Задыхаясь от возмущения, Касси смотрела ему в глаза. Берту на миг даже показалось, что вот сейчас она его ударит. Но девушка взяла себя в руки. Поправила очки безумно знакомым жестом. Отбросила огненную прядку волос за спину.

— Нет, Берт, ты ошибаешься. Тот, кто мне нужен, не побежит за мной ни за что на свете.

Она резко повернулась на острых каблуках и пошла прочь, использовав для побега те десять секунд, которые Берт стоял как громом пораженный.

Проклятье! Неужели она хотела пригласить к себе того юнца в белой рубашке? Или… Кого же она имела в виду?

В любом случае, он вел себя как последний хам. Касси и без того не хотела брать его с собой, сам напросился — из страха, что ее кто-нибудь обидит. И вот, пожалуйста, обидел девушку сам.

Ярость прошла, и Берт понял, что должен извиниться. Он поднял с пола смятые листки с записями, разгладил их, как смог, и отправился на поиски Касси.

Это все моя дурная репутация, сказал он себе, грустно улыбаясь. Стоило оказаться в ночном клубе, и едва не ввязался в драку, а потом устроил сцену. Хорошо хоть, хватило ума вовремя остановиться.

Касси не заслужила его дурацкой ревности и вспыльчивости. Особенно после того, как Берт сам отказал ей в помощи, которой она просила. Неважно, что он промучился целую неделю, размышляя об этом! Нельзя было так бессовестно ломать ее планы соблазнить кого-то другого. Если бы Берт мог завязать серьезные отношения, с каким бы удовольствием он помог Касси! А легкий флирт не подходил для девушки вроде нее. Она заслуживала лучшего.

И все-таки Берт понимал, что не успокоится, пока не выяснит, кого же Касси собиралась пригласить к себе на ночь. Ему необходимо было это знать. Жизненно необходимо!

Берт пробирался сквозь толпу, ища взглядом алое платье и рыжие волосы Касси, и вдруг ощутил нечто такое, чего никак от себя не ожидал в эту минуту. Желание…

Касси, притулившись на стуле рядом со швейцаром, безостановочно водила ручкой по бумаге. Сценки на тему: «Не позволите ли проводить вас» беспрестанно разыгрывались здесь, на выходе. Пока женщины еще сохраняли имидж недоступных дам, а кавалеры изображали бескорыстных поклонников, для которых главное — это проводить предмет страсти до порога и поцеловать на прощание руку. Но сквозь эти маски, бывшие данью древнему ритуалу, уже проглядывали истинные намерения. Ясно как день, что каждый провожатый намеревается остаться с дамой до утра… Все это представляло большой интерес для Касси. Даже в наш раскрепощенный век традиции оказывались столь сильными! Девушка быстро писала, забыв обо всем на свете. Сквозняк из приоткрытой двери холодил ее обнаженные плечи.

Моя диссертация произведет фурор, думала она, избегая, возвращаться мыслями к ужасной сцене, которую устроил ей Берт. Что случилось с ним, таким простым в обращении? Кажется, это началось с того самого дня, как Берт отверг ее самонадеянное предложение. Больше всего Касси хотелось, чтобы эта история была забыта и все вернулось на круги своя.

Будь у меня хоть капля здравого смысла, сейчас я бы вовсю флиртовала с тем парнем в белой рубашке и наблюдала за его реакцией, размышляла она. Меня удержала от этого только странная тяга, которую я испытываю к Берту уже четыре года.

Касси вздохнула и выдула большой пузырь из кусочка розовой жевательной резинки. Жвачкой ее угостил швейцар. В бытность маленькой девочкой Касси нечасто приходилось жевать резинку — отец считал, что это вульгарно. И поэтому сейчас, живя одна, она не отказывала себе в этом удовольствии.

Двери бара снова распахнулись. Девушка насторожилась, ожидая появления новой пары. Но вместо ритуально раскланивающейся парочки это оказался Бертрам Уорринг. Широкие плечи его занимали почти весь дверной проем.

Касси ничего ему не сказала, хотя взгляд его светлых глаз буквально пронзал ее насквозь. Она просто выдула очередной пузырь, который лопнул и прилип к верхней губе.

— Касси… я тебя искал.

Берт выглядел совершенно успокоившимся, а в голосе его звучала теплота.

— Ну вот ты меня и нашел, — отозвалась девушка, глядя в записи и решительно не желая от них отвлекаться.

Из некоей мужской солидарности швейцар поднялся, одарил Берта понимающим взглядом и ушел, лишая Касси последней поддержки. Берт тут же уселся на его место.

Девушка попробовала сосредоточиться на заметках, но не могла этого сделать в такой близости от своего кавалера.

— Позвольте вас проводить?

С этими словами обратился молодой человек к длинноногой брюнетке, покидающей бар, но Касси не обратила на них никакого внимания. Только ощутила легкое сожаление — Берт никогда не говорил ей подобных фраз.

Он тем временем вытащил что-то из кармана.

— Я хотел вернуть тебе твои… записи.

Он положил смятые листки ей на колени, слегка задев пальцами ногу.

— Спасибо, — поблагодарила Касси, уже готовая его простить.

— И еще я хотел извиниться.

Вот это уже интересно. Она окончательно отвлеклась от записей и взглянула ему в глаза.

Берт приподнял ее лицо за подбородок. Рука у него была горячая и слегка потная.

— Я вел себя как последний эгоист, Касси. Прости.

— Пустяки, — быстро ответила девушка, покоренная мягкостью его тона и нежным прикосновением.

Берт помотал головой.

— Вовсе не пустяки. Я не имел никакого права так разговаривать с тобой. А что, тебе… понравился тот парень?

Касси почувствовала, что еще немного — и она замурлычет, как кошка, которой почесали за ушком.

— Какой парень?

Берт в ответ тихо рассмеялся. Мир медленно приобретал привычные очертания.

— Пора ехать домой. Пойдем, Касси.

Девушка на миг закрыла глаза, боясь не правильно истолковать его слова.

— Домой… Ко мне?

Берт ласково положил ей руки на плечи, и по позвоночнику Касси пробежала волна острого удовольствия.

— Нет, солнышко. Не сегодня.

Тепло его прикосновения так завораживало, что девушка почти не понимала смысла произносимых им слов. Когда же до нее наконец дошло, она вздрогнула от разочарования.

Берт слегка притянул ее к себе.

— Не сейчас… Но скоро, — прошептал он Касси на ухо. — Пойдем.

Он помог ей подняться и повел к машине. Леди-Профессор едва ковыляла: ноги очень устали от каблуков.

— Может быть, хочешь, чтобы я понес тебя?

Она покачала головой, стараясь держаться прямо, хотя больше всего ей хотелось ответить «да».

— Ты же не можешь себе позволить публичную сцену.

Неужели Берт действительно пообещал приехать к ней на ночь?

— Ну, как хочешь. Да мы уже пришли.