Кусая губы, Грейс вытащила темно-синие пижамные штаны и выбежала из комнаты.

– Держи. – Протянув Юлиану штаны, она убежала в ванную прежде, чем он смог хоть что-то сказать. Ей не хотелось, чтобы он видел ее слезы.

Сменив кусок ткани на бедрах на штаны, Юлиан пошел за Грейс.

– Эй! – позвал он и осторожно открыл дверь, за которой она скрылась.

Заметив, что Грейс плачет, он замер; несмотря на суровое воспитание, его сердце сжалось. Грейс плакала так, словно кто-то разбил ей сердце.

Юлиан еще с детства усвоил, что ни к чему хорошему забота о людях не приводит: каждый раз, когда он допускал ошибку и отступал от этого правила, ему приходилось жестоко расплачиваться.

Кроме того, ему отведено мало времени, слишком мало времени. Чем меньше он будет вникать в личную жизнь и переживания своей временной спутницы, тем проще переживет следующее заточение.

Но тут до его сознания дошли ее слова, и ему стало не по себе. Она раскусила его с первого взгляда. Он всего лишь кот, который получит удовольствие и бросит ее.

Не отдавая себе отчет в том, что делает, Юлиан подошел к Грейс и обнял ее, а она склонила голову к его обнаженной груди, прижавшись к ней, словно к спасательному кругу.

Еще ни разу Юлиану не приходилось успокаивать женщину. Даже до проклятия он ни к кому не проявлял нежность. Как солдата, его с пеленок обучали быть сдержанным и холодным.

Со щитом или на щите – именно это сказала ему мачеха, когда вышвырнула из дома в возрасте семи лет. Так он попал в военную школу. С отцом было еще хуже. Его отец, легендарный спартанец, не терпел слабостей и выбивал из Юлиана детство хлыстом, обучая искусству терпеть боль, скрывать страдания.

До сих пор Юлиан помнил, как больно жалил хлыст его спину, слышал, как свистит рассекаемый им воздух. И еще он помнил презрение на лице отца.

– Прости. – Шепот Грейс вернул его к действительности.

Запрокинув голову, она заглянула ему в глаза, и Юлиан, отчего-то почувствовав себя неловко, отстранился от нее.

– Теперь тебе лучше?

Грейс вытерла слезы. Уже давно никто не успокаивал ее подобным образом.

– Да, – прошептала она, – лучше. Спасибо.

Он ничего не ответил, и Грейс показалось, что вместо нежного мужчины, который еще секунду назад был здесь, снова появилась греческая статуя, холодная и бездушная.

Она резко выдохнула.

– Что-то я раскисла – наверное, слишком сильно устала и мне действительно надо поспать.

Грейс знала, что Юлиан пойдет за ней, поэтому не оборачивалась, устраиваясь поудобнее в своей большой кровати и накрываясь теплым одеялом.

Так и есть. Секундой позже матрац жалобно скрипнул под весом его тела. Сердце Грейс забилось чаще, когда Юлиан прижался к ней и положил руку ей на талию.

– Послушай, – Грейс слегка отодвинулась, – будет лучше, если ты останешься на своей половине кровати, а я на своей.

Однако Юлиан, не слушая, провел пальцем по ее щеке.

– Я знаю, тебе нужна моя помощь. Я здесь именно для того, чтобы унять твой жар, – прошептал он.

Тело Грейс пылало от его близости, аромат сандалового дерева кружил голову.

– Со мной все в порядке, мне хорошо…

– Но я могу сделать лучше. Намного лучше. Обещаю.

О, в этом она нисколько не сомневалась.

– Если ты будешь плохо себя вести, я выгоню тебя из комнаты.

Похоже, он ей не верил.

– Не понимаю, почему ты хочешь от меня избавиться?

– Потому что я не собираюсь пользоваться тобой как игрушкой. К тому же я никогда не вступаю в интимные отношения с мужчинами, которых не знаю.

Юлиан задумался, и Грейс глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Боже, как же сложно говорить ему «нет».

Она закрыла глаза и медленно сосчитала до десяти. Ей нужно поспать. Никаких «но», «если» и «может быть»! Даже красавец Юлиан не может ей помешать.

Юлиан стал устраиваться удобнее на подушке. Это будет первая за его долгую жизнь ночь, которую он провел с женщиной, так и не переспав с ней.

Грейс нажала кнопку пульта, и люди в телевизоре стали говорить тише.

– Это управляет светом. – Она нажала еще одну кнопку. Свет тут же погас, позволив телеэкрану отбрасывать тени на стену позади них. – Тихий звук не мешает мне спать, так что я вряд ли проснусь. – Грейс передала гостю пульт. – Спокойной ночи, Юлиан Македонский.

– Спокойной ночи, Грейс, – ответил он, не сводя взгляда с веера ее волос, рассыпавшихся по подушке.

Отложив в сторону пульт, Юлиан еще долго смотрел на лицо Грейс в слабом свете, идущем от телеэкрана. Вскоре он убедился, что она уснула – это стало, ясно по тому, каким ровным сделалось ее дыхание. Только тогда он осмелился дотронуться до нее и; провел подушечкой пальца по нежной коже ее щеки.

Его тело отреагировало так бурно, что он закусил губу, чтобы не застонать, Порывы страсти были знакомы ему и раньше, но никогда не были столь сильны. Теперь же сексуальный голод доводил его почти до безумия. Все, о чем он мог думать, – как раздвинуть ее шелковые бедра и погрузиться в нее. О, он будет скользить в ней до тех пор, пока они оба не закричат, высвободившись одновременно.

Вот только, суждено ли этому свершиться хоть когда-нибудь?

Юлиан отодвинулся подальше, от Грейс. Он может дарить ей радость изо дня в день, но сам никогда не обретет покой.

– Будь ты проклят, Приап, – произнес он вполголоса имя бога, определившего его судьбу на много сотен лет. – Надеюсь, Аид воздаст тебе по заслугам.

К счастью, вскоре его гнев поутих, и он, вздохнув, подумал, что богини судьбы и фурии о нем точно не забыли.

Грейс проснулась со странным чувством безопасности, чувствуя нежный поцелуй в закрытые веки. Такого она не ощущала уже много лет.

Теплые сильные руки пригладили ее волосы.

Юлиан!

Она так резко приподнялась, что они чуть не стукнулись головами.

Юлиан нахмурился.

– Прости, – извинилась Грейс. – Ты меня напугал. Ладно, что ты хочешь на завтрак, потому что я умираю от голода?

Его взгляд упал на глубокое декольте ее ночной рубашки, и Грейс поняла, что сейчас он видит все, вплоть до смешных трусиков е Микки-Маусом.

Прежде чем она смогла что-либо сделать, Юлиан прижал ее к себе и впился губами в ее рот.

От этого бесшабашного поцелуя у нее закружилась голова, и она почувствовала жар во всем теле. Она хотела его; да что там хотела – жаждала!

Юлиан покрыл поцелуями ее шею и легонько укусил за мочку уха. Похоже, он отлично знает, что делать, чтобы соблазнить женщину!