не сразу сообразил, кто это на меня так гневно глядит, и почему в зале вдруг повисла тишина.

— И это мой наследник, — услышал я хмурый бас отца, не предвещающий ничего хорошего.

Сон как рукой сняло. Я уставился на отца, едва сдерживая, колкий ответ. А то ишь, явился спустя два года.

Хотя, стоит признать, после насыщенной ночи и едва ли трёх с половиной часов сна, я, вероятнее всего, выгляжу помятым. И это мягко говоря.

— Доброе утро, господа и дамы, — произнёс я холодным тоном, и приложил титаническое усилие, стараясь без шатаний добраться до своего места за столом.

— Дмитро, ты что выбрал моего сына собутыльником? Чему ты учил его два последних года? Что это за посмешище?

Я в упор поглядел на главу рода. Медведев старший, смотрел на меня в ответ. Моё лицо не выражало ничего. Я ведь не мальчик, не собираюсь вступать в конфликт, который заведомо проигрышен. Всё же он глава рода.

— Александр, ну что за шутки у тебя? — мягким тоном поспешил разрядить ситуацию Дмитрий. — Твой сын прилежно учится, причём, частенько засиживается до глубокой ночи. А чтобы разгул какой, такого на территории поместья и в помине не бывало.

— Ну-ка, возьми его, — произнёс Александр Николаевич, затем достал из-за пазухи чёрный угловатый камень и швырнул в меня.

Камни я по-прежнему не чувствовал. Но и уворачиваться не собирался. Не этого от меня ждали.

Отследив траекторию полёта, я подставил мягкую ментальную ладонь и замедлив полёт булыжника, заставил его повиснуть в метре от себя.

— Не дурно, неужто суть камня уловил, — хмыкнул отец. — А ну, попробуй взаимодействовать с ним.

Я не совсем понял, что от меня хотят поэтому замешкался, взглянув на Александра Николаевича.

— Ну, чего ждёшь-то, пусти в него свою силу. Покажи, что можешь, — потребовал он.

Может, зашвырнуть камень обратно? Ну, не лупить ведь его ментальным клинком, или песчаным кулаком.

Я пробудил своё чутьё песка и попытался прощупать чёрный камень. К моему удивлению он откликнулся, принявшись едва заметно крошиться по краям.

— Ну же, смелее, покажи силу.

Ну я и показал.

Пожав плечами, я влил мощь в камень, ускорив его разрушение. Спустя пару секунд, над столом зависло облако чёрного песка.

Повисло долгое молчание.

Решив не останавливаться на достигнутом, я принялся создавать разные фигуры. Удивительно, но этот чёрный песок слушался меня ещё лучше, чем подаренный когда-то дедом. Надеюсь, удастся оставить его себе для экспериментов.

— Ты что натворил⁈ — громыхнул гневный бас. — Это же огненный обсидиан. Он светиться должен! Ты зачем его… Да ты ведь в песок его превратил!

Я оторвал взгляд от роящегося песчаного сгустка и окинул присутствующих за столом. Сёстры неспешно завтракали, делая вид, что абсолютно ничего не происходит. Только Полина обеспокоенно взглянула на меня. Зато Света едва сдерживала улыбку, явно была рада моей неудаче.

Анна Дмитриевна абсолютно не показывала эмоций, аккуратно орудуя вилкой и глядя перед собой. Ишь какая искусница.

Дядя Дмитрий, побелев лицом, сосредоточено смотрел в пространство между мной и отцом, будто готовясь в любой момент вскочить на стол между нами и выступить щитом.

Отец в упор глядел на меня. Его лицо ничего не выражало, и было похоже на каменную маску.

— Судя по всему, я победил камень, — хладнокровно ответил я.

Я только сейчас ощутил необходимое свойство вещества, и песчаное облако действительно стало мягко светиться.

Отец гулко зарычал.

— Раз уж я и мой брат не смогли воспитать в тебе достоинство, в Муромской из тебя сделают настоящего аристократа, — заявил Медведев старший, затем медленно перевёл взгляд на брата. — Немедленно отправить с глаз долой. С Грицаевым свяжись. Нечего ему здесь делать.

После этого, завтрак прошёл в гробовой тишине. Даже звон вилок о тарелки не было слышно.

Я спокойно ел. Завтрак был на удивление вкусным.

* * *

— Алёшенька, мне так жаль, — нагнала меня Полина, когда я возвращался в свою комнату.

— Не о чем сожалеть, — бодро ответил я, продолжая шагать по коридору.

На самом деле, мне и правда не было особой разницы, где дальше постигать науки. Да и засиделся я здесь, так что, всё к лучшему. А то привыкну к беззаботной жизни подростка. Последние годы не прошли впустую, но я уже способен к обучению на практике.

— Ну как это не о чем? — возмутилась сестра. — Мы ведь не будем видеться. И кто знает, что будет там, в академии.

— Думаю, всё будет хорошо, — заверил я сестру, — И я постараюсь навещать тебя.

— Обещаешь? — с искренней надеждой во взгляде спросила она.

— В лепёшку разобьюсь, но приеду, — заверил я её. И ведь не соврал. Очень я привязался к Поле за последние годы. Она мне стала почти так же близка, как когда-то мой ворон Корк.

Быстро переодевшись, я направился в учебную комнату, на занятие учителя по фехтованию.

На полпути столкнулся со Светой. Она смерила меня злым взглядом и нарочно врезалась плечом в заранее выставленный мной телекинетический щит.

— Подумать только, — ворчала она потирая ушибленное плечо. — Какого-то неумеху отец отправил в академию имени Ильи Муромца… Это я воин! А тебя я мизинцем в порошок сотру. Мелочь… К тебе даже Медведь не являлся.

Я лишь тяжело вздохнул. Никогда всерьёз не бил женщин. Даже учениц не брал, понимая, что рано или поздно их придётся убивать…

— Не доросла? — спросил я, даже не покосившись на сестру.

— Это у тебя не всё отросло, а меня через два года… подумают отправлять ли.

Я лишь пожал плечами, продолжая шагать на занятие Сергея Павловича Лермона.

— Ну что, Алексей, похоже сегодня наше последнее занятие, — объявил учитель когда мы приготовились постигать науки. — Дмитрий пытался убедить вашего батюшку перенести вашу отправку, но тот непреклонен.

Мы уже провели разминку. Я сидел на татами, скрестив ноги и с непроницаемым лицом глядел на учителя. Сёстры, сидевшие рядом, почти одновременно поёрзали на полу.

— Что ж, надеюсь Полина и Светлана не будут против, если на сегодняшнем, заключительном занятии, мы посмотрим чему вы смогли научиться.

Полина тут же согласно покачала головой, а Света недовольно поджала губы.

— Начнём со спаррингов, выбор оружия произвольный, — объявил Лермон.

Мы одновременно поднялись и направились к стойке с учебным оружием. На самом деле оно было боевым,