как падают вокруг смертельно раненные янычары… Смерть дышала в лицо Халиля, но он не сдвинулся с места и остался подле своего повелителя.

Сам султан обнажил клинок и, вознося последние молитвы Аллаху, напряженно глядел перед собой, готовясь встретить врага и, если нужно, принять мученическую смерть. Он уже давно устал от власти и, возможно, мечтал встретить свою гибель в гуще боя с неверными. Это был бы достойный конец для столь великого человека.

Но Всевышний оказался милостив.

Молодой король Владислав вырвался вперед, желая своим собственным мечом добыть славу победителя. Он смело прорубал дорогу сквозь плотное кольцо янычар, и Халиль уже видел ликующий огонь в глазах польского владыки. Но напоровшийся на пику, конь Владислава вдруг встал на дыбы и опрокинул седока наземь. Король попытался подняться, но ловкий янычар по имени Хазер наступил ногой ему на грудь и одним ударом обезглавил христианского предводителя. Схватив отрубленную голову, он тут же насадил ее на копье и продемонстрировал остальным. Янычары взорвались торжествующими криками и все как один устремились в бой. Они бросались на крестоносцев с дикой, безумной яростью, погибая во множестве, но и забирая жизни бессчетного числа врагов. Под этим бешеным напором христиане продержались недолго и вскоре бросились прочь, помышляя лишь о спасении. Турки торжествовали победу, а изрубленные тела их врагов громоздились на размокшей от крови и дождя земле.

Султан Мурад тогда произнес:

– Сегодня, Халиль, смерть прошла мимо. Но мне кажется, что отсрочка эта будет недолгой. Азраил[7] скоро придет за мной. Наша встреча уже определена.

Сказав эти странные слова, султан вложил меч в ножны и пошел посмотреть на обезглавленное тело Владислава, который был всего в шаге от того, чтобы лишить Мурада жизни. Падишах молча взирал на поверженного врага, а мысли его витали где-то очень далеко.

– Пусть его тело похоронят со всеми почестями, – изрек повелитель. – Но там, где его никто не найдет. У этого человека не должно быть ни памятника, ни креста. Я не хочу, чтобы его могила стала местом поклонения христиан.

Очень скоро приказ султана был исполнен и тело короля упокоилось недалеко от ядовитых Варненских болот, где растет мох и цветет осока. Никто никогда не узнает о месте захоронения Владислава, и плач его подданных не нарушит вечный сон польского владыки.

* * *

Разгромив крестоносцев под Варной, османы быстро восстановили контроль над утерянной территорией. Болгарские крепости одна за другой открывали ворота перед всемогущим турецким падишахом, демонстрируя свою покорность и не помышляя о сопротивлении. Местные жители, еще совсем недавно восставшие против мусульман, вновь склоняли спины перед османскими завоевателями. Едва ли отныне в Европе вновь найдется сила, способная поколебать турецкое владычество на Балканах. И пусть жив зловредный Янош Хуньяди, пусть Георгий Скандербег продолжает защищать Албанию, а ромеи плетут интриги за стенами Константинополя. Однажды Османский полумесяц будет реять и над их столицами. Это теперь вопрос времени.

* * *

А пока уставший от длительного похода, султан Мурад возвращался в свою столицу. Он одержал великую победу, принес мир на османскую землю и теперь пришла пора подумать о том, кто возглавит империю после его отречения.

Халиль неустанно твердил о том, что Мехмед еще не готов. Он напомнил, к каким тяжелым последствиям привели неосмотрительные поступки принца, но султан ничего не желал слушать. Более того, он вернул из ссылки ненавистного Заганоса, который должен был стать одним из главных советников его сына. Все это шло вразрез с планами визиря, и он возвращался в столицу в самом скверном расположении духа.

Эдирне султанская армия достигла уже в конце ноября. Весь народ высыпал навстречу победоносному войску, торжественно встречая османских солдат и с интересом наблюдая за вереницей пленников. В оборванных, грязных, исхудавших людях сложно было узнать того страшного врага, который еще совсем недавно угрожал османской столице. Жители с молчаливым недоумением и даже жалостью глядели на длинную колонну христиан, которую сопровождали группы облаченных в чешую конных сипахов с хлыстами и мечами наперевес.

Когда полуденное солнце засияло над горизонтом, Мурад со своей свитой вступил в роскошные павильоны дворца, откуда сразу же направился в небольшую мечеть Софа, чтобы еще раз возблагодарить Аллаха за дарованную ему победу и за счастливое возвращение на родину. После этого султан собрал ближайший круг советников, на который явились все самые влиятельные люди Османской империи.

– Хвала небесам, – начал говорить Мурад, – наш поход окончился благополучно. Владислав убит, а его войско рассеянно. Я уже приказал отправить голову польского короля в Тебриз, а затем провести ее по другим городам Востока. Пусть не только в Европе, но также в Азии и Африке узнают о том, что полумесяц Оттоманского государства, уже неоднократно прославленный мечами моих предков, вновь поднимается на небосклоне мировой истории и тот, кто будет противиться этому, непременно последует печальной дорогой наших врагов!

Все придворные согласно закивали. Мурад внимательно обвел всех своим проницательным взором и продолжил:

– И тем не менее Янош Хуньяди сумел избежать смерти и скрыться. Скажи мне, Шехабеддин, что тебе удалось узнать об этой пятнистой гиене?

Евнух вышел вперед, почтительно склонив голову перед падишахом.

– По вашему приказу мы ведем его поиски. Как докладывают наши лазутчики, его след теряется где-то в Сербии.

– Сообщи об этом Бранковичу, – приказал султан. – Он клялся мне в верности. Пусть докажет это на деле и поймает для меня этого подлеца. А что валашский князь, куда пропал он?

– Его войска отступают к Дунаю, – произнес Шехабеддин, хмуря свои тонкие брови. – О самом князе нам ничего не известно.

Мурад покачал головой.

– Дракул еще пожалеет о том, что нарушил вассальную присягу. Он, видимо, забыл, что его дети находятся у меня…

– Повелитель! – вмешался Халиль. – Позвольте мне уладить этот вопрос. Уверен, что валашский князь впредь не совершит подобной ошибки. Более того, он мог бы стать нашим союзником. Особенно если учесть, что Валахия находится под боком у Венгрии…

– Ему придется постараться, чтобы вновь заслужить мое расположение. – Султан раздраженно заерзал на троне. – Я не тронул его сыновей лишь потому, что в будущем надеюсь увидеть одного из них на троне Валахии. Воспитанные под моим крылом, они станут куда более покладистыми правителями, нежели их отец.

После этого султан перешел к другим вопросам. Один за другим выходили его повеления и указы, писцы сменили уже по дюжине перьев, когда падишах неожиданно произнес:

– Теперь, когда все насущные дела улажены, хочу сообщить вам о том, что давно лежит у меня на сердце.

Уставшие от длительного совещания и пребывающие в полудреме, советники