— Он все испортил, — вздохнул Грегор.

«Стареет отец, — подумал Гериберт, — прежде с ним бы такого не случилось».

Между тем служащий в униформе был уже у ворот, ключ в замке повернулся, и все услышали хорошо знакомый голос:

— Не изволите ли войти?

— Что ты сделал с охранником?

— Я его… э-э… только оглушил, чтобы он оставался свежим.

Быстро и почти бесшумно они пересекли двор, вошли в здание и на лифте поднялись до освещенного этажа, где звенели бокалы и слышались громкие голоса.

— Их четверо, — сказал пеликан.

— Подойдите, пожалуйста, все ко мне. Поближе, пожалуйста! Так, еще ближе…

И едва слышным голосом Гериберт изложил стае свой план, суть которого сводилась к тому, что надо с ужасным рычанием ворваться в помещение и загнать всех присутствующих в угол.

Глава концерна «Генополис» просматривал компьютерную презентацию на тему «Животные и разнообразные возможности их использования». Схемы и рисунки показывали, как должны выглядеть результаты генных манипуляций. Одна иллюстрация изображала льва с овечьим телом, видимо, предназначенного для производства шерсти. Кроме того, имелись впечатляющие четырехцветные графики, прогнозирующие рост прибылей фирмы.

Овцелев! Даже для Гериберта это было чересчур. Он ринулся в комнату, следом за ним — его отец и тапир Игнац. Буквально в десять секунд они одолели генных спекулянтов.

— Но, господин… э-э… Эрвин, ведь еще позавчера мы были в вашей стае, вы же не можете теперь так просто… — голосом оскорбленной невинности проблеяла фрау Зёдербаум.

— Весьма сожалею, сударыня, но стая не моя. По всем вопросам обращайтесь к моему сыну. Впрочем, боюсь, это вам не поможет: парень беспощаден, — с отцовской гордостью объявил Эрвин.

Доктор Греве, фрау доктор Зёдербаум, господин Бройштедт и… но кто же был четвертым?

— Ба, да ведь это профессор Морелли! — изумился отец Гериберта. — В таком случае мы для начала конфискуем его портфельчик. Ну что ж, господин профессор, я полагаю, что, пусть не сразу, но вы все-таки встроились в мою пищевую схему.

Ученый яростно засопел.

— Что вы имеете в виду?

— Прежде всего то, что сейчас я образцово поделю вас на всю стаю…

— Как вожак, я нахожу эту идею не слишком удачной, — вмешался Гериберт. — Есть мы никого не будем — по крайней мере, сейчас. Сначала устроим небольшую облавную охоту.

Остальные бурно выразили свою радость. Каэтано, боевой гну, объяснил растерявшемуся доктору Греве ситуацию:

— Мы все, знаете ли, по большому счету львы, а потому не любим получать добычу слишком легко. Тут важен еще и спортивный момент.

Доктор Греве обреченно покачал головой.

— Кошмар, звери окончательно сбрендили. Они всерьез считают себя львами. Я же вам говорил, надо было проверить этих скотов на наличие коровьего бешенства, прежде чем покупать их всем скопом.

— Хватит болтать! — решительно оборвал его Гериберт. — Даем вам две минуты форы. Но чтоб без фокусов — вам разрешено пользоваться только лестницей.

Руководители «Генополиса», не заставляя себя упрашивать, бросились вон из комнаты, но в коридоре, разумеется, тут же вскочили в лифт.

— Прискорбно, — сказал Франц Фердинанд, вывинтив предохранители как раз в тот момент, когда подъемник достиг первого этажа. Звери неторопливо спустились по лестнице, и отец Гериберта энергично раздвинул двери лифта, за которыми скорчились четыре испуганных генных предпринимателя. Гериберт, скрестив лапы на груди, встал перед ними и сказал:

— Теперь у вас только минута форы, на вашем месте я бы уже бежал.

Четверка так и сделала. Ровно через шестьдесят секунд звери начали преследование. Обнаружить след было нетрудно. Франц Фердинанд осуществлял разведку с воздуха, и вскоре вспомогательные львы уже дышали в спину убегающим. К счастью, большинство горожан давно мирно почивали в своих постелях, ибо зрелище было не для слабонервных: улюлюкающая банда, все члены которой, по-видимому, считали себя львами, устроила облаву на трех господ в сшитых на заказ костюмах и даму в вечернем платье… Однако генные фабриканты проявили поразительное проворство, и на ближайшем перекрестке им даже улыбнулась удача. Там стояло такси, в которое они невероятно быстро запрыгнули, умудрившись разместиться вчетвером на заднем сиденье.

— В полицию! — прохрипел доктор Морелли. — Нас преследуют львы.

— Какой ужас, — отозвался водитель, — я бы на вашем месте тут же помер со страху. — И изо всей силы нажал на газ.

— Послушайте, — воскликнула фрау доктор Зёдербаум, — но вы же совсем не в полицию едете!

— Не прямо туда, — согласился водитель и обернулся. Ошалевшая от ужаса четверка увидела перед собой улыбающуюся физиономию отца Гериберта, который в форменной одежде охранника и в самом деле смотрелся как настоящий шофер.

— Вот мы и у цели, — сказал Эрвин, останавливая машину перед домом директора зоопарка. — Пару минут подождем остальных, а дальше события будут развиваться своим, то есть нашим ходом.

Вскоре стая Гериберта собралась возле машины, а затем дружно прошествовала в гостиную директора, который как раз складывал в чемодан пачки денег.

— Добрый вечер, господин директор! Простите, пожалуйста, за беспокойство, но нам с вами нужно урегулировать несколько вопросов, — сказал Гериберт. Сейчас он выглядел так, будто с самого рождения был вожаком львиной стаи. — У меня тут счет: невыплаченные зарплаты за последние двадцать два года на сумму пять с половиной миллионов евро. Похоже, вы ни разу не заплатили своим сотрудникам ни цента.

— Зато вас досыта кормили! А бесплатная прививка от бешенства?! А три разные ежедневные газеты… Все это денег стоило! — закричал директор и вцепился в чемодан, который Игнац хотел у него отобрать. — Могу поделиться с вами доходами от продажи попкорна, как вы на это смотрите?

— Очень любезно с вашей стороны, — прощелкал Франц Фердинанд. — Мы подумаем над вашим предложением. А пока — передайте, пожалуйста, чемодан господину Игнацу! И не делайте резких движений!

Директор повиновался, ибо характер чепрачных тапиров знал досконально. Более того, на всем белом свете никто не разбирался в них лучше господина директора: он три года прожил инкогнито среди чепрачных тапиров и потом написал о них несколько книг. Одна из них называлась «Чудачества чепрачных», другая — «Вторжение непарнокопытных». Поэтому директор понимал: уж если чепрачный тапир во что вцепится, он может так резко дернуть головой, что с легкостью переломает человеку все кости. Так что лучше, не медля ни минуты, отдать чепрачному тапиру все, чего тот пожелает.