Даже Юлиану она не позволит обращаться так с собой.

Никогда.

Юлиан спустился вниз и восхищенно сощурился от яркого солнца, лившегося в комнату через окна. Удивительно, сколь много счастья могут принести человеку даже незначительные радости. Он вспомнил, что когда-то не обращал внимания на такие простые вещи, как солнечное утро, а теперь каждое утро на свободе становилось для него подарком богов.

Наконец он направился на кухню, к большому шкафу, где Грейс хранила еду. Царивший внутри холод поразил его, и он протянул руку, подставив ее под поток прохладного воздуха. Удивительное изобретение.

Он стал перебирать разнообразные коробочки, но не мог прочитать надписи на них.

– Не ешь ничего, что не можешь определить, – напомнил он себе, вспоминая, какие гадости люди употребляли в пищу за века, которые ему довелось прожить.

Юлиан копался в холодильнике до тех пор, пока не нашел в нижнем ящике спелую дыню. Перенеся ее на стол посреди кухни, он разрезал дыню пополам, затем отрезал большой кусок и отправил его в рот.

От вкуса приторной мякоти у него заурчало в животе. Ему захотелось вкусить еще этой спелой сладости.

Как это здорово – есть, иметь под рукой что-то, чтобы заглушить извечный голод и жажду.

Внезапно он замер, уставившись на свои руки, покрытые мякотью и соком дыни.

«Юлиан, посмотри на меня. Будь паинькой и делай то, что я велю. Дотронься до меня здесь… да, вот так. Молодец, хороший мальчик. Если ты сделаешь мне приятно, то я принесу тебе поесть, но попозже».

Юлиан вздрогнул от непрошеных воспоминаний своего последнего воплощения. Неудивительно, что он ведет себя словно животное, ведь с ним и обращались как с животным. Он уже и не помнит, каково это – быть человеком. Грейс хотя бы не приковала его к постели, во всяком случае пока.

Схватив остатки дыни, Юлиан выбросил их в корзину под раковиной, затем открыл кран, чтобы смыть с рук липкую сладкую массу.

Когда холодная вода коснулась его кожи, он с облегчением вздохнул. Вода. Именно ее не хватало ему больше всего во время заточения.

Сначала он омыл руки, затем набрал в ладони столько воды, сколько смог, и стал жадно пить, облизывая пальцы. Ему хотелось забраться в раковину и почувствовать, как вода бежит по его коже.

Внезапно Юлиан услышал стук в дверь, а затем торопливые шаги. Он закрыл воду, потянулся за полотенцем, которое висело рядом с раковиной, и насухо вытер руки и лицо.

Когда Юлиан вернулся ко второй половине дыни, до него донесся голос Селены:

– И где же он?

Юлиан покачал головой. Такого энтузиазма он ожидал от Грейс, а не…

Он оторвал взгляд от дыни и увидел перед собой пару карих глаз, широких, как спартанский щит.

– Матерь Божья! – ахнула Селена, в то время как Грейс, скрестив руки на груди, удивленно смотрела на гостя.

– Юлиан, познакомься с Селеной.

– Матерь Божья! – Селена выронила из рук одежду и, обойдя вокруг Юлиана, осмотрела его со всех сторон.

При виде ее бесцеремонности Юлиан с трудом сдержал гнев.

– Может, вам зубы показать или лучше спустить штаны, чтобы вы смогли осмотреть меня во всей красе? – спросил он угрюмо.

Селена в нерешительности протянула руку, чтобы пощупать его мышцы.

– Прочь, – рявкнул Юлиан, отчего Селена чуть не подпрыгнула.

Грейс, не выдержав, рассмеялась, а ее подруга нахмурилась и стала бросать на обоих недовольные взгляды.

– Ну ладно, хватит издеваться надо мной!

– Ты сама напросилась. – Грейс взяла со стола кусок дыни, который Юлиан только что отрезал, и положила в рот. – А кроме того, сегодня ты забираешь его себе.

– Что? – спросили Юлиан и Селена хором.

Грейс проглотила дыню.

– Но я ведь не могу взять его с собой на работу, верно?

Селена язвительно улыбнулась:

– Уверена, Лизе и твоим клиентам он очень понравится.

– Да, и еще парню, который придет к восьми. Впрочем, ни в одном из случаев это не поможет.

– А если отменить встречи?

Юлиан поморщился: ему совершенно не хотелось появляться на публике. Единственным положительным моментом в его положении являлось то, что все дамы, призывавшие его, держали его по большей части взаперти.

– У меня нет знакомого юриста, который помог бы мне. Кроме того, не думаю, что Юлиан захочет оставаться в доме один на весь день – ему определенно захочется посмотреть город.

– Нет, лучше уж я останусь здесь, – предложил Юлиан. Все, чего он на самом деле хотел, так это почувствовать под собой упругое тело Грейс и заставить ее кричать от удовольствия.

Грейс встретилась с ним взглядом, и он, увидев в глубине ее серых глаз тот же голод любви, в ту же секунду понял, что за игру она затеяла. Она идет на работу, чтобы не поддаться соблазнам.

Что ж, рано или поздно она все равно вернется домой и тогда будет принадлежать только ему. А когда она сдастся на милость победителя, он покажет ей все, на что способен воин-спартанец родом из Македонии.

Утро для Грейс текло на удивление медленно – как ни старалась она сосредоточиться на проблемах пациентов, у нее ничего не выходило. Раз за разом перед ее глазами всплывало воспоминание о золотистой коже и пронзительно-голубом взгляде.

А эта улыбка…

О, как бы она хотела, чтобы Юлиан никогда так не улыбался ей.

– Ну вот я и говорю: смотри, Дейв, если хочешь одолжить у меня одежду, так ради Бога, но только не трогай мои дорогие платья от кутюр. Если ты в них будешь выглядеть лучше меня, то я отдам их в Армию спасения. Правильно я сделала, доктор?

Грейс оторвала взгляд от блокнота, где она рисовала смешных человечков с копьями.

– Что, Рейчел?

Рейчел была фотографом и одевалась очень элегантно.

– Я правильно сделала, что велела Дейву держаться подальше от моего гардероба? Согласитесь, разве не паршиво, когда ваш дружок выглядит в вашей одежде лучше вас?

Грейс кивнула:

– Конечно. Это ведь ваша одежда, а вы вынуждены запирать ее.

– Ну вот, я так и знала. Именно это я ему и сказала. Нет, ради Бога, он может говорить мне, что он женщина, только в мужском обличье, и все такое, но когда доходит до дела, то он прекрасно слушается меня, как и мой бывший муженек.

Грейс в очередной раз взглянула на часы: время Рейчел почти вышло.

– Знаете что, – прервала она пациентку, – давайте отложим это до встречи с Дейвом в понедельник…

Рейчел кивнула.