— Сынок, какая встреча! — воскликнул Люциус. — Ты решил навестить своего отца? Или твоя жёнушка тебе всё рассказала, и ты вернулся за этим? — Малфой-старший достал палочку Т/И.

Драко округлил глаза. Почему палочка его жены здесь? Т/И ничего не говорила об этом.

— Что ж, лови, — Люциус бросил волшебную палочку Драко, предварительно сломив её на две части. — Не понимаю, что ты в ней нашёл? Она ведь даже не полукровка!

— Ты всю жизнь учил меня, что маглорождённые — мусор, отбросы общества, но это не так. Да Т/И даст фору любому чистокровному волшебнику. При выпуске из Хогвартса её признали одной из лучших учениц школы, если не самой лучшей. Так что, мусор — не маглорождённые, а такие, как ты.

— Да как ты смеешь? — разозлился Люциус.

— Депульсо! — Драко направил палочку на отца. — Импедимента! Эверте Статум!

— Драко! Что ты делаешь?! Перестань! — рядом с парнем возникла Нарцисса.

— Инкарцеро! — крикнул Драко и наклонился к лицу отца. — Никогда, ты слышишь меня? Никогда не прикасайся к моей семье! — Миссис Малфой попыталась оттащить сына от мужа. — Я с тобой ещё не закончил, папа, — последнее слово Драко выплюнул.

После этого он поднялся, подобрал обломки палочки Т/И и вышел из дома.

* * *

— Куда мы идём? — спросил Скорпиус у отца.

— Выбирать маме новую палочку, — ответил Драко.

— А что с её старой?

— Мама очень любит приключения себе на одно место искать, — сказал Малфой.

— Я вообще-то всё слышу, — возмутилась Т/И.

— А у меня тоже будет палочка? — спросил мальчик.

— Конечно будет. Но только, когда тебе исполнится 11 лет, — ответила девушка.

— А это скоро?

— К счастью, нет, — сказала Т/И сыну и повернулась к Драко: — Поверить не могу, что ему действительно скоро будет 11.

— У тебя есть ещё 7 лет, — сказал Малфой. — Да и тебе ли вообще возмущаться? Ты работаешь в Хогвартсе и будешь видеть Скорпиуса каждый день.

— Я об этом не подумала, — улыбнулась Т/И.

— Если он вообще попадёт в Хогвартс, — тихо пробурчал Драко, но Т/И его услышала.

— Ему четыре. Это нормально, что пока нет проявления магических способностей.

— Мама рассказывала, что у меня в этом возрасте уже были.

— Но ты не забывай, что Скорпиус полукровка. Его способности могут быть менее выражены.

— Наверное, ты права, — вздохнул Малфой.

— Я всегда права, — улыбнулась девушка.

* * *

— А мы пойдём к дяде Джорджу? — спросил мальчик, когда они вышли из лавки Олливандера с новой палочкой.

Т/И вопросительно посмотрела на Драко.

— Мы собирались провести этот день втроём. Уизли в мои планы не входил.

— Мы же ненадолго. Давай зайдём, — просила Т/И.

— Ладно, — сдался Малфой. — Только ненадолго.

— Ты лучший, — Т/И чмокнула парня в щёку.

* * *

Маленький Джордж не понимал, зачем нужны зеркала, если есть брат-близнец.

Да и мама всегда так забавно сердилась, когда они чистили зубы, глядя друг на друга, как в зеркало.

То, что никто не мог отличить Джорджа от Фреда, а Фреда от Джорджа, было неиссякаемым источником веселья.

Став старше он начал смотреть на своё отражение, чуть хмурясь.

Найдётся когда-нибудь человек, которого разыграть не удастся?

Но, на самом деле, это было совсем не важно, ведь Фред уже звал его, собираясь рассказать свою очередную грандиозную идею.

Школа встретила близнецов бесконечным и красочным простором для шалостей, и они собирались во всю этим пользоваться.

Джорджу вдруг стало не до зеркал и глупых мыслей.

А потом Джордж влюбился.

С годами он забыл, как её звали, и лицо тоже стёрлось из памяти. Осталось лишь воспоминание о том, что запах её волос был восхитителен. Джордж даже не сразу понял, что всегда рядом с ней останавливался, чтобы принюхаться и улыбнуться.

Наверное, в такие моменты он выглядел, как человек, находящийся в не очень теплых отношениях с собственной головой.

И, конечно же, он решил, что её разыграть тоже нужно.

Проверить.

Узнать.

Может, она — тот самый человек?

Тот, которого разыграть не удастся, кто сможет узнать в братьях-близнецах Джорджа и Фреда, даже если те играют роли друг друга?

Но очень быстро он понял, что ей всё равно. Джордж или Фред… Фред или Джордж…

Лицо одно, ведут себя одинаково — так какая разница?

Осколки разбитого зеркала отражали веснушчатое лицо с ярко-рыжими волосами.

Джордж?

Или Фред?

Он всегда думал, что уж своё-то имя точно никогда не забудет, но тут вдруг и сам запутался.

Он не разговаривал с братом неделю.

Было странно пусто.

…Будто внутри ничего не осталось, только одинокий стук сердца эхом отдаётся в ушах. Может, это и не сердце вовсе. Может, кто-то отбивает в барабан последние секунды его жизни…

А потом они целую ночь, а может и вечность сидели в гостиной, наблюдали за весело пляшущим пламенем в камине и не сказали друг другу ни слова.

Это напоминало выздоровление после долгой болезни.

Быстрое.

Ощутимое.

Раны болезненно стягивались, оставляя после себя едва заметные шрамы.

«Я — Джордж».

«Я — Фред».

Тогда-то он и понял, что нет Джорджа.

И Фреда тоже нет.

Нельзя думать только об одном из двоих, когда у тебя есть брат-близнец.

Они связаны между собой чем-то покрепче заклятия вечного приклеивания.

А зеркало никогда не сможет показать одного без того, чтобы показать и второго.

Собственное отражение заставляло шрамы едва ощутимо ныть.

Но потом в их жизни появилась Т/И.

Однажды они и её решили разыграть, но в ответ на свои попытки услышали только смех.

Удивительно?

Невероятно.

Они с Фредом были бы прекрасной парой.

Солнечные.

Красочные.

Джордж чувствовал себя счастливым, когда смотрел на них.

Сожаление о том, что это чудо принадлежало не ему, оказалось очень легко отпустить.

Потому что самым важным в жизни Джорджа был его брат-близнец.

Самым важным было его счастье.

Это правильно.

Но однажды он увидел своё отражение в стекле, когда проходил мимо него вместе с Т/И.

И там не было Фреда.

Там был только Джордж.

И лёгкий укол вины.

Потерять брата-близнеца — это остаться пустой оболочкой без содержимого.

Как бутылка со сливочным пивом, в которой давно уже нет сливочного пива.

Ты увидишь этикетку, улыбнёшься находке и протянешь за ней руку.

Но когда поймёшь, что бутылка пуста — скривишься и отбросишь её в сторону.

Без Фреда Джордж остался пустым.

Зеркало продолжало упрямо показывать веснушки и рыжие волосы, и он разглядывал своё отражение с лёгким любопытством.

Пытался увидеть там себя.

Его.

Братьев-близнецов.

А замечал только этикетку на бутылке, в которой не осталось ничего.

Т/И часто к нему приходила.

У неё глаза были покрасневшими, а