Что такое Народная лечебница, Фэйм знала не понаслышке. Довелось однажды побывать в похожем заведении по благотворительным делам, и еще несколько недель спустя мистрис Эрмаад засыпала только с помощью сонной настойки. По ее мнению, хуже этого места была только преисподняя, и то не везде, а лишь в самых горячих уголочках. Даже Росс Джевидж не заслуживал такой участи.

– Я знаю… вернее, Амрит сказал… там очень плохо, – несколько смущенно пробормотал Джевидж, заметив, что собеседницу пробрала нервная дрожь. – Не страшно. Все равно я ничего не помню. К тому же мне повезло – мэтру показалось странным, что человек каждое утро просыпается и совершенно ничего не помнит, даже о том, что случилось накануне. Маг понаблюдал за мной несколько дней, сильно заинтересовался и, благодаренье ВсеТворцу, воспринял мое безумие как вызов своему мастерству.

– О да, – согласилась мистрис Эрмаад. – Волшебники – люди весьма амбициозные.

«И слишком любопытные».

– Я не могу на него пожаловаться. Он создал талисман, вылечил сложный перелом голени и воспаление легких… он сделал все возможное, чтобы вернуть мне человеческий облик. Но память…

– Память к вам так и не вернулась, – закончила за него Фэйм.

Она сидела на кровати, крепко обхватив руками колени и положив на них голову.

– Да, – согласился Росс. – Каждый вечер перед отходом ко сну и каждое утро при пробуждении я должен пользоваться талисманом, иначе большая часть воспоминаний исчезнет. И что самое неприятное – просыпаясь, я тоже почти ничего не помню.

– Как это?

Лорд-канцлер нахмурился и недовольно повел плечами:

– Мысли путаются, голова плохо соображает. Это чтобы вы завтра утром не пугались.

– Я постараюсь, – криво усмехнулась женщина.

– Иногда при этом… случается небольшой припадок, – продолжал Росс. – Вроде судорог, но… я не опасен и не причиню вам зла. Только выглядит… э-э-э… некрасиво.

У Фэйм тут же испортилось настроение. Вот! В этом весь Росс Джевидж. Сначала сделать все, чтобы отрезать жертве любые пути к отступлению, загнать в угол, распорядиться твоей жизнью по своему усмотрению, а потом еще и переложить на тебя ответственность за случившееся. Дать в руки заряженный револьвер, образно говоря, и повернуться спиной. Мол, стреляй, если сможешь и если хватит совести расправиться с безоружным.

– И что вы хотите от меня, милорд? – зло буркнула женщина. – Чтобы я стерегла ваш сон?

Она искренне недоумевала. Неужели он считает, что все вокруг так глупы и не в состоянии заметить столь откровенной манипуляции?

Но, по всей видимости, у Джевиджа на уме были еще и другие соображения, кроме традиционного кукловодства, естественно.

– Вам не кажется странным, что, не помня собственного имени, я знал ваше? – пытливо спросил Росс.

– Кажется, – пришлось согласиться его собеседнице.

– Это неспроста. Мы как-то связаны. И если вы мне не поможете, то никто мне уже не сможет помочь.

«Отлично придумано! Я еще и помогать должна?!» – едва не выкрикнула Фэйм ему в лицо, но вовремя подавила приступ гнева.

– А как же талисман? – спросила она сдержанно.

Росс тяжело вздохнул, будто не решался открыть правду.

– Он исчерпает себя в первый день зимы. Второго нарви я снова проснусь чистым листом, – после некоторого молчания признался лорд-канцлер. – Вот, смотрите. Чтобы не забыть.

И он закатил рукав рубашки, обнажая внутреннюю сторону предплечья левой руки. На загорелой коже виднелись красные полоски шрамов, образующие надпись «ат-ми-нарви» – второй день первой недели нарви месяца. Когда человек ножом вырезает важную дату на своем теле – это серьезное заявление. Фэйм стало как-то совсем неловко за резкость своих суждений.

– А разве мэтр Амрит не сможет ничем больше помочь? – спросила она участливо.

– Нет. Он умер. Его убили.

Все знают, починить волшебную вещь может только изготовивший ее чародей, и если его не стало, то любая самая сложная колдовская игрушка, исчерпав запас вложенной силы, превращается в красивый и бесполезный с точки зрения магии хлам. Хотя, конечно, драгоценные камни и золото не возбраняется продать ювелиру – наделать колечек и сережек.

Фэйм окончательно растерялась, чувствуя себе беспомощнее ребенка. К чему эта отчаянная честность? Очередная ловушка на порядочных людей, на тех, для кого слово «честь» не пустой звук?

– Зачем вы мне все это рассказываете? – открыто спросила она, глядя лорду Джевиджу в глаза до тех пор, пока он сам не отвел взгляд. – Если уж вы жаждете откровенности, то давайте будем честными до конца.

– По нескольким причинам. Я хочу, чтобы вы мне помогли…

– Да каким же образом? – всплеснула руками Фэймрил.

– Не знаю. Наверное, никто не знает. Но… я должен попробовать… – Он судорожно дернул кадыком, сглатывая вязкую слюну. – Попробовать вернуть свою жизнь.

– Сломав при этом мою?

Жалости к бывшему канцлеру Фэйм не испытывала ни капли.

– Если вы мне поможете, если у нас получится, я сумею отблагодарить…

– А если не получится? Тогда что?

Джевидж нехорошо прищурился, явно не собираясь оправдываться и пускаться в долгие уговоры.

– У вас нет выбора, мистрис Эрмаад. Либо стать жертвой нового покушения, либо отправиться на каторгу за убийство, либо идти со мной. До самой развязки, – отрезал он жестко.

Ответ в стиле лорд-канцлера, невесело усмехнулась женщина, безмолвно наблюдая, как Росс Джевидж с огромным трудом снимает сапоги и прямо в одежде ложится на свою кровать.

– Хороших снов, мистрис Эрмаад, – буркнул он и через минуту уже крепко спал.

Совсем как человек с чистой совестью.

– И тебе, негодяй, – мрачно ответствовала Фэймрил.

Вот почему ВсеТворец допускает такую несправедливость? Почему лорду Джевиджу можно, в очередной раз появившись на пути Фэйм Эрмаад, снова испортить ей всю жизнь, загубив на корню последнюю возможность стать обычной подданной Раила Второго, как и миллионы других честных эльлорцев? Чем Фэймрил Бран Эрмаад, урожденная Сааджи, хуже остальных?

Так или примерно так рассуждала она, сидя на подоконнике, куда перебралась, чтобы не видеть перед собой беззаботно дрыхнущего Росса, в то время как к беглой вдове сон и не думал приходить. Если бы лорд-канцлер не всхрапывал, то его можно было бы спутать с несвежим мертвецом, до того паршиво он выглядел.

В мире происходит множество несправедливых вещей, люди страдают от болезней, они разоряются, их бросают возлюбленные, обманывают близкие, огорчают дети, предают соратники, и все это без очевидной и непосредственной вины. Хотя, разумеется, все имеет свое объяснение. Болезни берутся от вредных привычек, разорение – от излишней склонности к риску, любовь приходит и уходит, ложь порождает ложь, а пренебрежение ребенком в детстве оборачивается его же равнодушием во взрослости. И, как утверждают мудрецы и философы, – человек прежде всего враг самому себе и в поисках виноватого в своих бедах следует первым делом поглядеть в зеркало. Истинная правда, но видит Небо и читает в душе ВсеТворец, Фэйм так и не поняла, где и в чем провинилась она перед Россом Джевиджем настолько, чтобы каждое его появление заканчивалось для нее непоправимой катастрофой.