А Храм, видимый издалека, становился все ближе. Все громче слышался неумолчный шум водопада. Странное чувство росло в душе жрицы, какая-то непонятная гордость. Словно величие Храма и красота окружающей природы были отчасти ее заслугой. Девушка чувствовала себя хозяйкой, представляющей гостю свои владения. Ей было приятно, что Валтор увидит обитель, где она выросла, и даже погостит тут какое-то время. Он будет смотреть из окна на те же созвездия, слушать водопад, любоваться горными вершинами.

У самых ворот Нармин вышла из кареты и пешком направилась к входу, показывая спутникам безмолвный пример. Безмолвный потому, что у нее не хватило духу велеть королю спешиться перед входом в обитель, дабы оказать почтение светлой богине. Однако его величество оказался проницательным. Король спешился сам и попросил о том же Лотэссу, которая, пользуясь хорошей погодой, ехала верхом. Тяжелым серебряным молотком Нармин постучала в ворота. Удивительное и непривычное ощущение — стоять по эту сторону ворот, когда в течение многих лет находилась за ними.

Им открыл привратник. Мужчины в Храме исполняли должности прислуги, поскольку жрицам не пристало заниматься низменными мирскими заботами — топить печи, убирать снег, скрести котлы. Подобный труд считался недостойным занятием для служительниц Маритэ и отвлекающим их от основного призвания.

У парадного входа в Храм их уже встречали, и не кто-нибудь, а сама владычица Лавинтия. Она не стала кланяться королю и первой аристократке Элара, напротив, ждала, пока те склонятся перед нею. Нармин вновь ощутила что-то вроде гордости. Находясь в Нианоне, она уже начала ощущать себя кем-то вроде фрейлины, а ведь в служении Маритэ есть истинное величие, перед которым должны склоняться даже короли. Хватит уже приседать в придворных реверансах и заискивать перед облеченными властью. Она — старшая жрица Маритэ!

— Нармин, — голос владычицы звучал ласково и как-то по-матерински. — Будь добра, представь мне наших гостей.

— Его величество король Валтор Дайрийский, — торжественно произнесла девушка.

— Я так и подумала, — улыбнулась Пресветлая Лавинтия. — Надо полагать, что его величество теперь зовется Валтором не только Дайрийским, но и Эларским?

Владычица с ходу затеяла свои политические игры. Что ж, ее можно понять. Впервые за долгое время представилась верховной жрице Храма Маритэ возможность лично беседовать с королем.

— А кто ваша прелестная спутница? — Лавинтия обращалась к королю, но улыбалась уже Лотэссе.

— Моя невеста и будущая королева Элара — энья Линсар.

— Я весьма рада принимать в стенах Храма светлой богини столь высоких гостей, — голос владычицы сочился любезностью и в то же время торжеством. — Не буду удерживать вас у порога. Младшие жрицы проводят вас и помогут расположиться со всем возможным удобством. Я же с удовольствием жду вас к вечерней трапезе. Нармин, — владычица обернулась к девушке. — А ты, я надеюсь, проследуешь со мной. Понимаю, ты устала с дороги…

— О нет, пресветлая, — поспешила возразить жрица. — Разумеется, я пойду с вами, а отдых подождет. Не так уж я и устала.

Как только им удалось остаться наедине, владычица по-матерински обняла юную жрицу.

— Как я горжусь тобой, дитя мое, если бы ты знала!

— Вы слишком добры ко мне, владычица, — смущенно пролепетала Нармин.

— Твою заслугу сложно переоценить, девочка — тебе удалось привести в Храм короля! — верховная жрица и не думала скрывать своего восторга. — Я, конечно, возлагала на тебя определенные надежды, но и подумать не могла, что ты сможешь добиться подобного!

— Но я ведь ничего особенного не сделала.

Девушке очень бы хотелось, чтобы похвалы владычицы были заслуженными, но скрывать, сколь мала ее заслуга на самом деле, не имело смысла. Она уже однажды исказила факты, и до сих пор помнила жгучее смущение, хотя прямо ее никто не упрекнул во лжи.

— Благодаря тебе король в Храме! — казалось, пресветлая Лавинтия сейчас начнет кружиться по комнате, как девчонка. — Как тебе это удалось?

