class="p1">– О чем вы говорите? – наконец не выдержал сидящий напротив американец, давно наблюдавший за нами.

– О еде! – быстро ответила я, успев похвалить себя за то, что не пришлось врать. Ну почти. – Тигран сказал, что все знаменитые блюда придуманы бедными – французский луковый суп, русская солянка, итальянская пицца.

Над столом вдруг повисла тишина. Все уставились на меня, затем раздался смешок того парня напротив. А через пару секунд американцы уже хохотали, хлопая в ладоши.

– Что случилось? – Я судорожно перебирала в уме варианты, но пока было ясно лишь одно – они смеялись надо мной!

Мой испуганный голос оборвал смех Тиграна, но не стер улыбку с его лица.

– Ты полдня убеждала их, что не знаешь английского, а говоришь чище, чем я!

Я и не заметила, как выдала себя с потрохами! Вот тебе и невинная ложь ради личного пространства.

К вечеру город изменился, солнце перестало обжигать его плечи, позволив вдохнуть немного прохлады. Мягкий свет указывал новые маршруты, тянувшиеся к главной площади города. Боясь потерять Тиграна в толпе, я не отставала от него ни на шаг. Мне даже казалось, что мы дышим с ним в унисон.

Поющие фонтаны, гордость советской Армении, и по сей день собирали тысячи людей – туристов и местных, детей и стариков, дружеские компании и влюбленные пары. Мы добрались до цели, и группа была отпущена в самостоятельное плавание. Выдохнув, Тигран присел на еще теплый камень и закурил. Он не смотрел на фонтаны и мыслями вряд ли вообще был здесь.

– Всегда хотел пройти по городу босиком, – заговорил он, выпуская дым.

– А до меня долго идти?

– Минут двадцать, не больше.

Я сняла обувь и встала перед ним. Теплый шершавый асфальт щекотал стопы, но меня уже было не остановить.

– Пойдем!

Он уставился на меня, будто видел впервые:

– Не самая хорошая идея. Потом месяц будешь ходить с черными пятками.

– Разве это цена для мечты? – теперь пришла моя очередь поддеть его.

Тигран потушил сигарету и, усмехаясь, стал снимать обувь.

– А ты не перестаешь меня удивлять. Пошли!

Поздно ночью, лежа в постели, я слушала тишину из открытого окна и прокручивала в голове каждую деталь минувшего дня. Моя улыбка сияла ярче луны, выглядывающей из-за развешанного на балконе белья, а ноги все еще гудели от непривычно долгой прогулки. Тигран оказался прав: я так и не смогла вернуть пяткам первоначальный цвет, но надеялась, что мои воспоминания не потускнеют раньше, чем те отмоются.

В голове заиграла мелодия «Эребуни», услышанная на фонтанах. Неожиданно для себя я подумала о Боге. Мои родители не были религиозны, вера во грехе была для них обычным делом. Мать укоряла Всевышнего за свою неудавшуюся карьеру актрисы и роковую встречу с отцом, а тот верил лишь в силу денег. Однако в церковь обязательно ходил два раза в год – 24 апреля и 5 сентября. Я помнила числа, потому что в детстве он брал меня с собой. Про День памяти жертв геноцида армян я знала, а вот вторая дата так и осталась загадкой.

Жизнь родителей не была для меня примером и никак не приближала к вере. Но сейчас мне захотелось помолиться. Припев по-прежнему звучал в голове. Я не знала слов, но душа моя пела чисто, а губы шептали: «Благодарю».

Глава 14

1972 год

Азат не появлялся уже три дня, а на четвертый Артур, почуяв неладное, подкараулил друга возле дома. За эти дни он сам превратился в настоящего тирана, вымещая обиду и злобу на младшем брате.

Азат плохо ел и почти не спал. Он был уверен, что друг потеряет к нему уважение, когда узнает, что он не смог отстоять в драке свой амулет – серебряную косточку. Он честно дрался до конца, но мальчишек было четверо, и у него не было шансов. И сейчас Азат не знал, как спрятать свой огромный синяк, опухший нос и забинтованный палец.

Артуру хватило одного взгляда, чтобы все понять. Руки его сжались в кулаки.

– Кто?

– Не важно.

– Наро?

– Да.

– За что?

– Хотел отобрать цепочку.

– Отобрал?

– Да.

Азат знал это выражение лица друга. Этим и отличались их характеры. Артур не раздумывая лез в бой, не сомневаясь в победе, не анализируя ситуацию, не взвешивая силы. И почти всегда побеждал.

– Я скоро! – бросил он и убежал.

Азат не знал, как быть. Рассказать родителям он не мог, и все, что ему оставалось, – тихо сидеть и водить ложкой по арисе[16]. Наконец спустя бесконечных полчаса он услышал знакомое постукивание по двери. Артур не стал дожидаться, пока ему откроют, и вошел. Дед Багдасар удивленно смотрел на мальчика. Тот, тяжело дыша и заметно прихрамывая, пожал ему руку и заковылял к Азату. В руке у него что-то поблескивало.

– Держи! – сказал он, с трудом шевеля разбитыми губами. – Больше не теряй.

– Спасибо, брат!

– Не за что, брат!

Артур выпил воды из ковша, висящего над кухонной раковиной, и вышел. Слезы текли по его грязному, окровавленному лицу, оставляя за собой чистые дорожки. Он одолел всех, но кулон не вернул – Наро потерял его в тот же день, как отобрал у Азата. За что был избит еще раз. И тогда Артур принял самое важное решение в своей жизни – отдать другу свой амулет. Сердцем он чувствовал, что поступил правильно.

Глава 15

Разбудили меня не лучи солнца и не уличная суета, как бывало обычно, а оживленный разговор за стеной. Несколько голосов, среди которых я узнала бабушкин, дрейфовали от шепота до громкого смеха. И вдруг я поняла, кому принадлежит другой голос – мужской, едва слышный. Догадка буквально вытолкнула меня из постели. Прошло два дня с того момента, как я вернулась домой с улыбкой до ушей и грязная по колено. Все это время я мучилась догадками, увижу ли Тиграна еще хоть раз. И вот теперь нас разделяли лишь дверь и моя неуверенность!

Чтобы попасть в ванную, пришлось перелезть на балкон и пройти через спальню дяди. Я быстро умылась и накрасилась, но все еще не решалась присоединиться к шумной компании.

Заметно нервничая, я все же шагнула в гостиную. Первое, что бросилось в глаза, – десертный стол. Обычно бабушка начинала утро без сложных ритуалов, кофе для нее был лишь поводом начать день. Но сейчас стол был накрыт с любовью для гостей. Пахлава, гата и пышные эклеры соседствовали с фруктами, нарезанными с трафаретной точностью; конфеты яркими обертками контрастировали