—Михаил Ефремович, причина этих зверств довольно проста: памирцы исповедают исмаилизм, втовремя как афганцы— суннизм, поэтому вихглазах жители Памира— еретики, апоследних, как известно, напротяжении всего рода человеческого беспощадно уничтожали.

—Вытак спокойно обэтом говорите, Лавр Георгиевич,— хмуро бросил фразу Ионов, беря пиалу вруки.

—Ваше превосходительство, сунниты ишииты-исмаилиты воюют между собой больше двенадцати веков, если мне неизменяет память сноября 680года. Тогда произошло сражение при Кербеле между армией Омейядов иотрядом имама Хусейна. Сунниты уничтожили весь отряд вместе сХусейном идругими родственниками Мухаммеда, непожалев даже полугодовалого младенца— правнука пророка— Али ибн Абу Талиба. Головы убитых отправили омейядскому халифу вДамаск, что сделало имама Хусейна мучеником вглазах шиитов. Это сражение считается отправной точкой раскола между суннитами ишиитами, атакже началом войны между ними,— Корнилов сделал глоток изпиалы ипоставил еёнастол.— Хороший чай.

Взяв вруки чайник, капитан долил немного чая впосуду.

—Ясмотрю Вы, Лавр Георгиевич, пьёте чай, как настоящий тюрок. Понемногу, нообязательно горячим,— произнёс генерал, осторожно беря вруки пиалу.

—Всемье так приучили, Михаил Ефремович. Мне, честно говоря, Восток ближе своей культурой. Очень люблю персидскую поэзию. Хорошо говорю, читаю ипишу натюркском, урду ифарси. Авместной одежде могу сойти засвоего.

—Только неговорите мне, что высобрались натусторону Аму-Дарьи? Это очень опасно. Янемогу отпустить вас.

—Ваше превосходительство, япрошу увас три-четыре дня отпуска насемейное обустройство. Инеподскажите, где здесь обитают контрабандисты икак наних выйти?— невозмутимо произнёс Корнилов исделал глоток чая.

—Отпуск явам предоставляю, апоповоду контрабандистов вам лучше всего расскажет полковник фон Штоквиш— командир Амударьинской бригады пограничной стражи,— Ионов внимательно посмотрел накапитана идобавил:

—Лавр Георгиевич, явам запрещаю переправляться натусторону без моего разрешения. Янехочу вас терять иполучить выговор отНиколая Николаевича. Унас очень немного грамотных офицеров Генерального штаба вТуркестане. Ивсе они навес золота. Выменя поняли, господин капитан?

—Так точно, Ваше превосходительство,— Корнилов вскочил состула ивытянулся вструнку.

* * *

—Ассаляму алейкум*, Худайкули сын Нарлы изСиягырта,— поздоровался Корнилов стуркменом лет тридцати, сидящим под плетеным изтростника навесом наковрике перед разложенным товаром.

* М ирвам.

Ва-алейкум ас-салям ва-рахмату-Ллахи ва-баракятух*, господин капитан,— подняв голову вверх, судивлением ответил продавец идальше продолжил нанеплохом русском языке.— Откуда господин так много обо мне знает?

*И вам мир, милость Аллаха иЕго благословение.

—Господин полковник фон Штоквиш посоветовал обратиться ктебе смоей просьбой. Сергей Николаевич считает, что только тысможешь мне помочь, уважаемый Худайкули*.

* Утуркмен додвадцатых годов ХХвека отсутствовали отчество ифамилия. Обычно говорили имя— сын такого-то иизкакого поселения родом. Только после установления Советской власти, при выдачи паспортов имя отца становилась фамилией. Так Худайкули сын Нарлы, стал быХудайкули Нарлыевым.

Туркмен уставился наКорнилова остолбеневшими глазами, апотом захохотал, причём весело изадорно.

—Сам господин полковник сказал, что уважаемый Худайкули сможет помочь тебе, господин капитан,— сквозь смех струдом проговорил он.

