записала в дневнике сновидение. Ей приснилось, будто Дадли, подойдя к группе своих друзей, назвал ее «женушкой, славной сучкой». Ошеломленная Стивенс, чтобы не привлекать внимания к этим словам и разрядить обстановку, изобразила во сне паровоз, издающий звуки «чух-чух»[44]. Сновидение говорит о том, сколь высокую психологическую цену приходилось платить за попытку жить вне рамок условностей. После развода пресса осудила Стивенс как женщину, брак которой погубили стремление к работе и «современной» любви.

Мечты о различиях

Рассмотренные нами мечты феминисток относятся к сравнительно краткому периоду — с 1880-х до 1920-х годов — и показывают, как в условиях Британской Индии, советской России и США формировались очень разные взгляды. У каждой феминистской мозаики уникальный узор, но иногда одну и ту же деталь или цвет мы обнаруживаем в разных местах в разное время.

Стремление отыскать у разновидностей феминизма общие черты стало особенно актуальным и насущным с появлением концепции «сестринства», проникшей в идеологию освобождения женщин после 1968 года. В 1978 году американская феминистка Адриенна Рич (1929–2012) опубликовала сборник стихов «Мечта об общем языке» (Dream of a Common Language). К тому времени она была уже известной поэтессой, ведущей представительницей «радикальных феминисток» в движении за освобождение женщин (названном так за его приверженность независимости женщин, общему знанию и интересам, обусловленным материнством и не стесненным сексуальным влечением). В стихах Рич содержится не просто призыв к единству. Она подчеркивала угнетение женщин в языковых структурах, навязанных мужчинами. Она также хорошо представляла себе проблемы, которые для идей «сестринства» представляют собой расовые, этнические, половые и классовые барьеры. В одном своем стихотворении (посвященном темнокожей лесбиянке и феминистке Одри Лорд) Рич рассказала о женской или материнской солидарности, возникающей вопреки разделяющим женщин расовым различиям:

Мой приговор во всем, что говорю я —

И ты. Пугает нас прикосновенье

Своей же власти, мы боимся, сами

Себя же истязая, в нас поджилки

Трясутся от возможности любовь

Излить на город и на целый мир,

Струю ее направить, уничтожив

Отравы, паразитов, крыс, микробов:

В любой из нас живет плохая мать{1} [45].

В 1981 году Одри Лорд (1934–1992) опубликовала текст своей пространной беседы с Адриенной Рич (записанной на пленку в 1979 году) о значении письма для передачи женского травматического опыта. Их разговор демонстрирует не только глубочайшую межрасовую напряженность в американской феминистской среде, но и творческий потенциал признания существующих в ней различий. Посвященное Лорд стихотворение Рич закончила так: «Мы будем одиноки, пока не найдем друг друга».

Увы, общность оказалась труднодостижимой. Лорд надоело снова и снова призывать белых американок пересмотреть свои расистские взгляды — чего они так никогда и не сделали. В 1979 году она отказалась от дальнейшего сотрудничества из-за расизма, сопротивление которому отнимало у нее слишком много сил. В открытом письме, адресованном Мэри Дейли, белой радикальной феминистке, Лорд объявила:

Я решила впредь не говорить о расизме с белыми женщинами. Чувствую, это было пустой тратой сил из-за разрушительного чувства вины и стремления защитить себя, а еще потому, что все то, что мне приходилось говорить, лучше было бы одной белой женщине сказать другой белой женщине — с гораздо меньшим для говорящего эмоциональным ущербом, и, наверное, с большей пользой[46].

То же ощущение бессмысленности заставило Пратибху Пармар, режиссера и активистку из Англии, написать в 1989 году для журнала Feminist Review аналитическую статью «Другие мечты» (Other Kinds of Dreams). В других случаях Пармар упоминала о силе, которую ей, темнокожей феминистке, давала приверженность разнообразию, и отмечала настороженность, которую это вызывало у белых феминисток. Подчеркивание различий, проистекающих из неодинакового опыта угнетения, может быть продуктивным, но с одинаковой легкостью может привести и к постоянному приумножению «идентичностей угнетенных» и уходу в политику как в индивидуалистский образ жизни — вместо коллективной борьбы. Пармар предложила: не организация на основе общего опыта угнетения, «партнерства по несчастью», а концепция диаспоры — вот самый плодотворный способ показать разнообразие, избегая эссенциализма таких идентичностей, как «черность», «чернота» (blackness) и «белость», «белизна» (whiteness). Пармар привела высказывание американской поэтессы Джун Джордан о силе «иного рода снов, не имеющих никакого отношения к тому, черные мы или белые»[47].

В 1871 году американская суфражистка Сьюзан Браунелл Энтони выступила в Солт-Лейк-Сити (штат Юта). Чересчур настырному мужчине из аудитории, который пытался изложить свои взгляды, Энтони дала знаменитый ответ: «Долой вашу мужскую мудрость (man-visions). Женщины намерены отвергнуть ее полностью — и мечтать самостоятельно». Мысль о том, что женские мечты могут отличаться от мужских, глубоко революционна, однако выяснение того, в какой именно степени женщины мечтают об одном и том же, стало главной заботой феминисток — и причиной глубоких разногласий. Мечты указывают не только на перспективы перемен, но и на границы и преграды. (В этом убедилась Рамабаи, предпринимавшая неловкие попытки организовать убежище для женщин.) Феминистские фантазии о будущем радикально различались. Так, идеал моей коллеги об устранении гендера сближается с замечательным романом об андрогинах «Левая рука Тьмы» (1969) Урсулы Ле Гуин. При этом устранение гендерных различий способно для кого-то еще стать кошмаром. У нас нет сведений, что феминистки-мечтательницы начала XX века — например, Рокейя-бегум, Перкинс-Гилман и Коллонтай — читали сочинения друг друга. Вероятно, они не причислили бы себя к одному и тому же течению феминизма и не нашли бы между собой ничего общего. Но сравнение проектов не означает стремления их примирить друг с другом, а демонстрирует различия феминистской утопии в зависимости от обстоятельств ее создания, а также некоторое сходство проектов и подражаний.

Недавно в феминистской мысли наметились более продуктивные пути отхода от неразрешимой проблемы единства активисток: предложение опираться на тактические, менее масштабные союзы, ограничиться «мозаичными рисунками». В 1997 году философ и феминистка Айрис Мэрион Янг заявила: «Нам нужно осознать проблему взаимопонимания вопреки различиям между нами, а не продолжать мечтать об общих мечтах»[48]. Адриенна Рич назвала свою мечту мечтой об «общем языке». Лорд говорила о «самом доме различий». Она мечтала в «Зами: так теперь звучит мое имя» (Zami: A New Spelling of My Name) о чувственном мире, в котором женщины «трудятся вместе как подруги и любовницы», преодолевая разницу между трудом и любовью, которая так тревожила Милля, Перкинс-Гилман и Коллонтай. Напоследок предоставим слово Лорд:

Быть женщинами вместе было мало. Ведь мы другие.

Быть гомосексуалками вместе было