О, если бы… Хэл стряхнула стекло в мусорное ведро, следом полетели клочки фотографии.

Перед вами два пути, правда, они извиваются и петляют… Вы хотите знать, по какому из них пойти…

Не отдавая себе отчет в том, что делает, Хэл достала из кармана телефон и открыла страницу с расписанием поездов.

1 декабря.

07.00.

Брайтон – Пензанс, обратно.

Нажала.

Если кто и выцарапает эти деньги, так это ты.

Когда на экране появились цены на билеты, она невольно вздрогнула. Денег, что у нее в кармане, не хватит на дорогу. Даже в один конец. А кредит исчерпан. Но может быть… может быть, если интернет-сайт не свяжется с ее банком… Она достала банковскую карту, ввела номер и затаила дыхание… Волшебным образом платеж прошел.

Но Хэл не до конца верила в удачу, пока телефон не завибрировал, сигнализируя о получении письма. Здесь все, что вам нужно для поездки в Пензанс, прочла она, а номер билета внизу подтверждал, что покупка совершена.

В животе что-то ухнуло, как будто она плыла на теплоходе по бурному морю и под судном опустилась волна. Неужели она в самом деле готова на это? А что взамен? Ждать, когда приспешники мистера Смита нанесут ей повторный визит?

Я вроде как наследница тайного состояния.

Слова, которые она сказала Регу, раздавались в ушах полунасмешкой-полуобещанием. Хэл встала, тело затекло; после того как сошел адреналиновый страх, мышцы налились усталостью.

А может, это правда. А если нет, может, ей удастся сделать так, что это станет правдой. Нужно только самой поверить.

По дороге в спальню она говорила себе, что тут же ляжет спать. Но вместо этого достала со шкафа обтрепанный мамин чемодан и начала укладывать вещи. Шампунь, дезодорант. Это первым делом. С одеждой сложнее. Черное не проблема – больше половины вещей Хэл были серыми или черными. Но не могла же она появиться на похоронах незнакомого человека в драных джинсах и футболке. Предполагается платье, а оно у нее всего одно.

Хэл вытащила платье из нижнего ящика шкафа, куда засунула его три года назад, после похорон мамы, а маму хоронили в солнечный июньский день. Приличное, но слишком уж летнее для декабря – дешевый прозрачный хлопок, короткие рукава. Можно надеть с колготками, хотя ее единственные колготки поползли на бедрах. Хэл натянула их на руку, проверяя дыру, и осторожно закрепила спустившуюся петлю капелькой лака для ногтей. Оставалось надеяться, что это сработает.

Еще пара футболок, толстовка и ее последние поношенные джинсы. Запасной лифчик. Несколько трусиков. Наконец, бесценный ноутбук и пара книжек.

Осталось только удостоверение личности, и с этим сложнее всего. Его непременно попросят, и в письме сказано, чтобы она взяла его с собой. Проблема в том, что Хэл не имеет ни малейшего представления, что им известно. Полную метрику нельзя брать ни в коем случае, но вот можно, например, паспорт или сокращенный вариант метрики – ни там, ни там родители не упоминаются. Оба документа просто подтверждают то, что им и так известно, – имя Хэл. Загвоздка в том, что там указана еще и дата рождения.

Если в Пензансе ожидают человека тридцати пяти лет, все будет кончено, стоит им ее увидеть, и паспорт не понадобится. Но Хэл надеялась, что ее облик сгодится на пятнадцать – двадцать пять, даже тридцать. Если только Эстер Вестуэй не слишком рано вышла замуж и тут же не нарожала детей, есть шанс, что женщина, которую ищут, именно в этом возрастном диапазоне. Но если в адвокатских бумагах значится, что ребенок родился в декабре девяносто первого, а Хэл предъявит паспорт, из которого следует, что она родилась в мае девяносто пятого…

Она опять достала письмо из Пензанса и перечитала, какие принимаются документы, удостоверяющие личность. Второй пункт – адрес – проблемы не составлял. В письме значились Счета за коммунальные услуги. Этого добра у нее выше крыши. И вряд ли они могут сказать адвокатам что-то новое.

Хэл опять достала из-под кровати ящик и принялась искать конверт, который прежде отбросила в сторону. Найдя, сразу перешла от маминой метрики к своей, внизу. Вот полная, а под ней… да, сокращенная. Имя: Хэрриет Маргарида Вестуэй, – было написано там. – Дата рождения: 15 мая 1995 г. Пол: женский. Место рождения: Брайтон, Восточный Сассекс.

Если им не известна дата рождения, все просто – остается только предъявить свои подлинные документы.

Если… Хэл внимательно осмотрела документ, подержала его на свет, проверяя бумагу. Это не был очень замысловатый экземпляр: бумага имела водяные знаки, но на первый взгляд, сверху, они были не видны, чернила казались самыми обычными. Потратив какое-то время, повозившись со сканером и подлинным документом, возможно, ей удастся смастерить что-то более-менее убедительное.

Сгибы были старые, мягкие; Хэл аккуратно их разгладила и положила метрику во внутренний карман чемодана, к счетам за коммунальные услуги.

Она уже собиралась застегнуть молнию на чемодане, как вдруг на секунду застыла и потянулась к тумбочке у кровати, где стояла маленькая жестяная коробочка – видавшая виды, с облупившейся краской. Когда-то в ней хранился «Голден Виргиния», но запах табака давным-давно выветрился.

Открыв коробку, Хэл прикоснулась пальцами к картам, водя по обтрепанным краям, по нежной гибкости состарившегося картона, глядя на знакомые картинки, замелькавшие, когда она пересыпала карты из одной руки в другую, – лица на рисунках внимательно смотрели на нее.

Подчинившись внезапному импульсу, она перевернула колоду и, не перемешивая, один раз сняла. При этом она закрыла глаза, держа в голове один-единственный вопрос.

Опять открыв глаза, на карте в ладони Хэл увидела молодого человека. Он стоял посреди урагана, по небу мчались тучи, внизу бушевало море. Над головой он занес меч, готовый нанести удар. Валет Мечей. Действие. Ум. Решимость.

Если бы Хэл гадала клиенту, она бы знала, что сказать. Мечи – это масть разума, мысли, анализа, а валет – карта энергии и решительности. Посреди бурных вод валет поднял меч. С какой бы трудностью человек ни столкнулся на пути, он готов ее встретить, и с ним всем придется считаться. В таро не бывает ничего определенного, это не зеленый свет, сказала бы она клиенту. Но именно валет Мечей, может быть, наиболее близок к этому значению.

Однако за рутинным толкованием ей слышался голос мамы, которая не уставала повторять: Не верь сама, никогда не верь своей болтовне. Актер, утративший ощущение реальности, писатель, поверивший собственной лжи, – уже проиграли. Это всего лишь фантазии, никогда не забывай об этом, как бы тебе ни хотелось верить.

В словах была коварная правда – склонность к подтверждению своей точки зрения, так хорошо знакомая неверам, ученым и особенно психологам. Она хотела верить в то, что говорил ей валет Мечей. Хотела верить, что он дает ей зеленый свет, даже когда сложила вместе две половины колоды и положила ее обратно в коробочку, закрыв крышку.