Кэти от изумления раскрыла рот.

— Что это? — воскликнула она. — Башмак порван. Мне кажется, его кто-то специально разрезал!

Выхватив из рук Нэнси лыжу, Кэти взялась за башмак обеими руками так, как будто собиралась надеть его: на нем тянулся длинный надрез.

Кэти швырнула лыжу на воду.

— Я просто не могу поверить, — сказала она. — Что могло произойти? Я ведь только вчера каталась на этой лыже — и все было в порядке.

Задумавшись, Нэнси наморщила лоб. Она сейчас думала о том же. Ночью лыжа была заперта в коттедже Коббов, на берегу она была под их зонтом, там же, где и все остальные пляжные принадлежности. Лыжу, скорее всего, разрезали утром уже на пляже, когда никто не видел.

Если, конечно, это не сделал один из Коббов! Может, Бриджит? Нэнси с отвращением подумала, что теперь уже нельзя сбрасывать со счетов вероятность ее причастности к этому.

— Эй! — послышался мужской голос: это водитель лодки, сделав круг, вернулся к берегу. — Ты готова?

Кэти, подняв руку вверх, растопырила пальцы — она хотела показать, что ей нужно еще пять минут. Потом, окинув взглядом толпу зрителей на берегу, она нашла Пэта Маккирнана, стоявшего возле судейской трибуны. Она помахала ему, и он подошел к ней.

Кэти протянула лыжу, чтобы продемонстрировать мистеру Маккирнану, что произошло.

— Мне нужно пять минут, чтобы принести другую лыжу, — сказала она.

Взглянув на искалеченный башмак, он кивнул, а затем направился снова к судьям, чтобы предупредить о небольшой задержке.

Нэнси всегда раньше восхищалась профессионализмом и невозмутимостью Кэти, но сейчас, когда Кэти повернулась к ней лицом, она поняла, что ее подруга начинает паниковать.

— Нэнси, это ведь была моя любимая лыжа, — сказала она, пытаясь изо всех сил сдержать дрожь в голосе. — Я вовсе не суеверна, но на соревнованиях по слалому я всегда пользовалась именно этой лыжей. С ней я лучше катаюсь. А теперь она испорчена — что же мне делать?

— А запасных лыж у тебя нет? — спросила Нэнси.

— Есть, конечно, — ответила Кэти. — Та, на которой я обычно тренируюсь, я к ней привыкла… — Казалось, она готова все бросить и уйти.

— Послушай, — обратилась к ней Нэнси. — Сейчас нет времени горевать и сокрушаться. Ты пока возьми себя в руки, а я сбегаю и принесу тебе запасную.

— Она — на заднем сиденье машины, а ключи должны быть в маминой соломенной пляжной сумке, — машинально объяснила Кэти — она все еще была в оцепенении.

Нэнси помчалась к зонтику Коббов. Мистер и миссис Кобб в этот момент подошли к самой воде и готовились снимать на видеокамеру заезд Кэти. Бриджит стояла позади них и пристально глядела на горы, возвышающиеся вдали. Вытащив ключи из сумки миссис Кобб, Нэнси побежала к стоянке и нашла машину Коббов — большой красный фургон, в котором легко размещалось все лыжное снаряжение Кэти.

Открыв заднюю дверцу, Нэнси отыскала слаломную лыжу и внимательно осмотрела оба башмака на ней, желая убедиться, что они не испорчены. Затем она заперла машину и бегом отправилась назад — на все у нее ушло не более двух минут.

Добежав до озера, она увидела, что Джеки Альберт, закончив свой заезд, уже вышла из воды и обняла Кэти.

— Все в порядке, — бодро сообщила Нэнси подруге.

— Спасибо тебе, Нэнси, — улыбнулась ей Кэти.

— Запомни, — поучала Джеки. — Главное не в лыже, а в самом лыжнике. Просто будь внимательна, обходя первый буек.

Кэти сделала несколько глубоких вздохов, и Нэнси увидела, что она успокоилась: махнув водителю, вошла в воду и натянула лыжу.

Минуту спустя ей уже бросили веревку. Прыгая на одной ноге по дну озера, она поймала веревку. Затем, присев, вставила другую ногу в башмак и кивнула водителю.

Лодка рванула с места с оглушительным ревом, веревка начала раскручиваться, увлекая лыжницу за собой. Нэнси не отрываясь смотрела, как Кэти вслед за лодкой мчалась туда, где виднелись буйки.

Нэнси подобрала лыжу и внимательно рассмотрела покалеченный башмак. Была разрезана его передняя часть. Разрез, видно, сделали очень острым ножом — линия была такой тонкой, что ее почти не было видно.

— Нэнси, что-нибудь случилось? — раздался голос позади. К ней быстрым шагом приблизилась миссис Кобб. — Возникла какая-то задержка, а потом я увидела, как ты несешь другую лыжу…

Нэнси показала ей разрезанный башмак.

У миссис Кобб опустились плечи и, покачав головой, она прошептала:

— Только этого не хватало.

— Но вы же знаете Кэти, — быстро вставила Джеки. — Она молодчина! Вон она, — и Джеки указала туда, где готовилась к заезду Кэти.

Зрители, стоявшие вдоль всего пляжа, приветствовали ее радостными криками.

Нэнси заметила, как Кэти резко подалась вправо, приближаясь к первому буйку. В этом заезде веревка была короче, и это намного усложняло задачу.

Вытянув руки, Кэти отвела ноги вправо, сама же выгнулась влево. Когда она огибала первый буй, казалось, что она летит почти горизонтально. Потом Кэти снова вернулась в вертикальное положение и теперь мчалась к второму буйку.

Вдруг Нэнси почувствовала, как что-то коснулось ее плеча, потом ее отпихнули куда-то вбок. Отойдя немного в сторону, Нэнси обернулась посмотреть, в чем дело. Прямо перед ней стояла небольшого роста женщина, одетая в футболку с надписью: «Спасите Тахо». Рядом, держа ее под руку, стоял молодой человек.

Нэнси увидела, что вдоль всего берега выстраивается цепочка людей и оттесняет в сторону зрителей. Некоторые из них удивленно выкрикивали:

— Эй! — или: — Что это вы… — но их бесцеремонно отталкивали в сторону.

Затем в мегафон чей-то голос прокричал:

— Это озеро закрыто для подобных мероприятий! Это официальный запрет!

Оглянувшись, Нэнси увидела Миллера Бёртона, Вокруг него столпились участники марша протеста, они держали над головами огромное полотнище, на котором было написано: «Спасайте озеро Тахо немедленно!»

Человек пятьдесят не пропускали людей к воде и не давали лыжникам выйти на берег.

Нэнси поднялась на цыпочки, чтобы через головы выстроившихся людей посмотреть, как закончила свое выступление Кэти, но так ничего и не разглядела. Единственное, что ей все-таки удалось увидеть, — как Кэти объезжала последний буй. Потом, выпрямившись, она победно подняла вверх кулачок. Нэнси с облегчением заулыбалась — должно быть, все прошло как надо.

В тот же момент Миллер снова заговорил в свой мегафон:

— До тех пор пока все не научатся относиться к природе с должным уважением, пользоваться этим озером они не смогут! — заявил он, четко выговаривая каждое слово.