Насколько можно судить, это «правило» 20 миллионов, просуществовавшее более четырех веков, диктовалось и экологическими причинами: учитывая агротехнику (еще достаточно примитивную), определенную регулярность эпидемий заразных болезней в течение этой продолжительной эпохи, воздействие нищеты, голода, фактического нормирования продовольствия, смертоносные инфекции и поздние браки, используемые, за неимением лучшего, как «контрацептивное оружие», — все это обусловливало невозможность существенного превышения роковой цифры «20 млн. душ». Лишь в XVIII веке этот казавшийся непреодолимым барьер был наконец взят. С 1700-1715 годов численность населения начала действительно расти. И это не было, как в XVI веке, просто возвратом к прежнему рекорду. Потолок будет преодолен. В период от Регентства до 1815 года население возрастет до 30 млн. Совсем другое дело по сравнению с периодом от Людовика XI до Людовика XIV. С 1340-х до 1560-х годов демографическая кривая напоминала трассу бобслея. Она то спускалась до самой низкой отметки, то взлетала вверх. К 1450 году процесс начал существенно меняться. Тенденция к повышению постепенно вытесняла тенденцию к понижению.

Если говорить о втором периоде, периоде роста и восстановления численности населения (1450-1560 гг.), то следует учитывать действие трех факторов, а именно: более высокая рождаемость; более ранние браки (что, естественно, продлевает период эффективной деторождаемости у замужних женщин); снижение смертности. В реальности первый фактор как таковой почти не сыграл своей роли. Если измерить приблизительно деторождаемость у женщин интервалом между двумя родами, то прекрасный XVI век мало чем отличался от мрачноватого XVII века. При Франциске I, как и при Людовике XIV, в отсутствие широкого применения противозачаточных средств, молодые супруги не могли рожать больше одного раза в два года. Один ребенок рождался каждые 24 или 30 месяцев — с учетом времени беременности, кормления ребенка грудью, а затем зачатия и вынашивания следующего.

Напротив, под влиянием временно благоприятного экономического развития или в силу старинных обычаев браки при Франциске I были более ранними, чем во времена Короля-Солнца. Нормандские девушки периода Возрождения выходили замуж в среднем уже в 21 год, тогда как в годы Великого века — в 24-25 лет. Эти четыре года разницы позволяли рожать уже на два ребенка больше. Такая прибавка сыграла существенную роль в демографическом буме, наблюдавшемся в первые 60 лет XVI века.

Наконец, смертность в рассматриваемую эпоху, согласно статистическим данным, была меньше, чем в другие времена. Были, естественно, и достаточно благоприятные периоды между 1455 и 1560 годами, в частности до 1520 года. В этот период в отдельные благоприятные годы смертность падала до сравнительно низкого уровня — 30-31%. В результате произошел довольно значительный демографический прирост, на который не смогли повлиять мелкие (?) несчастья последующих десятилетий (после 1520 г.). С 1460 по 1520 год, вследствие сохранения разумного спроса на зерновые со стороны населения, которое благодаря обилию еще свободных земель остается сравнительно разбросанным, голодные годы случаются довольно редко (позднее их станет во много раз больше в связи с достижением демографического пика). Заработки, которые с конца XV века в течение длительного периода были высокими, также подтверждают, что уровень жизни народа оставался «приличным». Это способствует росту числа «простонародья» и снижает некоторые угрозы жизни, поскольку население относительно хорошо питается и, следовательно, менее подвержено физиологической нищете и болезням. Позднее, в 1520-м и последующие годы, когда наступит голод, доходы упадут, питание ухудшится. Но вместе с тем улучшится эпидемическая обстановка. С 1536 года резко на убыль пойдут заболевания проказой, а с 1525 года все реже и реже случаются катастрофические эпидемии чумы. Более длительные промежутки между эпидемиями чумы при Франциске I и Генрихе II объясняются, возможно, принятием строгих карантинных мер в городах. Они оказались сравнительно эффективными, что принесло пользу и крестьянам.

