ногтями.

Обычно меня не так легко запугать, но сейчас, находясь в шоке и в чужой стране, услышав такое от единственного оставшегося у меня в живых родственника, кроме мамы, я замираю на месте. Значит, я не борец, не тот человек, что может за себя постоять. Я трусиха, которая сидит тут как истукан и ждет, как все обернется.

– Держись подальше от Мэла. Он мой. Деньги тоже мои. Все, что ты здесь видела, с кем познакомилась, принадлежит мне. Уезжай.

– Думаешь, я приехала за деньгами? За предметом твоего обожания? – последнее я буквально выплевываю.

Несколько минут назад я лучше бы умерла, чем пальцем притронулась к Мэлу. Но теперь? Я с радостью завалила бы его на ее обеденный стол, и лучше бы она обедала напротив.

– Я думаю, что ты жадная до денег шлюха, как и твоя мать. Она уничтожила моего отца и все, что я знала и любила. По твоей вине я уже давно его потеряла.

Давно? О чем она? Спрашивать нет смысла, потому что Кэтлин точно не собирается идти со мной на контакт.

– Ну ты и сука, – резко произношу я.

Не самая красноречивая реплика, но зато от чистого сердца.

Кэтлин улыбается.

– Да, я та сука, которой принадлежит все, что ты хочешь, и я с радостью буду носить это звание. Ну-ну, не надо так злобно на меня смотреть. Мэл любит меня больше собственной жизни. Если ты передашь ему все, что я сейчас сказала, он выкинет тебя на улицу.

В ту же самую секунду в дверях появляется Мэл и плюхается на стул. Он замечает руку Кэтлин на моей. Она заботливо похлопывает меня и выпрямляется.

– Родственные узы. Мне нравится. – Он переводит взгляд то на нее, то на меня и зевает. – Что я пропустил?

– Ничего особенного, – вкрадчиво произносит она и бросает в мою сторону приторную и многозначительную улыбку. – Я просто делилась информацией с Рори, чтобы она быстрее вошла в курс дела.

Глава третья

Восемь лет назад

Рори

– Знаешь, в чем ирония? – спрашивает Мэл, как только мы покидаем дом Кэтлин.

Меня до сих пор тошнит и трясет от нашей встречи. Когда я сообщила Мэлу, что хотела бы закругляться с дружескими посиделками, Кэтлин благородно вызвалась отвезти меня в Дублин. Поистине святоша. Нет уж, Мэл, с присущим ему тактом обкакавшегося младенца уведомил ее, что мы собирались провести ночь вместе.

В первый – и, надеюсь, в последний – раз в жизни я получила удовольствие при виде чужого горя. Да пусть Кэтлин хоть в аду горит, я не подам ей и лосьон для загара.

Небо напоминает бархатное одеяло голубых и оранжевых оттенков. После дождя от асфальта и деревьев исходит свежий землистый запах.

Голова до сих пор идет кругом от тех злобных слов, что Кэтлин гранатами бросила мне в лицо.

Жадная до денег.

Бродяжка.

Шлюха.

– Прием-прием, вызываю Рори. – Мэл обхватывает рукой фонарный столб и кружит вокруг него, как в сцене из фильма, а потом прыгает в лужу и расплескивает на меня воду. – О чем ты думаешь? Если бы обо мне, ты бы сейчас улыбалась.

– Не смешно, – огрызаюсь я на ходу.

Он хватает меня за запястье и разворачивает к себе. Мы стоим у его машины. Я не в настроении садиться за руль. И говорить. И дышать. Хочется, поджав хвост, просто вернуться домой, в Америку, и зализать раны. В Джерси из близких у меня только мама, а здесь ни одного чертова родственника. Вся надежда только на Саммер.

– Что произошло? Кэтлин тебя чем-то огорчила? – хмуро интересуется Мэл, положив руку на мое плечо.

Разум велит держать язык за зубами и молчать насчет речи Кэтлин в духе дона Корлеоне. Вовсе не потому, что я желаю ей лучшего, просто не хочу расстраивать Мэла. Необязательно ему знать, что подруга детства – стерва. Срок моего пребывания в Ирландии – ровно сутки. Я банальное чернильное пятно на сложном полотне под названием «Жизнь Мэла». К чему вмешиваться в их отношения, если он все равно мне не поверит? Я ведь видела, как он смотрит на Кэтлин. Без капли влечения. Да, она его забавляет, но с ней он никогда не будет.

Сущее безумие – я делаю то, на что еще никогда не решалась. Бегло бросаю взгляд на дом, убедившись, что Кэтлин стоит у окна и следит за нами.

Она следит.

Кэтлин теребит верхнюю пуговку на кардигане. Застегивает, расстегивает. Застегивает, расстегивает. Губы плотно сжаты, острый, как у ястреба, взор подмечает каждое мое движение.

Я медленно встаю на цыпочки.

«Все – мое. Твоего тут ничего нет».

Посмотрим, сестренка!

Я прижимаюсь к Мэлу губами. Осторожно. Робко. Неуверенно. Раньше я никогда не проявляла инициативу в поцелуях с парнем. Всегда было наоборот. Но я делаю это не ради удовольствия. Я целую его, чтобы позлить сестру.

Мэл нежно присасывается ко мне теплым мягким ртом. Парень явно не ожидал поцелуя. Но он так оплетает мое тело, что мы прижимаемся друг к другу каждым миллиметром. Время идет. Я вижу, как Кэтлин наблюдает за нами. Мои глаза широко распахнуты, а глаза Мэла закрыты. Я мучительно долго упиваюсь страданиями Кэтлин, а потом опускаюсь на тротуар и размыкаю объятия. Опять выглядываю из-за его плеча. Ее алые губы сжаты в такую тонкую полоску, что их почти не видно.

– Нет, – слышу хрип Мэла.

Смотрю ему в лицо, и что-то вакуумом выкачивает из моих легких кислород. Пока я целовала Мэла, его лицо стало мрачным как черная туча. Сейчас он совсем не похож на того лукавого и очаровательного парня. Он напоминает алчущего крови демона: густые брови сведены вместе, глаза мечут молнии, рот искривлен и подергивается, как ледяной шторм.

– Нет? – шепчу я.

– Нет. Ни черта на поцелуй не похоже, и это точно не наш первый поцелуй.

Не успеваю я опомниться, как он хватает меня за талию и резко прижимает спиной к машине. Я выгибаюсь дугой и издаю стон, когда его руки находят мои щеки, шею, волосы. Они всюду. Он осьминогом оборачивается вокруг меня: теперь не оплетает, а обуздывает. Безумие, но внезапно дождь заканчивается и сквозь облака пробивается солнце.

Мою холодную кожу согревает солнечный свет, а остальное довершает Мэл, излучая тепло, от которого к низу живота приливает жар.

Когда наши губы снова встречаются, это не просто касание – это нападение. Мэл проталкивает мне в рот язык и испускает рык. Языки сплетаются, рыщут, изучают, дерутся. Он животное, ведомое плотским инстинктом, и по-звериному жадно меня пожирает. Мы