Этот болезненный и мучительный способ самоумерщвления, являвшийся привилегией самураев, совершался путем разрезания воином своего живота мечом или кинжалом. Он был тесно связан с воинской моралью и неотделим от самурайства, в силу того, что только исключительно мужественные и волевые люди, духовно сильные и умеющие терпеть боль, коими являлись японские средневековые воины, могли так хладнокровно расстаться с жизнью, подчеркивая свое презрение к смерти. Самураи гордились тем, что они обладали такой степенью выдержки и самообладания, которые обычным людям были не под силу.

Идеи, относящиеся к обряду вскрытия живота, берут свое начало в глубокой древности и связаны, очевидно, с обширным евразийским пластом представлений о человеческой душе, пребывающей в брюшной полости. У многих народов Северной, Восточной и Южной Азии живот считался вместилищем души человека. Не исключено, что обряд вскрытия живота первоначально был связан с особыми формами жертвоприношений (насильственных или добровольных). Для того чтобы прекратить «жизнь» любого неодушевленного предмета или человеческого существа, душа из них выпускалась посредством его разламывания или взрезания брюшной полости. Аборигены островных территорий севера Тихоокеанского бассейна, айны, возможно, приносили, по мнению М.М. Добротворского, таким образом, человеческие жертвы божеству моря во время бурь.

Свидетельством этому служат многие слова айнского языка. Одним из них является слово «экоритохпа», означающее принести в жертву инау (особой важности ритуальный предмет айнской религии — деревянная запруженная палочка, очевидно, являющаяся заменой реальной жертвы), или в буквальном смысле — «изрезать живот». О сходных действиях имеются упоминания в древне-японском памятнике «Харима фудоки». В источнике рассказывается о двух женщинах, которые разрезали себе животы и бросились в озеро для успокоения бури, поднятой драконом. Возможно, что и сам обряд вскрытия живота был заимствован японцами у айнов, во время войн с ними в древности, на северо-востоке Хонсю. Обряд под названием «пере», описанный М.М. Добротворским и очень напоминающий харакири японцев, позволяет предполагать это. Суть его заключалась в том, что обиженный человек оканчивал счеты с жизнью, распоров себе живот.

Как явление, харакири достигло своего логического завершения и окончательного развития на японской почве примерно в XV–XVI веках, когда его особенности проявились во всей своей «широте». Впитав многие древние анимистические представления, обряд обогатил себя также буддийской философией, являющей созвучие с некоторыми представлениями анимизма. Согласно учению секты «дзэн», в частности, в качестве основного, центрального жизненного пункта человека и местопребывания жизни рассматривается не сердце, как это считается на Западе, а брюшная полость с концентрацией жизненных сил, занимающая срединное положение по отношению ко всему телу. В связи с этим японцами был выдвинут тезис о более уравновешенном и гармоничном развитии азиата, нежели европейца.

В японских источниках наиболее ранним фактом харакири является упоминание о знаменитом разбойнике Хакамадарэ Ясусукэ, который в 988 году, не желая сдаваться властям, окруженный стражниками, прислонился к столбу и взрезал себе мечом живот.

Во время противоборства родов Тайра и Минамото харакири у воинов стало рядовым явлением.

Вскрытие живота у японцев рассматривалось не только как механическое действие, но и вид пассивного протеста, чтобы показать чистоту намерений и помыслов в случае, если незаслуженно была оскорблена честь воина. Причины самоуничтожения могли быть различными: проигранное сражение, потеря вассалитета (харакири вслед за смертью господина — оибара, цуйфуку, позже — дзюнси), ошибка, повлекшая за собой гибель других людей, невозможность совершить кровную месть, совершение недостойного самурая поступка, позорящего имя воина (по приговору суда в период позднего феодализма), собственное решение или решение родственников.

Самурай, совершивший харакири

Цукиока Ёситоси. XIX в.

В эпоху сегунов Токугава в Японии получил распространение способ вскрытия живота с обязательным выкладыванием самоубийцей на поднос своих внутренностей — «мунэн бара». Тем самым самурай показывал, что он не согласен с несправедливым приказанием господина, вынудившим воина на самоубийство. После харакири-протеста против какой-либо вопиющей несправедливости власти начинали специальное расследование для выявления истинного виновника и причин трагедии. К такому протесту самураи низшего ранга нередко прибегали тогда, когда их заставляли брать вину на себя старшие по званию воины. Принудительное харакири у самураев называлось «цумэ бара».

Близко к этому виду протеста стоял исключительно мужественный способ вскрытия живота «кагэ бара», когда оговоренный врагами и невиновный самурай, вызванный к сюзерену, в преддверии приказа убить себя, опережал хозяина, сделав харакири заранее. Завязав зияющую рану материей, самурай шел на аудиенцию к господину. Тот, увидев текущую кровь, понимал, что его подданный протестует, вскрыв себе живот.

Во времена позднего феодализма, когда харакири часто совершалось по приговору суда в виде наказания, очень старому или совсем молодому самураю, а также человеку, занимающему высокое положение, разрешалось имитировать обряд вскрытия живота. Такой обряд назывался «сэнсу бара» или «оги бара» и меч в нем заменял веер. Осужденный лишь делал вид, что взрезает себе брюшную полость. Приглашенный на оги бара секундант (кайсякунин), обычно друг совершавшего самоубийство, внимательно наблюдал за ним и сразу же рубил ему голову после прикосновения веера к животу.

Еще один мужественный способ, «тати бара», подразумевал совершение харакири стоя, когда вокруг воина были только враги и оставался один короткий меч.

Ёритомо правил Японией в качестве сегуна всего лишь семь лет. В 1199 году, когда ему было 52 года, он скоропостижно скончался, оставив после себя двоих сыновей — семнадцатилетнего Ёрииэ и семилетнего Санэтомо. Ёрииэ сразу же стал главой клана Минамото, а в 1202 году — сегуном. Однако Ёрииэ недолго продержался у власти. Его мать Масако, вдова Ёритомо, и его дед по матери Ходзё Токимаса, задумали отстранить политически неспособного Ёрииэ от управления сегунатом. И Масако, и Токимаса принадлежали к военному роду Тайра. Дед Токимаса, Тайра-но Токийэ, взял себе новое фамильное имя Ходзё (Ходзёси) в то время, когда он жил в городе Ходзё, в провинции Идзу (в настоящее время префектура Сидзуока) и стал Ходзё Токийэ. Токимаса поддерживал и помогал Ёритомо в его борьбе за учреждение военного государства, поэтому они и решили породниться. Ёритомо женился на дочери Токимаса Ходзё Масако.

После смерти Ёритомо Масако дала буддийский обет и стала монахиней, однако из политики не ушла. Напротив, она заняла активную позицию в руководстве сегунатом и стала весьма влиятельной фигурой. Ею был учрежден совет старших должностных лиц при руководстве бакуфу, который по существу делал Ёрииэ бессильным. В 1203 году, воспользовавшись болезнью Ёрииэ, совет разделил сегунские полномочия между его сыном, младенцем Итиманом, и младшим братом — одиннадцатилетним Санэтомо. Регентом («сиккэном») для нового сегуна Минамото-но Санэтомо был назначен Ходзё Токимаса, который одновременно являлся и главой «мандокоро» — административного комитета сёгуната. Таким образом, Токимаса стал фактическим правителем Японии, и власть перешла к роду Ходзё.