– На втором этаже аудитории рядом с лестницей отведены под художественное кружевоплетение. Наверно, вы их слышали – они же палочками специальными работают. А резчики по кости используют аппараты, наподобие стоматологических бормашин, они точно такие же звуки издают. Кстати, тоже весьма занятный факультет, из кости можно разные красивые вещи изготовить – шкатулки узорные, гребни для волос, украшения. Если придете на День открытых дверей, очень советую к ним зайти, может, какую вещицу для себя сделаете!

– Как все это интересно! – восхитилась я. – А роспись по ткани, у них как занятия проходят?

– Ну если вы представляете себе расписанные ткани, то это как раз и есть художественная роспись, – пояснила Светлана. – По-другому это – батик. В основном на первом курсе студенты разрисовывают платки специальными красками и контуром. Да вы наверняка видели шарфики, накидки, которые разрисованы каким-либо орнаментом. В Интернете можно много примеров найти. Кафедра батика на четвертом этаже, только надо подняться с третьего этажа, где художественная вышивка. По второй лестнице – профильные мастерские, а если подниматься, как мы, то можно попасть в аудитории общеобразовательных предметов и в кабинеты живописи и рисунка.

– Вон как тут все хитро устроено! – заметила я. Про себя подумала, что «храм», судя по словам Светланы, находится на пятом этаже. Вспомнила, я же проходила по третьему этажу, но дальше кабинета, где занимались студентки, не пошла. А там наверняка есть еще одна лестница на четвертый и пятый этажи!

– Ой, я что-то заболталась с вами! – спохватилась Светлана, взглянув на наручные часы. – Скоро же Роман Александрович придет, а у меня ничего толком не готово! Да и у вас эскизов пока нет, думаю, надо работать!

– Да, простите, что я вас так отвлекаю! – с раскаянием в голосе проговорила я, про себя отметив, что пока выведала все, что мне нужно. Теперь надо найти предлог, чтобы выйти из аудитории и отправиться на поиски «храма», до которого я твердо решила сегодня же добраться. Думать долго не пришлось, я мигом сообразила, что сказать:

– Света, еще раз прошу прощения, но не подскажете, где тут туалет? Я же совсем не ориентируюсь в институте…

– Туалет есть на третьем и четвертом этажах, – сообщила Светлана. – Спуститесь вниз по лестнице, а потом идите до конца коридора, там сразу увидите табличку.

Я поблагодарила добрую художницу и, оставив свои листы бумаги на табурете, вышла из кабинета.

Я спустилась вниз на два пролета и вышла в коридор факультета художественной вышивки. Прошла по уже знакомому маршруту, про себя отметив, что студенты этого отделения на сегодня закончили занятия – никто не остался на дополнительную пару, все аудитории были заперты. Я миновала закуток с лежащей на подставках рамкой с тканью и вышла к двери, по всей видимости, ведущей на лестницу. Толкнула и тут же убедилась в правдивости своей догадки – прямо передо мной находились ступеньки, и, окрыленная удачей, я быстро поднялась наверх. Засунула руку в карман, проверила, на месте ли мои «жучки» и отмычки. Сейчас быстренько открою кабинет, поставлю прослушки и спокойно вернусь к своему натюрморту…

Однако едва я схватила за ручку двери пятого этажа, как почувствовала, что дверь открывают с противоположной стороны. Не успела я и глазом моргнуть, как лицом к лицу столкнулась с Романом Александровичем.

– Татьяна? – удивился преподаватель при виде моей огорошенной физиономии. – Вы что тут бродите? У вас вроде есть задание!

– Э… – запнулась я, соображая, как буду выкручиваться из дурацкого положения. – Понимаете, я заблудилась… Вышла в туалет, а тут лестница другая, мне Света сказала, но я что-то напутала… Забыла, как спускалась, как-то непонятно все устроено… Теперь вот не могу найти свою аудиторию!

Я виновато улыбнулась, надеясь, что Кузнецов примет меня за непутевую страдалицу топографическим кретинизмом. Вроде мне повезло – преподаватель улыбнулся сочувственно и сказал:

– Чтобы вернуться в кабинет живописи, не нужно искать другую лестницу, поднимайтесь по той же самой, по какой и спускались. Вторая лестница вам не нужна, она ведет в мастерские. Идемте за мной, я как раз хочу проверить, что вы нарисовали.

Только сейчас до меня дошло, какого дурака я сваляла. Преподаватель же говорил, что по понедельникам работает на две группы – профильную и с нами. Конечно же, его студенты занимаются в «храме» – если бы я и нашла эту аудиторию, поставить «жучки» все равно бы не удалось. Ладно, успокою себя тем, что теперь хотя бы знаю, где таинственный «храм» находится…

Я уныло брела за Романом Александровичем, раздумывая над тем, каковы мои действия будут дальше. Покинуть кабинет во второй раз вряд ли удастся – как я понимаю, бродить взад-вперед по коридорам у студентов института не принято. Следующее занятие только в четверг, а я за сегодняшний день ничего толком не успела сделать – только кое-где прослушки установила, но до главного места наблюдения так и не добралась. Идеи не приходили, и я смирилась с тем, что первый день посещения художественного заведения прошел практически впустую. Да, я познакомилась со Светланой и ее предполагаемым любовником-преподавателем, узнала место расположения всех отделений, но, как ни крути, этого было слишком мало даже для начала расследования. Одним словом, пока я была собой недовольна.

Роман Александрович галантно открыл дверь, пропуская меня войти первой в кабинет. Я побрела к своему стулу и взяла в руки карандаш. На одном листе сиротливо скучал единственный эскиз, нарисованный Светланой. Я же задание Кузнецова подло проигнорировала.

Преподаватель сначала сказал свои замечания относительно живописи Светы, потом подошел ко мне.

– Ну, как у вас дела, заблудшая душа? – сострил он беззлобно. Я с трудом удержалась, чтоб не съязвить в ответ – раз уж выбрала себе роль послушной ученицы, значит, буду следовать ей до конца.

– Я в основном все стерла, – заныла я. – Только один эскиз есть, остальные не получились…

Светлана, на мое счастье, снова ушла в себя и не поняла, что я выдала ее рисунок за свой. Роман Александрович взял в руки мой единственный набросок и карандашом сделал какие-то пометки.

– Вы с этого ракурса рисовали? – поинтересовался он. Я кивнула.

– Конечно, хорошо бы поделать эскизы с разных мест, – заметил Кузнецов. – Может, попробуете порисовать сбоку? Или сделаете набросок натюрморта с фазаном?

– А этот эскиз не подойдет? – расстроилась я. Роман Александрович со вздохом вернул мне лист.

– Что с вами сделаешь, – произнес он. – Ладно, на первый раз ограничимся одним эскизом, но следующую постановку будете рисовать по всем правилам, хорошо?

Я радостно закивала головой, аки китайский болванчик. Ох, скорее бы занятие закончилось, все равно что могла я уже сделала, а сидеть и бестолково водить карандашом по листу совершенно не хотелось. Однако прошел всего-навсего час, а мне предстояло мучиться еще столько же. Ладно, что поделаешь, буду сидеть до конца…