– Пока мы ее напишем, пока она дойдет, пока ее будут рассматривать, мы здесь все с ума сойдем! – охладил ее пыл один из мужчин.

Его слова подействовали, но ненадолго, потому что скандальная особа быстро сообразила и сказала:

– Тогда пошли говорить с Кряковым и Артамоновой! Этот проходимец им дачу сдал, вот пусть он с ними и разбирается! А Максиму я, когда он вернется, самолично глазоньки выцарапаю за его подлость!

Воспрянувшая духом толпа дружно двинулась к кафе «Сайгон», где в последнее время эта «сладкая парочка» сидела целыми днями, перебирая какие-то бумаги и подсчитывая что-то на калькуляторе – не иначе как свои барыши. Мы налетели на них, как штормовая волна, то есть шипя и брызгая вместо пены слюной, но точно так же, как та волна, разбились об их непробиваемое спокойствие – видимо, им не раз приходилось бывать в таких переделках.

– В чем дело, уважаемые? – спросил Кряков после того, как на головы его и его спутницы, точнее, подельницы, были высыпаны вместе с нашими требованиями утихомирить Жеку и его компанию все существующие в мире проклятия. – Когда кто-то из постоянных членов вашего кооператива плохо, назовем это так, себя ведет, вы с ним разбираетесь самостоятельно или с привлечением органов правопорядка, не так ли? Вот и поступите в этом случае аналогичным образом! Мы же с этим человеком ничего поделать не можем, потому что он просто наш клиент! Наши с ним отношения скреплены договором аренды, и все! А его поведение там не прописано! Так что не понимаю, какие у вас к нам могут быть претензии! Это же не мы круглосуточно и очень громко крутим музыку, нарушая общественный порядок! Не мы запускаем шутихи и разъезжаем на машине, не соблюдая элементарных правил движения!

Получив такой отпор, мы призадумались – положение казалось безвыходным.

– Вы как хотите, а я с семьей возвращаюсь в город, потому что жить здесь невозможно! – решительно сказала одна женщина.

– Вы серьезно? – встрепенулся Кряков.

– Да уж куда серьезнее! – огрызнулась она.

– Тогда не сдадите ли вы мне вашу дачу до конца сезона? – бросился к ней он. – Я вам хорошие деньги дам! – И принялся уговаривать ее: – Вам ведь все равно нужно будет вносить членские взносы в кооператив и оплачивать массу услуг, которыми вы не будете пользоваться! Кроме того, на эти деньги вы сможете все покупать на рынке и они покроют ваши убытки от невыращенного урожая!

Женщина сначала слушала его, гневно поджав губы, а потом лицо ее смягчилось, она явно о чем-то призадумалась и наконец сказала:

– Сколько вы мне заплатите?

– Предательница! – возмущенно крикнула скандальная особа.

– А вот об этом мы с вами поговорим отдельно! – елейным тоном сказал Кряков и, подхватив ее под руку, ушел с ней в сторону поселка.

Мы хмуро и весьма враждебно посмотрели им вслед, но что мы могли поделать? Расстроенные и настроенные крайне пессимистично, мы возвращались в поселок. Сашка и еще несколько мужчин, включая Богданова, устроились у нас в беседке, где нещадно дымили и чашку за чашкой пили кофе, решая, что можно предпринять. Подойдя к ним и сев рядом с мужем, я послушала их и поняла, что они разрабатывали план, как им подкараулить качка и по-мужски разобраться с ним – иначе говоря, просто набить морду!

– Если он отсюда уедет, то и остальные за ним свалят, – сказал Сашка.

– Он здоровый, сволочь! – с ненавистью сказал один из мужчин. – На него одного двоих надо, а вот остальные помельче, так что с ними будет намного проще справиться.

– Зачем нам самим с ними связываться? – спросил Сергей Сергеевич. – Я своей охране команду дам, и она их отметелит за милую душу!

– Вы что, с ума сошли? – не выдержала я. – Вы забыли, кто у него отец? Да случись чего с его сыном, он сюда такую бригаду пришлет, что вы все загремите на зону! Не знаю, как ваши жены, а лично я такого будущего своему мужу не желаю и, что главное, не допущу, чтобы он участвовал в этой авантюре! – решительно заявила я.

– Ну, тогда скажи сама, как нам с этими гадами бороться! – раздраженно бросил Богданов.

– Я не спорю, надо что-то делать, – уже более мирно сказала я.

– Ну и что? – спросил один из мужчин.

– Пока не знаю, но буду думать! – пообещала я.

Тут от калитки раздался голос Афонина:

– Вот вы где! Новость знаете?

– Естественно, плохую! – буркнул Сергей Сергеевич.

– У нас теперь других и быть не может! – со вздохом сказал Виктор Петрович, подходя к нам и основательно усаживаясь на скамью. – Короче! В наших рядах не только одна предательница нашлась! Я собственными глазами видел и собственными ушами слышал, как еще несколько человек договаривались с Кряковым об аренде их дач.

Услышанное нас потрясло, и мы некоторое время молчали, а потом я сказала:

– Если и остальные арендаторы будут под стать этим, – я кивнула в сторону дачи Мажора, откуда как раз во всю мощь динамика раздавалась транслируемая радиостанцией песня для умственно неполноценных, – то нам останется только организованно утопиться в озере.

– Еще чего! – возмутился Афонин и похвалился: – А я к своему ружью новый приклад сделал!

– Петрович! – воскликнул Богданов. – Тебе одного раза было мало? Скажи спасибо, что жив остался и отделался всего лишь деньгами! Кстати, ты им их отдал?

– Отдал, чтоб они ими подавились! – хмуро бросил Виктор Петрович и уверенно заявил: – Только больше они меня не поймают! Я в партизаны уйду!

– А что? В партизаны – это неплохая идея! – подумав, согласился Сергей Сергеевич и с уважением посмотрел на Афонина.

– А то! – самодовольно сказал тот и, поднявшись, собрался уже было уходить, как вдруг спохватился: – Да! Забыл сказать! В этом вьетнамском кафе какая-то заезжая компания гуляет, да так, что дым коромыслом! Тут тебе и песни с плясками, да и до мордобоя, я чувствую, недалеко! Уж очень подозрительные типы там собрались!

Он ушел, а мы, окончательно раздавленные этими сообщениями, остались сидеть, обреченно глядя друг на друга. Надо было что-то срочно делать, но что?!

Вечером мы с женой сидели на веранде, причем с наглухо закрытыми окнами, чтобы музыка, визг девиц и гогот парней звучали хоть немного тише – благо на улице было прохладно, – и печально обсуждали ждущие нас впереди безрадостные перспективы, а перед нами стоял во весь свой неприятный рост заданный еще Николаем Гавриловичем Чернышевским вопрос: «Что делать?» Все реальные, нереальные и даже фантастические варианты были уже перебраны, и ни один не подошел. Я задумчиво смотрел в окно, когда увидел, что от калитки участка Богданова вдруг отделилась какая-то тень и быстро скрылась в темноте.

– Как бы кто-то из этих подонков Сергею Сергеевичу какую-нибудь пакость не устроил, – встревожился я и встал. – Пойду посмотрю, что там.