какие-то бумаги, сложенные вдвое.

— Я закурю. Не против? — спрашивает Миша.

— Кури, конечно.

Подхожу к телефону и набираю номер кафе. Трубку снимают почти моментально. Я вежливо общаюсь с администратором и прошу принести мне в номер что-нибудь поужинать. Плевать что. В желудке громко урчит, я готова съесть даже нелюбимую куриную печень.

— Ваш заказ принят. Через минут пятнадцать принесут.

— Спасибо.

Кладу трубку, иду к мягкому дивану. Миша затягивается сигаретой и читает. Собранный, энергичный, в отличии от меня. Я проспала половину дня, затем проводила время на пляже, но устала смертельно!

— В городе пока небезопасно, — произносит Медведь. — Идёт зачистка. Тебе бы пару дней здесь пожить. Об оплате не волнуйся.

— Ладно.

— У меня есть списки тех, кого уже взяли. Хочешь посмотреть?

— Да, очень!

Я поднимаюсь с дивана и смело иду к Басаргину. Сажусь ему на колени, испытывая при этом неконтролируемый трепет в груди.

Прохожусь взглядом по фамилиям, замечаю много знакомых. Недаром наш район считается одним из самых неблагополучных.

Кирилл Неделин, Игорь Зимин, Николай Тихонов. Коля…

Попался все же. Я до последнего надеялась, что нет.

— Вижу всех, кого знала. Это хорошо? Меня никто из них не тронет?

— Запомни, ты никому не показывала дорогу. За твоим Колей была установлена слежка, — отвечает Басаргин.

— Он не мой.

— Неважно.

Миша опускает руку на мою поясницу и слегка поглаживает. Внизу живота гореть начинает.

Я достаю зажженную сигарету из его губ, чтобы втянуть в себя дым, но Медведь отрицательно мотает головой. Забирает, тушит окурок в пепельнице.

— Не надо, Алис. Тебе не идёт.

— Почему?

— Ты же хорошая девчонка. Вот только тянет тебя к плохому.

Я стыдливо опускаю глаза в пол. Не люблю, когда мне читают нотации. Родители и те давно махнули рукой, а тут… выслушивать претензии от практически постороннего человека, которого знаю чуть больше суток, сомнительное удовольствие.

— Знаешь, что Лиса не настолько хитра как говорят? — спрашивает Миша.

— Нет.

— Она изворотлива, способна обскакать других хищников. Умна, имеет острый нюх и прекрасное зрение. Но её часто подводит природное любопытство. Именно благодаря ему можно с лёгкостью заманить рыжую в ловушку.

Гуще краснею, ёрзаю на коленях у Медведя. Мне хочется машинально ответить, что я больше не буду. Пусть только попросит. Ради него я готова быть осторожнее и разборчивее.

— Совсем закрыть глаза на деятельность твой конторы я не могу, как ни крути, — продолжает Басаргин. — Я приехал к вам без процессуальных действий по личной инициативе. Должен был убедиться, что у вас реально торгуют ворованными деталями. Дальше мне придется направить к вам внеплановую проверку из госнадзора. У вас будет один-два дня, чтобы устранить все нарушения законодательства. Не больше.

— Хорошо. Спасибо.

— Не думай, что в следующий раз, если вновь захочешь заниматься противозаконными вещами, тебе всё сойдёт с рук, Лис. А если решишься, то как минимум должен быть запасной план. Не каждого дядю можно задобрить, раздвинув ноги, ок?

Мои глаза в ужасе расширяются. Сердце колотится, дыхание сбивается.

Я думала, что мы с Медведем любим атракционы. Особенно крутые американские горки. Быстро мчим до наивысшей точки, внутренности сжимаются, адреналин зашкаливает. Но в данный момент при спуске привычной эйфории не следует.

Эти горки неправильные, сломанные. Напоминают эпизод из фильма ужасов. Где я, как и герои, падаю с огромной высоты и насмерть разбиваюсь.

Глава 12

***

Лицо горит от стыда, а внутренности скручивает в тугой узел. Дура. Наивная дура. На что ты надеялась, Алиса? На любовь с первого взгляда? На притяжение протовоположностей?

Кусаю губы от волнения, заглядываю в голубые глаза-омуты. Они вновь загораются знакомым порочным огнём, будто сожрать меня хотят. Живьём.

Басаргин – это моя защита. Но эта защита слишком безжалостна и ломает меня изнутри, будто пропускает через мясорубку.

Медведь просто брал меня. Доступную, безотказную. Ту, что дали в качестве откупа взамен на его покровительство.

А я-то думала…

Пытаюсь собрать себя по кусочкам, но ничего не выходит. С каждой секундой я теряю самообладание и выдержку. Впервые настолько уязвима и беспомощна. Не лиса, а маленький новорожденный котёнок, которого нужно отогреть, накормить и вдобавок сказать пару ласковых слов.

— А тебя, получается, может задобрить каждая? – интересуюсь у Медведя дрожащим голосом. — Любое преступление прикроешь?

— Нет, ты первая. Первая моя взятка. Я не полностью закрыл глаза на ваши деяния, а так… на секунду отвернулся. Кто не успел — тот опоздал.

— Ок, Миша, — понятливо киваю, выпрямив спину. — Впредь, прежде чем идти на преступление, придумаю план Б.

— Вот и славно. Но с конторой своей лучше завязывай. Куда честнее и законнее стриптиз. Танцуешь ты и правда шикарно. Заводит.

Медведь продолжает лениво поглаживать меня по спине и, не отрываясь, смотреть. В этот момент я стараюсь последовательно анализировать свои действия, чтобы понять, почему он подумал обо мне так и никак иначе.

Я ведь сама ему навязалась. Пришла в беседку, танцевала и откровенно соблазняла. Позволяла целовать, трогать. Когда мы оказалась в номере, я выпалила много лишнего о разговоре с директором. О деньгах, которые мне якобы обещали заплатить. Миша воспринял это по-своему. Он поимел меня, а я поимела его. Все понятно и более, чем прозрачно. Говорить теперь Басаргину о том, что я была девственницей — странно и нелогично. Он не поймет, не поверит. Надо было раньше.

Делаю глубокий вдох. Крупная ладонь перемещается ниже и раскрывает полы моего халата. В висках громко пульсирует. На что я готова пойти дальше? Где конец у этого дна?

Басаргин тянется и целует меня в губы. Приятно и осторожно. Остывший после сумасшедшего секса в ванной комнате, сейчас он желает получить свою порцию нежности.

— Не знаешь, почему я так сильно хочу тебя? – спрашивает в губы.

— Нет.

— Это риторический вопрос, Рыжая. Отвечать необязательно.

Его язык переплетается с моим, ладонь накрывает грудь и слегка сжимает. Внизу живота простреливает от яркого желания. Медведь оголяет моё плечо, сжимает подушечками пальцев сосок. Прокручивает, параллельно лаская мой рот. Я тихо постанываю, но при этом ощущаю себя испачканной, грязной. Не так как несколько минут назад. Пал Борисович похвалит меня за отсрочку от казни. Уладит проблемы за один-два дня и заплатит много денег. Всё сложится отлично. Вот только, кем я останусь в памяти Михаила – страшно представить.

Все