– Никакие это не бандиты были! – категорично заявила ей бабка. – Ребятишки пошутить вздумали, всего-то делов.

Всего-то! Странно, однако, рассуждают у нас некоторые граждане. На женщину напали с холодным оружием в руках, маленький ребенок присутствовал при этом, страху натерпелся, а соседка утверждает, что ничего особенного не произошло.

– У меня другие сведения, – серьезно произнесла Мариша. – Лидия Ромуальдовна в тот день имела на руках внушительную сумму наличными. И есть подозрения, что именно эти деньги и интересовали бандитов.

– Говорят тебе, никакие это не бандиты. Бестолковка ты! Я этих ребят вот с таких лет знаю. Не бандиты они, обыкновенные мальчишки. А Лидка, если хочешь знать, сама виновата.

– В чем же это?

– А в том… Когда страна в кризисе и некоторые люди не знают, как концы с концами свести, нечего перед людьми брильянтами своими сверкать. Думаешь, я не знаю, что она барчука своего каждый день икрой кормит? Да весь подъезд об этом неделю судачил, когда она заявила, что черная икра – это лучшее средство от малокровия. Это ее-то мальчишка малокровный! Она бы по сторонам-то посмотрела, как люди живут, небось, глазенки бы и открылись. Только зачем ей это? Она, кроме самой себя да еще своего сыночка, никого и видеть-то не желала. А ты кто такая? Вроде как у нас в отделе я тебя не встречала.

– Нет, я не из полиции.

– А чего тогда этой историей интересуешься?

Разговаривать через окно было неудобно, приходилось задирать голову. Но Мариша не сдавалась. И объяснила свой интерес:

– Дело в том, что Лидия Ромуальдовна пропала.

– Как пропала?

– Со вчерашнего дня ее никто не видел. И дома она не ночевала, и телефон не берет. Пропала.

И Мариша развела руками, мол, что есть, то есть, слов из песни не выкинешь. Старуха в окне задумалась, но ненадолго.

– Слышь, ты заходи ко мне, – деловито скомандовала она Марише. – Не знаю, кто ты такая и почему интересуешься, но разговор у меня к тебе есть.

Мариша не заставила себя долго упрашивать. Она нутром чуяла, что нашла свой клад. Такого рода скучающие старушки – это самородки для всякого, кто хочет узнать побольше о проживающих в доме людях. Правда, в последнее время пласт этих старушек стремительно тощает, общительные бабушки переезжают на кладбище, а смены им нет. Люди все меньше общаются друг с другом, так что новое поколение бабушек растет далеко не таким информированным. Самые продвинутые чатятся в социальных сетях, но это не то, совсем не то, что живое человеческое общение, происходящее изо дня в день.

Но сыщице повезло. Она нарвалась на последнюю могиканку. Старушке было так охота почесать языком, что она допустила в свою квартиру постороннего человека. Впрочем, когда Мариша вошла и огляделась по сторонам, она поняла, что старушка не многим рисковала. Такой бедности Марише давно не приходилось видеть. Все-таки за последние годы большинство населения нашей страны избавилось от железных кроватей и уродливых советских стенок. Но не в этой квартире. Тут все оставалось, как при Хрущеве.

Впрочем, в квартире было очень чисто. На порыжевшем от времени линолеуме не было ни пылинки. На стене в комнате висел ковер – гордость хозяев, жуткое детище синтетической промышленности СССР. Мариша понимала, почему ковер повесили на стенку. Ходить голыми ступнями по его жесткому колючему ворсу было бы настоящей пыткой. А так висит и вроде бы ничего, красиво даже местами.

– Да ты садись, садись, – хлопотала старушка возле Мариши. – Ты почему Лидией-то интересуешься?

Мариша объяснила, что ее девочка учится в одном классе с Володей. И конечно, она озадачена исчезновением его матери.

– Я тебе так скажу, что бы с Лидией ни случилось, это ей божеское наказание. Ясно тебе?

– Ничего не ясно. Наказание? За что?

– Есть за что, – поджала губы старушка. – Как ни воображает из себя Лидка, а есть люди, которые знают про нее кое-что.

– Вы это о чем?

– Думаешь, Светлана – первая, кто у нее в работницах служит? Были и другие, кто на Лидку горбатился.

– Вы?

– Нет, не я, – нехотя призналась старушка. – Дочка моей приятельницы у Лидии работала. Она мне такое про эту Лидию порассказала…

– И что же? Что?

Видя, что ее собеседнице стало любопытно, старушка оживилась:

– Денег у Лидии куры не клюют. В банке чуть ли не десять миллионов лежит или даже больше! Она одних лишь процентов по сто тысяч в месяц имеет!

– Ого!

Мариша была удивлена, как точно совпала сумма. Она и до того слышала про сто тысяч, и вот теперь снова прозвучали эти деньги. Но старушка поняла ее возглас по-своему и с удовлетворением кивнула.

– Да, таких деньжищ ей и ребенку с лихвой хватало. Тем более что Светке они вовсе не платили.

– Как?

– А вот так! Светка – приезжая, из деревни в город на заработки явилась, ни знакомых у нее тут, никого. Вот ее Лидия к себе и взяла. Кормить ее пообещала, жилье предоставила, но платить она ей не платит.

– Совсем?

– Ну, разве что совсем чуть-чуть. Тысячу-две. Но не больше пяти. Пять – это она Ларке платила. А от нее Лидия избавилась как раз для того, чтобы сэкономить на прислуге.

Мариша поняла, что Ларкой звали прежнюю домработницу Лидии, ту самую дочку приятельницы разговорчивой старушки. Видимо, обида за то, что знакомую турнули, а на ее место взяли Светлану, говорила в этой бабульке даже спустя много времени.

– Ларка и сама рада была, что ее рассчитали. Пять тысяч у Лидии заработать – еще попотеть нужно было. За каждую услугу торговалась. За мытье пяти окон в ее квартире она Ларке тысячу рублей заплатила! Тысячу! Это же грабеж!

– Зачем же Лариса соглашалась? Помыть такое окно и впрямь стоит гораздо дороже.

– Зачем соглашалась? А деньги-то Ларисе разве не нужны? Ей мать содержать надо было. Ларке удобно, что рядом. И с распорядком Лидия ее не напрягала, когда Ларка могла, тогда и убиралась. Вот она и соглашалась. Ну а как ее Лидия турнула, тут и мать у Ларки почти тотчас померла. Лариска и рада была, что ее уволили. Мигом место кассирши в супермаркете нашла, двадцатник получает и в ус с тех пор не дует.

– Ну а почему вы сказали, что Лидии поделом досталось? За что вы ее так не любите?

– Потому что дрянь она конченая! Знаешь, откуда у нее деньги эти?

– Нет. Вероятно, муж ей покойный оставил?

– А он, в свою очередь, как эти денежки раздобыл?

– Понятия не имею.

– Друга он своего кинул, вот что. Что-то они там с налогами крутили. Павел – папаша Володькин – тот еще жук был, он выскользнуть сумел. А друг его в тюрьму угодил. Ну а пока дружок в тюрьме сидел, муж Лидии всю их фирму на себя переоформил, да и продал. Отсюда и деньги. Собирался другое дело на эти деньги начать, да не успел, помер. Кондрашка его хватила. Ларка своими ушами слышала, как Лидия кому-то по телефону плакалась, не за тот ли мужнин грех наказали их всех. Нехорошо он тогда с другом своим поступил, что и говорить.