Павлик посмотрел на него с презрением. Достал из кармана ещетысячу долларов.

— Вот тебе. А попросишь еще, добавлю по шее.

— Нет, — сказал Фанилин, хватая деньги, —нет, нет. Я согласен. Я согласен. Где ваша квартира?

— Адрес я тебе дам. Можешь не беспокоиться, квартирахорошая, четырехкомнатная, кровать большая, широкая. — Ты приведешь тудаженщину, переспишь с ней, желательно в различных позах. Вот и все.

— У вас там небось камеры, — догадался Фанилин.

— Не твое собачье дело, — ласково ответилПавлик, — а будешь задавать много вопросов, я деньги у тебя отниму и измашины выброшу. Найду другого кобеля. На такую бабу много охотников.

— Не нужно, — торопливо сказал Фанилин, — ясогласен, я на все согласен.

— Сегодня в четыре часа она поедет впарикмахерскую, — сообщил Павлик, — по дороге у нее спустит колесо.Ты ее вроде бы случайно встретишь, поможешь.

— У нее есть водитель. Человек Чиряева, —торопливо проговорил Фанилин.

— Водителя сегодня не будет, — ответилПавлик, — в парикмахерскую она обычно ездит на своей машине. Кажется,белый «Ауди».

— Разве? — удивился Егор. — Раньше был«Ситроен».

— Растет благосостояние трудящихся, — процитировалПавлик расхожую фразу из недавнего прошлого, — она поедет одна, и тыдолжен с ней встретиться. Можешь пригласить ее в ресторан. Счет я тебе оплачу.Но учти, потом вы должны поехать на квартиру. Уговаривай ее всеми способами.Хоть жениться пообещай. Но обязательно затащи в постель. Ты меня понял?

— Подождите, — Фанилин задумался. Как убольшинства альфонсов, у него неплохо была развита фантазия. Не так-то простозавоевать женщину, которой собираешься сесть на шею. Для этого нужен особыйподход. И Фанилин сказал:

— Мне понадобится молодой мужчина.

— Зачем он тебе? — нахмурился Павлик. —Группового секса не нужно. Это исключено. Только ты и она.

— Разумеется, — усмехнулся Фанилин. По частиженщин он был мастак. — В ресторан нас должны отвезти и оттуда привезти наквартиру. Пусть она видит, что у меня есть личный водитель. Именно он ипоменяет ей колесо. Мне важно выиграть время, пока он будет возиться с машиной.Вы меня понимаете?

— Ни хрена не понимаю. Зачем тебе это нужно?

— Устрою показательный номер, — пояснилФанилин. — Такие вещи ее всегда возбуждали. Продемонстрирую интеллект. Уее бывшего мужа его и в помине не было. Спортсмен есть спортсмен. Голова ему ненужна. А бабы интеллект любят и еще чтобы мужик удачливым был.

— Вот почему она ушла от тебя к Истребителю, —насмешливо произнес Павлик. — У него чего было больше: удачи илиинтеллекта?

— Ни того, ни другого, — с гордостью заявилЕгор, — деньги у него были, неправедным путем нажитые, но женщины частопринимают за настоящий успех наличие денег. А у меня они откуда? Я не ворую.

— Ясно, ясно, — согласился Павлик, — сейчасуже два часа. В четыре ты должен быть на месте. Поменяешь колесо и пригласишь вресторан.

— Сделаю, — согласился Фанилин, — а если оназахочет заехать в парикмахерскую?

— Сегодня ее салон закрыт. Что-нибудь еще?

— Мне нужно переодеться. И последнее: вы можете датьмне на сегодняшний вечер этот «Мерседес»?

— Зачем?

— Хочу произвести впечатление.

— Что это ты все выдумываешь?

— Не выдумываю. Раз у нее машина не в порядке, я могуповезти ее на своей, а водитель пусть возится с колесом. Так удобнее начатьразговор.

— Ну ты и сволочь, — с восхищением процедилПавлик, — делай что хочешь.

— И тачка у вас классная. Тысяч семьдесят стоит?

— Сто, — рявкнул Павлик, — хрен с тобой, беримашину. Но смотри, Фанилин, если подведешь, если обманешь, — он схватилЕгора за грудки, — я тебе знаешь что отрежу? — Он выразительнопосмотрел вниз. Фанилин невольно поежился. — Твой главныйинструмент, — добавил Павлик, — поэтому без дураков.

— Я все сделаю, — дрогнувшим голосом пообещалФанилин. Он не стал говорить Павлику, что узнал в нем Чертежника, с которымнесколько раз виделся на тусовках. Фанилин рассудил правильно. Очевидно, междудвумя бандитскими группировками назревают разборки. Им надо позлить Чиряева,скомпрометировав его женщину. Истребитель ничего не сможет сделать. Он сейчас внемецкой тюрьме, и если Павлик говорит правду, просидит там еще не один год. Заэто время он забудет всю эту историю. А деньги аргумент весомый, и Егор решилрискнуть.

— Я все сделаю, — повторил он уже болееуверенно. — Не сомневайтесь.

В камере было чисто, как в хорошей немецкой гостинице. НоЧиряев воспринимал это поначалу как издевательство над заключенными. Особеннопоражали постельные принадлежности, о таких узники бывших советских колониймогли только мечтать. В немецкой тюрьме все было по-другому. Предупредительныевежливые надзиратели, заключенные, больше похожие на великовозрастных студентовпоказательного курса, питание, как на курорте, в общем, условия жизни здесьсоответствовали лучшим стандартам западных образцов. И все-таки это былатюрьма. Когда его вели на свидание с адвокатом, он психовал, видя камерыслежения и автоматически открывающиеся двери. Из тюрьмы, буквальнонашпигованной компьютерной техникой, не очень-то убежишь.

В комнате, куда его привели, адвокат Аркадий ФедоровичТумасов читал переведенные на русский язык материалы дела. Адвокат был высокогороста, худощавый, темноволосый. В свои сорок три года Тумасов успел завоеватьсебе репутацию дотошного жесткого защитника, участвовавшего в несколькихгромких делах, по которым проходили уголовные авторитеты. Ко всем прочимдостоинствам он неплохо владел немецким, поскольку работал в свое время винюрколлегии.

Как только конвоир удалился, Чиряев сел напротив адвоката ипоинтересовался:

— Как дела?

— Звонили из Москвы, — тихо сообщилТумасов, — все в порядке.

Чиряев удовлетворенно кивнул. Он не сомневался, что всепройдет нормально. В конце концов, они знали, кому и за что платят. Московскиеребята его никогда не подводили. Труфилов не долетел до Берлина.

— Показаний не будет, — твердо сказалЧиряев, — ты говорил, что в этом случае решение суда может измениться.

— Да, — ответил Тумасов, — я уже переговорилсо здешними адвокатами. Суд может отказать в иске Москве и выпустить тебя подзалог. Ты уже отсидел десять месяцев за неуплату налогов в Австрии и вГермании. А теперь все налоги по твоей недвижимости уплачены.

— Залог большой?

— Большой, — признался Тумасов, — онисчитают, что у тебя слишком много денег. Залог будет определен с учетом твоейнедвижимости.