Констатируем, без претензий на детальное объяснение причин, что в период между последними годами правления Карла VII и началом царствования Карла IX в стране произошел резкий демографический рост. Было нормальным, что вслед за веком (с 1340 по 1450 г.) значительного сокращения населения наступил (после 1450 г.) период его спасительного роста.

Вследствие этого навязчивая боязнь смерти, хотя и не исчезнет полностью, перестает беспокоить высших представителей культуры, религии или светского общества — счастливые перемены по сравнению с XV веком, веком погребальных танцев, трупов и мрачных медитаций над разлагающимися останками.

На более скромном уровне населением овладевает броуновское движение. Став более многочисленным, оно не желает жить скученно в одном месте. Оно не знает, куда податься, и бросается во все стороны. Миграционные перемещения обретают различные формы: рост городского населения; транзитная миграция (ремесленники, паломники, школьники или студенты); миграция нищеты (нищие и просто обездоленные большими массами покидают бедные земли Бретани и Руэрга, направляясь к плодородным землям Лангедока, Вексена, Нормандии); заселение деревень; наконец, иммиграция в ранее покинутые, порой многообещающие земли, например в виноградарскую Бордоскую область: многие деревни Жиронды были покинуты во время войн с англичанами. Но начиная с эпохи Людовика XI сюда энергично направляются новые переселенцы, покинув окситанские или франкофонские зоны. Наконец, иногда возникали и эмиграционные потоки. Так, выходцы из Франции (ее южных и центральных районов) заселяли Испанию, и именно в тот момент, когда выходцы из Испании, в свою очередь, эмигрировали в только что открытые земли Америки.

* * *

Весь этот народ надо было кормить, обеспечивать ему минимальный жизненный уровень, за исключением голодных лет. Традиционная агрикультура дает максимум возможного. Производство зерна с 1450 по 1500 год быстро растет. Этот зерновой прорыв стал возможен в результате довольно легко достигнутого освоения земель, заброшенных во времена Столетней войны. Надо было просто выкорчевать кустарники, что не было непреодолимым препятствием. Позднее производство зерна стало возрастать значительно медленнее, и к 1550-1565 годам оно достигло своего потолка. Последние участки поддающейся освоению или свободной земли оказывались окраинными, малоплодородными, труднодоступными, удаленными от путей сообщения и рынков сбыта. Отсюда резкое повышение цен на зерно в XVI веке. Оно усугублялось возросшим спросом, зачастую не находящим удовлетворения. С другой стороны, рост цен стимулировался наличием большого количества золота и серебра (поступавшего из Центральной Европы, а затем с нового континента). Рост дороговизны время от времени порождал голод: он вновь появился после 1520 года. Что касается других отраслей, то растительная продукция становится разнообразнее, но не слишком: виноградники расширяются вблизи портов, через которые идет экспорт (Нант, например), и крупных центров потребления, насчитывающих десятки или сотни тысяч пьющих (Лион, Париж…). В городских зонах растет потребление мяса. В других местах животноводство пребывает в летаргии. Здесь пастбища уступают место посевным культурам, в которых испытывается срочная нужда, поскольку их производство в обычные годы позволяет удовлетворить только минимальные национальные потребности из-за невысокой производительности труда. Но слабое развитие животноводства ведет к недостатку навоза, что, в свою очередь, снижает производство зерновых. Это — пресловутый порочный круг устаревшей агрикультуры, от которой в это время начинают избавляться фламандцы (но не французы) во имя круга добродетельного. Наконец, лесные массивы и к 1550 году остаются огромными. Не исключено, что в это время леса покрывали треть национальной территории. В будущем такое обилие лесов становится удушающим и, напротив, ставит проблемы, так как человек жив не лесом единым. Кузницы, стекольные фабрики, общие потребности в топливе и деловой древесине приведут в последующие века к сокращению лесов. В результате расширятся пахотные земли, легче станет с продуктами питания.