– Ну вот мы и на месте!

Я огляделась, и мое сердце ёкнуло, когда я поняла, где мы.

Сад вечерних камней.

Самое красивое и романтичное место в Зенноне.

Раньше с завидной регулярностью мне предлагал сюда прогуляться Марен, но я всегда отказывалась. А приехать посмотреть на Сад с Неллой, хотя бы днем, мне даже в голову не приходило.

Сад вечерних камней не мог сравниться по размеру с огромными Садами Деи, но его главным отличием были люминарии, которые искусно украшали аллеи, загораясь с наступлением вечера и создавая непередаваемую атмосферу. По крайней мере, так говорили.

Мы прибыли рано – до заката оставалось больше часа, и люминарии еще не горели. Хейрон, лучезарно улыбаясь, повел меня по главной аллее вглубь Сада, откуда доносилась приглушенная музыка. Деревьев здесь было немного, чаще встречались фигурно подстриженные кусты и клумбы с люминариями. Кое-где высились изящные статуи.

Людей было много, и все празднично одеты. Я внезапно пожалела, что на мне простое школьное платье. Кажется, Хейрон заметил мое смущение:

– Для меня ты выглядишь прекрасно в любом наряде.

Покраснев, я заставила себя благодарно улыбнуться и перевела взгляд на тележку мороженщика, мимо которой мы проходили. Хейрон тут же подвел меня к ней. Нелла была не большой любительницей мороженого, поэтому я наслаждалась им лишь дома, по праздникам. От тележки исходил холод: металлические сосуды с мороженым были обложены геррионами.

Сортов было не меньше двадцати, и я после длительно го размышления выбрала базиликовое с кусочками клубники, а Хейрон взял сливочное с перцем.

Мы неторопливо шли по аллее, поедая мороженое из вафельных рожков костяными ложечками, и обменивались впечатлениями о последнем выступлении известного на весь Зеннон барда Диммана Димерра, с которым Хейрон был шапочно знаком. В этот момент мне подумалось, что я могу представить себе жизнь с Хейроном. И она будет весьма неплохой.

Людей становилось всё больше, и, доев мороженое, мы свернули с главной аллеи, чтобы избежать сутолоки. По неширокой дорожке, обсаженной нежно пахнущими кустами рододендрона с карминно-розовыми цветами, мы вышли на круглую площадку, посередине которой журчал фонтан. Он представлял собой большую чашу, а в центре ее высилась скульптура трех немор – сказочных существ, полуженщин-полурыб, которые выманивали неосторожных рыбаков и путешественников из спокойных морей Сестер во власть Штормовых морей. Каждая немора – длинноволосая, прекрасная, хищная – держала кувшин в виде морской раковины, откуда лилась вода.

– О чем задумалась?

Наверное, я слишком долго молчала, завороженная игрой воды, поэтому вопрос застал меня врасплох. Я растерялась, но еще больше испугалась того, как близко придвинулся ко мне Хейрон. Стараясь незаметно отстраниться, я спросила первое, что пришло в голову:

– Почему ты согласился на эту помолвку?

Хейрон испытующе посмотрел на меня, словно решая, что ответить.

– Изначально это была идея матери. Когда отец получил первое письмо от Советника Линда, он сильно сомневался, хотел отказать. Но мать – та пришла в восторг. «Это прекрасная сделка для всех нас», – то и дело говорила она. – Мне показалось, что в голосе Хейрона проскользнула нотка презрения. – Что касается меня – в общем, я был не против. Но, признаться, твоя… ситуация меня заинтриговала. Во всем этом было что-то необычное. И мне стало любопытно, как выглядит та самая Вира Линд, которую мне прочили в невесты. И тогда я отправился на тебя посмотреть.

Я вскинула голову, не в силах найти слова от изумления. Хейрон скользнул взглядом по моим губам и продолжил:

– Мой слуга узнал, что каждую неделю в день Предков ты отправляешься на прогулку в Сады Деи. Я взял фаэтон, дождался тебя возле дома и последовал за тобой в Сады, дошел до самого жертвенника Деи. Потом вернулся домой и, поговорив с отцом, убедил его сразу же написать ответ Советнику Линду.

Мое дыхание сбилось, я никак не могла отдышаться, словно перед грозой, когда не хватает воздуха. Значит, в тот злосчастный день в Садах мне не показалось – за мной действительно следили. И это был Хейрон. Наконец я спросила:

– Почему?

– Почему? – Он взял мою левую руку и не спеша прочертил на ладони линию – от запястья до кольца, так, что я вздрогнула. – Потому что понял, что хочу, чтобы ты стала моей женой, Вира.

В сгустившихся сумерках выражения его лица было не разобрать, но я больше ничего не успела сказать.

Один за другим начали загораться люминарии: сначала – белые и желтые, потом – голубоватые, следом – розовые, красные и зеленые. Завороженная игрой света, я следила, как повсюду в калейдоскопе огней складывались причудливые узоры и гармоничные композиции. Вода в фонтане вспыхнула и замерцала, преломляя зеленоватый свет камней. Откуда-то медленно и нежно поплыла музыка.

Хейрон улыбнулся и привлек меня к себе. Меня накрыло ароматом его парфюма, и я начала задыхаться, чувствуя себя словно в тисках, но не успела ничего сделать, когда он наклонился и поцеловал меня прямо в губы.

Его поцелуй был горячим и решительным и пах перцем. Я хотела отклониться, но Хейрон еще крепче прижал меня к себе. Молча, с нарастающей паникой я попыталась отвернуться, но безуспешно. Похолодев, я поняла, что он не собирается отступать. С моих губ сорвался всхлип, и Хейрон слегка отстранился. В его потемневших глазах мелькнуло недовольство, а в голосе, низком, угрожающе-спокойном, послышались жесткие нотки:

– Ну что ж… подождем до свадьбы. Осталось недолго.

Хейрон снова склонился надо мной, и я замерла. Обжигая горячим дыханием, он медленно поцеловал меня в шею и наконец отпустил. По коже побежали мурашки, я едва смела поднять глаза. Мои губы, шея и талия горели от его прикосновений, и мне хотелось оказаться дома и смыть с себя эти невидимые пятна.

Я больше не замечала ни светящихся статуй, ни аллей, где на деревьях в виде плодов висели люминарии разных оттенков желтого и красного. Я отвечала невпопад, с ужасом думая о тесном и полутемном пространстве фаэтона, который дожидался нас у выхода.

Когда же наконец через мучительно долгое время мы двинулись назад, я едва не расплакалась от облегчения, увидев, что у ворот нас поджидает Нелла.

Глава 4

Всю дорогу до дома меня трясло. Если Нелла что-то и заметила, то оставила вопросы при себе. Видимо, решила, что теперь я имею право обходиться без ее замечаний.

Дома, сославшись на усталость, я отказалась от ужина, который распорядился оставить для меня Гаэн, и поднялась в свою