сотрудник, но, как выяснилось, точность его суждений оставляла желать лучшего. Его решения оказались не так хороши, как представлялось в ходе собеседования. От прочих сотрудников компании его отличало одно: у него за плечами был обычный опыт работы в сфере финансов, тогда как все остальные были так или иначе связаны с миром покера и нард. “И тогда мой партнер сказал мне: «Дэн, если мы еще когда-нибудь примем на работу не профессионального игрока, дай мне хорошего пинка», – рассказывает Дэн. – Эффективные сотрудники умеют смотреть на вещи объективно, не поддаваясь эмоциям, и представляют себе матрицу принятия решений, необходимую для этого. И этому они научились в игре. Такой навык очень полезен в реальной жизни”.

Я готова побиться об заклад: не случайно, что отец теории вероятности и человек, который первым в истории понял, что шанс – это не просто некая непостижимая благодать, не нечто из области сверхъестественных сил, – игрок. Джероламо Кардано был медиком, математиком, философом. Вместе с группой ученых он заложил основы высшей математики, а также был известен своей содержательной прозой (Шекспир, похоже, восхищался его творениями; есть мнение, что изначально, произнося монолог “Быть или не быть?”, Гамлет держал в руках De Consolatione, “Утешение” Кардано). Кроме того, большую часть денег он нажил, играя в азартные игры, однако совсем не так, как играли его современники.

Кардано без особого уважения отзывался о методах предсказания будущего, принятых в его эпоху. Он не верил астрологам, утверждавшим, что они могут читать будущее по звездам. “Я никогда не видел, чтобы астрологу сопутствовала удача за карточным столом. Не везет и тем, кто следует их советам”. Не лучше он отзывался и о геомантии: “Это все лишь пустая и опасная суета”. Мне пришлось посмотреть в словаре, что такое “геомантия”. Оказалось – гадание по отметкам на земле или результатам подбрасывания комков почвы. В 1526 году это было очень смелое высказывание. Не забывайте: Кардано жил во времена, когда людей сжигали заживо за утверждение, что Земля не является центром Вселенной. Тогда астрология считалась передовой наукой.

Философ понимал: полагаться на удачу как на некую загадочную высшую силу – гиблое дело. Бессмысленно гадать, ответственен ли за ход игры бог, или дух, или кто-то еще. Он предложил иной путь: предсказание путем расчета вероятностей. Кардано вспоминает, как понял, что может добиться определенных результатов, основываясь на частоте выпадения тех или иных комбинаций. Он проиграл много денег (а также одежду и личные вещи) мошеннику с краплеными картами и стал размышлять, как бы вернуть утраченное. Тогда-то ему и пришел в голову подход, основанный в большей степени на математике. Кардано вернул то, что нечестным образом выиграл у него мошенник, а свои соображения изложил в книге под названием “Об азартных играх”, первом в истории труде по теории вероятностей (книга увидела свет только в 1663 году, через много лет после смерти автора).

Так уж вышло, что, размышляя над способами вычислить вероятность тех или иных комбинаций костей или расклада карт, Кардано описал игру, которую многие считают древнейшей формой покера, – primero. В нее играли полной колодой, и правила ставок были несколько запутаны, однако суть была та же, что и у современных разновидностей покера: одни карты известны только вам, другие – всем, вы танцуете в попытках убедить соперников, что у вас есть (или нет) определенная рука. Эта игра разошлась по Европе, меняя названия, – сначала primiera, потом la prime, а в Германии в качестве названия прижился глагол, означающий “блефовать” – pochen. Французы превратили pochen в poqué – и вскоре игра стала такой, какой мы знаем ее сегодня.

Точно не известно, когда она пересекла океан, но укорениться ей, как и многим другим развлечениям, помогла скука во время летней жары. В 1803 году эта скука одолела французов во время долгого путешествия на пароходе в Нью-Орлеан через Луизиану. Они затеяли играть в poqué, игра быстро распространилась по всем палубам, а потом и по всей стране. И можно сказать, что в некотором смысле вместе с ней разошлась и теория вероятностей.

Кардано сожалел лишь об одном: понимания вероятностей недостаточно, чтобы приручить удачу. Если не жульничать – а он весьма подробно описывает, как можно играть нечестно с краплеными костями или картами, – невозможно выигрывать постоянно. Он утверждает, что его открытия “вносят великую лепту в понимание игры, но ничуть не облегчают задачу игрока”. Это не совсем так, однако посыл понятен: хотите повысить шансы на выигрыш – изучайте вероятности, хотите верного выигрыша – берите крапленую колоду.

Главное в покере – не просто откалибровать силу веры в свою правоту. Важно еще и сжиться с мыслью, что не существует такой штуки, как верный выигрыш. Нигде и ни в чем. Вы никогда не сможете учесть все данные, всегда останется нечто неизвестное. Оставьте вашу уверенность в прихожей.

* * *

Баба Аня мне не верит. Хотя покер позволяет убедиться, что в этом мире нельзя быть ни в чем уверенным, она по-прежнему убеждена, что я собралась перейти на темную сторону. Я понимаю: что бы я ни сказала, переубедить ее не получится. Все мои аргументы об умении принимать решения она отметает взмахом руки. У нее на уме доводы более весомые.

– Но это же несерьезно, – говорит она.

Что бы я там ни говорила о принятии решений, ее беспокоит совсем другое:

– Это всего лишь игра. Как ты можешь с такой серьезностью говорить об игре?

Она хочет, чтобы я стала профессором, – вот это серьезно. Настоящая работа. Вот где все решает профессионализм.

Однако это не так. Чем больше я над этим думаю, тем больше сомневаюсь, что эта область человеческой деятельности лишена риска, свойственного азартным играм. Допустим, я решу строить карьеру ученого. Какую дисциплину я выбрала? Социальную психологию. Но сейчас в лидерах нейробиология. Мои интересы не совпали с тенденциями на рынке труда. А у кого я училась? Мне очень повезет, если меня возьмут на какую-нибудь кафедру психологии, где до сих пор в чести модель личности “Большая пятерка”[15], ведь моим научным руководителем был Уолтер Мишель, известный своей критикой “Большой пятерки”. Или возьмем публикации научных работ. Кто знает, кого назначат рецензировать мою рукопись, – человека, сочувствующего моим взглядам, или того, кто считает, что мои исследования – полная чушь? С турнира по покеру меня не вышвырнут, если я выберу метод игры, который идет вразрез со стратегией нынешних авторитетов и может поколебать их господство. Но стоит мне перейти дорожку главе кафедры или комиссии по кадрам – и прощай, работа.

Покер во многих отношениях – дело, требующее мастерства. Рынок труда – рулетка. Как прошло мое собеседование? Какой