—Господин полковник называл тебя отпетым контрабандистом, Худайкули, покоторому виселица плачет. Уважаемым тебя назвал я, немного узнав отвоей судьбе,— спокойным тоном ответил капитан.

Туркмен, резко прекратив смеяться, вскочил наноги, склонив голову, произнёс:

—Прошу пройти под навес, господин капитан. Яготов выслушать вашу просьбу. Эсен, замени меня.

Это продавец-контрабандист произнёс уже вглубину навеса, который примыкал ккакому-то глинобитному зданию, которые были разбросаны нацентральной площади кишлака Патта-Гиссаре, где чуть линекаждый день образовывался стихийный рынок.

Изоткрывшейся двери выскочил молодой, загорелый дочерноты парнишка лет четырнадцати-шестнадцати. Худайкули же, указав рукой наоткрытую дверь, дождавшись, когда капитан Корнилов войдёт внеё, оглянувшись посторонам, нырнул следом.

—Итак явас слушаю, господин капитан,— напряжённо произнёс контрабандист, глядя наКорнилова, который слюбопытством рассматривал помещение, оказавшееся искладом, идомом одновременно.

—Мне необходимо сходить ккрепости Дейдади. Тылучший контрабандист вПатта-Гиссаре. Утебя родственники натой стороне итыочень нелюбишь афганцев сангличанами. Именно поэтому тыможешь мне помочь,— произнёс Лавр, смотря прямо вглаза туркмену.

—Тыправ, господин. Мне незачто любить афганцев, которые, устроив резню вСиягырте больше двадцати лет назад, убили моего отца имать, старших сестёр увели неизвестно куда, яжесмладшим братом спасся чудом. Нас спрятали родственники. Вот из-за этих родственников ятебе помогать инебуду. Если тебя схватят, казнят нетолько тебя именя, ноивсех моих родственников, которые живут вМазари-Шарифе,— туркмен закончил фразу исвызовом посмотрел наКорнилова.— Благодаря моей торговле пообе стороны реки, они живут достойно. Этим яотдаю свою благодарность засвою спасённую жизнь ижизнь брата.

—Японял тебя, Худайкули. Нодавай тынебудешь давать окончательный ответ сейчас. Сегодня вечером яещё раз приду говорить стобой, итам тыскажешь своё последнее слово. Хорошо?

—Хорошо, господин капитан. Куда жедеться бедному торговцу⁈ Если только вернуться вМазари-Шариф!

* * *

—Здравствуй, Худайкули, ещё раз. Мир твоему дому. Япришёл заокончательным твоим ответом,— произнёс натюркском Корнилов, глядя врасширенные отудивления глаза контрабандиста.

Вмохнатой, черной папахе, длинном, стёганом халате, шароварах исапогах капитан совершенно непоходил насамого себя утреннего, одетого вформу офицера Генерального штаба. Сейчас перед Худайкули стоял настоящий тюрок, который ктому жеговорил по-туркменски снебольшим акцентом, выдававшим, что оннепамирец, а, вернее всего, текинец. Нопредставить себе, что этот невзрачный тюрок— русский офицер Генерального штаба⁈ Такое афганцам вголову точно непридёт.

—Разреши ещё вопрос, таксыр*?— туркмен почтительно склонил голову.

*таксыр— господин сарабского.

—Задавай.

—Зачем вам так нужна эта крепость. Высобираетесь завоевать Афганистан или Индию?

—Нет, Худайкули. Мысобираемся отстоять Памир изащитить его жителей. Расспросных сведений окрепости Дейдади унас имеется достаточно, новсе они ненадежны, сбивчивы ичасто противоречивы. Мыдосих пор незнаем, ккакому типу крепости она относится. Азиатская Кала, или жекрепость, построенная поправилам европейского инженерного искусства⁈ Узнав эти сведения, мысможем ответить навопрос, какие военные силы нам необходимо держать здесь для обороны границы,— Корнилов снял сголовы папаху, ипочесал выбритую досиневы голову, которую ещё утром украшала причёска.— Чешется, зараза.