– Да, конечно, мой костюмчик не очень подходящий для того, чтобы под машины в нем лазить, но так сложились обстоятельства. Вы мне лучше опишите того парня в капюшоне.

– Я не видел его лица. Роста он среднего, худощавый. Ветровка была серая, а на спине что-то вроде герба. Вот, собственно, и все.

– Вам приходилось видеть его когда– нибудь раньше?

– Нет, – ответил Михаил, немного подумав. – Кажется, в нашем доме он не живет.

Больше ничего толкового от композитора мне узнать не удалось. Я попросила его никому не рассказывать о нашей встрече и на всякий случай дала ему свой номер телефона.

– Хорошо, если кто-нибудь еще полезет в моем присутствии под машину, я сразу вам позвоню, – пообещал мой новый знакомый.

Я пожелала ему творческого вдохновения и вышла из машины, но направилась не к тому лифту, на котором сюда приехала, а к другому, ведущему во второй подъезд. Ведь именно из него вышел «автослесарь» в капюшоне. Вряд ли Мельникову пришло в голову расширить зону поиска свидетелей, а я собиралась сделать это.

Поднявшись на лифте на первый этаж, я как-то сразу оказалась перед лицом консьержки, поливающей пальму. Она была молода, симпатична и не по годам тактична – мельком взглянув на меня, девушка не стала задавать никаких вопросов.

– Здравствуйте! – обратилась я к ней.

– Здравствуйте, – ответила она, продолжая сосредоточенно поливать пальму.

– Вы здесь работаете? – Я кивнула головой в сторону застекленной будки.

– Да, – ответила она. – Я новенькая, еще не всех жильцов знаю в лицо. Вот вас вижу в первый раз.

– А в пятницу случайно не вы работали?

– Я, а что случилось? – Девчонка уставилась на меня испуганными глазами.

– Успокойтесь, ничего страшного. Просто мне нужна от вас кое-какая справка.

– А вы кто? – вполне законно поинтересовалась консьержка.

Я решила, что неопытную девушку лучше всего сразить прокурорскими корочками, поэтому достала из сумки просроченное удостоверение, совсем забыв о том, что выгляжу сейчас несколько иначе. Девчонка напугалась еще больше и вытянулась в струнку, пролив себе на ноги остатки воды из лейки. Разумеется, она не стала приглядываться к фотографии, а даже опустила вниз глаза, как нашкодивший подросток. Не трудно было догадаться, что ее совесть нечиста. Это обстоятельство коренным образом меняло характер предстоящей беседы. Я решила не заискивать перед ней и уж тем более не предлагать денег, а потребовать чистосердечного признания.

– Я думаю, ты уже догадалась, какие вопросы я стану тебе задавать?

– Нет. Я не понимаю, о чем вы, – плаксивым голоском сказала она.

– Ты мне это брось! Лучше сразу во всем признайся!

Вместо ответа девчонка беззвучно заплакала. Наверное, я была чересчур строга к ней. Сделав лицо попроще, а голос помягче, сказала:

– Не надо плакать. Если ты скажешь всю правду, то я не стану вызывать тебя в прокуратуру и твоему начальству тоже ничего не скажу.

«Интересно – а кто начальник у консьержек? – вдруг озаботилась я. – Председатель жилищного кооператива или они здесь от какой-нибудь фирмы по оказанию подобных услуг?»

– Ну разве я виновата в том, что он первый начал ко мне приставать? Как увидел меня, так и стал сразу клинья подбивать, – шмыгая носом, говорила девчонка. – Я узнала, что Тихонов вдовец, и подумала, что ничего страшного нет в том, чтобы немного развлечься с ним. Вдруг, думаю, повезет, и он женится на мне. Но старикашка этот такой сволочью оказался – взял да и обвинил меня в краже, правда, потом нашел свои деньги и даже извинился передо мной. Значит, он в прокуратуру на меня заявление написал и не забрал, как обещал?

– Ну вряд ли этот донжуан писал заявление в прокуратуру, так что можешь по этому поводу не беспокоиться. А я здесь совсем по другому вопросу.

– По какому? – тихо спросила молодая симпатичная консьержка в мини-юбке.

Кажется, она не знала, радоваться ли ей или нет, что у меня к ней другое дело. Возможно, за ней водились и другие грешки.

– Меня интересует, приходили ли в пятницу сюда посторонние.

– В пятницу? – переспросила девчонка, давая себе время на раздумья. – Не помню, тут много народа ходит. Каждый день такое мелькание лиц перед глазами...

– Может быть, ты журнальчик учета посетителей ведешь?

– Нет, мне никто не говорил, что надо всех приходящих записывать.

Увы, такой подарок судьба мне не приготовила, но тем не менее я еще надеялась узнать у девчонки в мини-юбке что-нибудь интересненькое.

– Тебя как зовут?

– Оля.

– Оля, вспомни, не был ли здесь в пятницу парень в спортивном костюме.

– В спортивном костюме была женщина, хотя я тоже ее сначала за парня приняла. А когда спросила, к кому он идет, она ответила, что в сорок первую квартиру, к Купцовым.

– Вот это уже интересно. В котором часу это было? – на всякий случай уточнила я.

– После обеда. Она недолго здесь была, минут через пятнадцать или двадцать ушла.

– Опиши мне, пожалуйста, эту женщину, – попросила я, но в этот момент в парадное зашел какой-то мужчина.

Консьержка бросилась в свою будку, а мне пришлось остаться на своем месте и делать вид, что я кого-то жду. Проходя мимо меня, пожилой жилец приостановился и смерил меня заинтересованным взглядом. Я почему-то подумала, что это как раз тот гнусный старикашка, который соблазнил молодую и симпатичную консьержку. Когда он зашел в лифт, я позвала Олю. За раскидистой пальмой можно было не бояться, что мы попадем в камеру видеонаблюдения. Я успела срисовать ее местонахождение и определить самое безопасное место. Оно как раз и было за этой пальмой.

– Итак, как выглядела та женщина?

– Я же сказала, что сначала приняла ее за парня в спортивном костюме, но вот голос был скорее женский, а не мужской. Да и когда она уходила, то капюшон с головы упал, и я заметила, что у нее длинные вьющиеся волосы русого цвета. Лица я толком не разглядела, у нее капюшон был на голову нахлобучен. Но мне кажется, что оно было тогда без косметики.

– А фигура?

– Рост примерно ваш, худая. А вот походка запоминающаяся, какая-то подпрыгивающая, неженская. Да и костюм мужской, потому что сзади была эмблема какого-то футбольного клуба.

– А в руках у нее что-нибудь было?

– В руках – нет, а вот карман олимпийки был оттопырен. В нем что-то лежало.

– Больше ты ее не видела?

– Нет, а что она натворила? Почему вы ею интересуетесь?

– Интересуюсь по долгу службы, а вот тебе следует серьезней относиться к своим должностным обязанностям.

– А я серьезно и отношусь. Если визитер называет номер квартиры и фамилию, то я должна пропустить. Проверять документы не имею права, а спрашивать имя нет смысла, ведь могут ляпнуть что-нибудь от фонаря.