— Король здесь лишь ради безопасности своей невесты, — ну вот она и сказала это, лишив себя возможности выслушивать восторженные похвалы верховной жрицы. — Мне запретили писать вам об этом, но в Вельтане появился демон.

Владычица вмиг стала серьезной. Выражение торжества сошло с ее лица, сменившись сначала удивлением, затем растерянностью.

— Слуга Изгоя в столице Элара? Но как?!

— Никто не знает, — вздохнула Нармин. — Но тварь пыталась убить Лотэссу Линсар… и меня.

— О богиня! — всплеснула руками владычицу. — Но ведь Дар Маритэ хранил тебя?

— Хранил, — жрица не могла сдержать горькую иронию, — от магии. Но не от рук и когтей чудовища.

— Но ты жива, хвала Маритэ и ее сестрам. И королевская невеста тоже.

— Нам удалось спастись, и это не моя заслуга, — признала Нармин. — Я лишь убедила короля в том, что за стенами Храма Маритэ его невеста будет в безопасности.

— Ну что ж, — словно самой себе кивнула женщина, — и это тоже немало. На самом деле, так даже лучше. Одно дело — король соизволил нанести нам визит, который мы должны воспринимать как оказанную честь и испытывать благодарность, и совсем другое, когда он будет обязан нам столь значительной услугой. Ты умница, девочка моя! — верховная жрица вновь говорила вдохновенно-восторженным тоном. — Воистину, ты прекрасно послужила интересам богини и Храма!

После подобных выводов владычицы Нармин прониклась убеждением, что и впрямь совершила великое деяние, достойное похвал пресветлой Лавинтии и даже благосклонной улыбки самой Маритэ. Лишь светлые богини знают, чего ей это стоило, но она выполнила свой долг жрицы, несмотря на сердце, истекающее кровью. И даже когда Валтор покинет Храм и она будет страдать от боли невосполнимой утраты, утешением будет служить мысль, что она послужила своей богине и тем, кто хранит свет древней веры.

— Да мы пылинки будем сдувать с этой Лотэссы Линсар, — продолжала меж тем владычица.

— У нее очень тяжелый характер, — не выдержала Нармин.

— Велика беда! — отмахнулась верховная жрица. — У меня у самой тяжелый характер. Королевская невеста может быть последней стервой, но в Храме она должна обрести самый теплый прием. А если бы удалось внушить этой высокородной девице истинность света Маритэ… — лицо женщины приняло мечтательное выражение. — Королева, верующая в Маритэ! Большей победой мог бы стать только сам король.

Нармин лишь вздохнула, она-то знала, как Валтор относится к богине. Впрочем, и владычица быстро вырвалась из плена грез, навеянных внезапно открывшимися перспективами.

— Ступай, дитя мое, — ласково велела она. — Тебе нужно отдохнуть.

— Да, владычица, — жрица поклонилась и вышла.

Идя по знакомым с детства коридорам, Нармин не торопилась. Сколь бы прекрасной не была Вельтана, девушка поняла, что соскучилась по Храму. По дороге ей то и дело встречались послушницы, в основном совсем еще девочки, одетые в просторные серые платья. Несколько раз мимо прошли младшие жрицы в платьях небесного голубого цвета. Все встречавшиеся девушки благоговейно взирали на старшую жрицу, вернувшуюся из столицы в сопровождении короля, и кланялись. Нармин такое отношение немного смущало, но в то же время было приятно. Послушницам полагалось встречать жриц, даже младших, поклонами, но между жрицами такого обычая не водилось. Наверное, теперь она — Нармин — в глазах служительниц Маритэ стоит лишь немногим ниже пресветлой Лавинтии. Подобные мысли пьянили и кружили голову. На какое-то время Нармин даже позабыла о короле, ослепленная внезапным осознанием собственной важности. Что-то похожее происходило с ней, когда она только прибыла в Вельтану. С тех пор прошла, казалось, вечность. Какой наивной она тогда была! Думала, ее будут боготворить придворные кавалеры, а может, даже король. Вместо этого она сама безответно и безнадежно влюбилась в короля. Мысли о Валторе несколько подпортили вкус торжества.