Скорее всего, бизнесмен. Причем не из самых бедных.

Когда Владимир только вошел в купе, попутчик кивнул ему и вновь уткнулся в толстый журнал с глянцевой красивой обложкой. Яркими алыми буквами почти светилось название «Рынок средств связи».

«Надо же!» – подумал Владимир с удивлением, располагая багаж – «Кто-то ведь читает такое! А кому-то не лень и издавать!».

Не желая мешать спутнику, он уселся на диван и тоже принялся за чтение. Специально приобрел выпущенную на днях книгу, посвященную смутному времени конца двадцатого века. Об этом периоде отечественной истории ученые многие десятилетия спорили до хрипоты и никак не могли придти к единому мнению.

Книга оказалась занимательной, и Владимир увлекся.

Не заметил, как пролетели несколько часов.

От чтения отвлек шум открывшейся двери. Подняв глаза, обнаружил, что проводница прикатила столик с обедом.

Пришлось отложить книгу и вооружиться вилкой и ножом.

Жаркое было нежным и почти таяло во рту, жареная картошка приятно похрустывала на зубах, а вино в высоком графине оказалось терпким, с привкусом темного южного винограда.

Молчавшие до сих пор попутчики невольно разговорились.

Соседа по купе, как оказалось, звали Игорь Семенов. Был он, как Владимир и догадался, предпринимателем, одним из совладельцев крупного холдинга, работающего в сфере связи. В Санкт-Петербург Игорь ехал по делам.

По каким именно, Владимир не стал выспрашивать, и разговор сам собой свернул на злободневную тему.

– Не понимаю я этих террористов, – сказал Семенов, откидываясь на сидении и вытирая жирно блестящий рот салфеткой. – Чего они рвутся что-то взрывать? Ведь мы так хорошо живем!

– «Мы» – это кто? – на всякий случай поинтересовался Владимир.

Карие глаза бизнесмена недоуменно блеснули, на лице появилась неуверенная улыбка.

– Страна, конечно! Экономические показатели почти на уровне времен «Синевского чуда», инвестиции растут, народ благоденствует.

– Какой народ? – Владимир ощутил, как хорошее настроение, навеянное интересной книгой и вкусной едой, улетучивается, точно дым под ветром. – Любой, кроме русского! Он фактически отстранен от власти в этой стране, которая лишь по инерции продолжает именоваться Россией! Естественно, что кому-то такая ситуация показалась обидной!

– Что же тут обидного? – Игорь скептически хмыкнул. – По последней переписи населения, насколько я помню, русских всего около десяти процентов. Само собой, что и в органах власти их не большинство!

– А ведь русские создали это государство, – вошла проводница – забрать тарелки, и Владимир замолчал.

Когда девушка покинула купе, он продолжил:

– Русские создали эту страну, они осваивали Сибирь, умирали на полях сражений, работали, чтобы создать поистине великое государство. И это им удалось! Где могучая Австрийская империя, Британское государство, Тысячелетний рейх, Соединенные Штаты Америки? Все сгинули, а на их обломках возникли третьестепенные государства. А Россия, неважно, как она называется, империя, Советский Союз или федерация, последние пятьсот лет сохраняет статус сверхдержавы!

– Ну, создавали государство не только русские, – спор, похоже, увлек бизнесмена. Глаза его горели, он яростно жестикулировал, словно уроженец солнечной Италии. – Самый знаменитый русский поэт, Пушкин, вообще негр! А сколько украинцев, белорусов, татар, евреев и прочих, кого не перечесть, положили силы и жизни на то, чтобы жила Россия? Так почему мы должны сейчас давать исключительные права русским?

– Потому что они вымирают, – очень тихо проговорил Владимир. – Потому что мы вымираем. Мы с вами – представители гибнущего народа. Двести лет назад нас было в этой стране большинство, сейчас – одна десятая, еще через столетие русские превратятся в малую народность, последние представители которой будут доживать свои дни в деревнях центральной и северной России! Неужели вы хотите этого?

– Нет, не хочу, – покачал головой Игорь. – Но я думаю, что взрывами ничего не изменишь. Да, я русский, но мне не завидно видеть, как другие народы процветают, когда нам, скорее всего, суждена гибель. Множество великих народов сошло со сцены истории – римляне, греки, индейцы центральной Америки. Чем мы лучше?

– Тем, что мы еще есть! – отчеканил Владимир. – И можем бороться за себя, а не погибать, подобно шелудивой собаке, которую хозяин выбросил на помойку! Неужели вам не обидно?

– Мне больно осознавать, что у моего народа нет будущего, – Семенов помрачнел, глаза его потемнели, став черными, словно угольки. – Но убивать людей я не пойду. Это ничем не поможет. Если мы и вымираем, то не в результате геноцида или войны. С кем сражаться – с объективными историческими факторами?

– С ними сражаться бесполезно, – процедил Владимир. Он ощущал, как в нем закипает гнев. Перед ним сидел предатель интересов собственного народа, продавшийся за благополучную, сытую жизнь! – Но нельзя и сидеть, сложа руки!

– Нельзя, – неожиданно легко согласился Игорь. – Надо работать. Глядишь, чего тогда и получится. А не взрывать дома! Или вы оправдываете террористов, которые убивают невинных людей десятками?

– Ни в коем случае, – запредельным усилием воли Владимир сдержал гнев. Для того чтобы голос звучал ровно, не скакал, подобно ужаленному осой мустангу, приходилось прикладывать немалые силы. – Я их не оправдываю, поскольку в оправданиях они не нуждаются! Но я могу их понять. А вот человека, который не помнит родства и не чтит корней, от которых произошел, не могу!

– Пределы нашего понимания, увы, ограничены, – Семенов рассмеялся. – И разве такое уж большое значение имеет то, к какому народу принадлежит человек? Хорошие люди есть везде, равно как и плохие! У меня семья, трое детей, бизнес. Я постоянно сражаюсь за то, чтобы я и мои близкие жили лучше. Мне некогда оглядываться в прошлое, у меня нет времени смотреть далеко в будущее и биться за какие-то эфемерные цели, вроде восстановления величия русского народа. Я живу для себя, здесь и сейчас! И по мне – лучше уж так, чем из высоких душевных порывов превращать людей в куски фарша!

– Я понял, – за время тирады собеседника Владимир почти успокоился. Перестало возмущенно стучать сердце, ладони прекратили сжиматься в кулаки, горячая волна гнева отхлынула от лица. – К сожалению, большинство наших с вами соплеменников похоже на вас. Вы словно овцы, позволяющие делать с собой что угодно, лишь бы трава была сочной и волки не особенно кусались.

– Может, оно и к лучшему, – пожал плечами бизнесмен. – И спор наш все одно бесплоден. Нам друг друга не понять.

Владимир нашел в себе силы улыбнуться почти дружелюбно.

– Вполне может быть и так, – сказал он.

Семенов вновь уткнулся в журнал, а Владимир принялся смотреть в окно. Там мелькали столбы, обвешанные проводами, дома, березовые и сосновые рощи. Иногда открывались необозримо обширные пространства полей, по которым неторопливо двигалась сельскохозяйственная техника. Коровы во встречных стадах были огромны, словно бегемоты. Шкуры их лоснились, на мордах было выражение сытого довольства.