– Твои визитеры тебя в Москве не беспокоят? – осведомилсяПетр.

– Нет. Как будто нет. Я все-таки думаю, что они ошиблись.Наверное, вышли не на тех людей.

– Судя по нашим данным, не ошиблись, – неожиданно сказалПетр. – Я разговаривал с начальником уголовного розыска. Есть очень неприятныеоперативные данные. И поэтому я решил позвонить, чтобы тебя предупредить. Будьосторожнее. Не открывай двери незнакомым людям.

– Что опять случилось? – насторожился Анатолий.

– Дело в том, что появились оперативные данные, – повторилПетр, словно решая, что именно ему говорить, – и по некоторым из нихполучается, что у твоего отца могли быть спрятаны крупные суммы денег,возможно, даже в иностранной валюте. Ты меня слышишь?

У него пересохло в горле, словно он опять оказался в старомдоме дяди, где сидел на полу без воды.

– Не понимаю, – выдавил из себя Анатолий. – Какая валюта?Откуда? Он и отдыхать никуда не ездил.

– Иностранная валюта, – терпеливо пояснил Петр, – у твоегоотца могли быть крупные партии иностранной валюты. Судя по некоторым данным, онбыл своеобразным резервным казначеем нашего криминального мира.

– Мой отец был связан с криминальным миром? – заставил себясказать эти слова бодрым голосом Анатолий. – Ты не забыл, что он работалзаместителем министра и был героем-фронтовиком?

– Не забыл. И еще он восемь лет провел в лагерях, хотясудимость и была погашена. Появились такие данные, Анатолий, и это оченьсерьезно. Если он был казначеем, значит, за ним плотно наблюдали. В вашемокружении могут быть люди, которые работали на мафию. Никого к себе близко неподпускай. Будь очень осторожен.

– Я все понял. – Анатолий неожиданно подумал, что толькоПетр Палийчук – единственный человек, которому можно доверять в этих условиях.– Я хотел навестить мать, приехать к ней хотя бы на один день. Ты думаешь, чтомне лучше не появляться в Киеве?

– Конечно, приезжай. Но будь осторожен.

– Может, ты сможешь прислать за мной машину? – попросилАнатолий. – Я не хочу, чтобы Степан встречал меня в аэропорту. Вдруг за намидействительно следят? Я прилечу только на один день. Утром прилечу, а вечеромулечу. – Петру он не стал говорить, что прибудет в Киев на самолете, а уедет поездом.

– Мы так и сделаем, – согласился Палийчук, – я пришлю затобой в аэропорт свою машину. А потом автомобиль отвезет тебя в аэропорт, когдаты захочешь.

– Спасибо. Я всегда знал, что могу тебе доверять. Большоеспасибо, – он положил трубку. Это идеальный вариант. Машина военного прокуроравстретит его в аэропорту. Он прилетит в Киев с пустым чемоданом, набитымобычными газетами и журналами. Затем выбросит старые газеты, заберет деньги ивернется поездом. А обратные билеты он купит уже сегодня в Москве, благо ихможно заказывать по телефону.

Теперь нужно договориться с врачом и взять бюллетень назавтра, заказать билет на самолет и обратный билет на поезд. Но на этот раз внормальный вагон СВ. Он начал одеваться. Нет, не нужно ничего заказывать потелефону, лучше поехать самому и все купить на месте. Черт побери, он дажезабыл, что сегодня воскресенье! Нужно поехать в кассы завтра с утра. Значит,отправиться в Киев можно только во вторник утром. Надо будет набраться терпенияи подождать до вторника. Но откуда Палийчук и сотрудники милиции могли узнать овалюте? Неужели это правда, что его отец являлся пособником бандитов? Никогдаон не поверит в подобную ересь! Ни за что! Отец был честнейшим человеком,абсолютно бессребреником. У них в доме не нашлось бы даже долларовой купюры. Новедь деньги были спрятаны в доме дяди, и скрыть их там мог только сам отец.Тогда получается, что Палийчук прав. И в милиции знают, что отец каким-тообразом был связан с бандитами. Какой кошмар. Получается, что он ничего не знало своем отце. Даже не догадывался. Выходит, что отец специально отдал емувторой ключ, как бы давая подсказку для того, чтобы он знал, где искать этиденьги.

Завтра утром он вызовет врача и отправится за билетами,твердо решил Анатолий, даже не предполагая, что именно произойдет на следующийдень. В понедельник девятнадцатого августа с самого утра по всем телевизионнымканалам начали передавать новости о неспособности Президента Советского СоюзаМихаила Горбачева выполнять свои обязанности и замене его вице-президентомЯнаевым, а также о создании специального комитета с непонятной аббревиатуройГКЧП.

Страна была в шоке. В переводе на нормальный язык этоозначало военный переворот, отстранение от власти законного Президента,введение жестких ограничений на печать, массовые коммуникации, информацию,свободу слова, собраний. Миллионы людей, увидевшие, как дрожат руки Янаева,когда он сообщал о своем решении по всем каналам телевидения, сразу поняли, чтоэтот человек явно не годится в местные «Пиночеты».

Уже спустя много лет первый Президент России Борис Ельцинубежденно скажет, что Горбачев знал о готовящемся введении ГКЧП. Былидокументальные подтверждения его заявления. Горбачев привычно византийствовал.С одной стороны, ему хотелось оставаться великим миротворцем, разрушителемБерлинской стены, лауреатом Нобелевской премии мира, а с другой – он понимал,что теряет власть в собственной стране. Пролившаяся кровь в Тбилиси, Вильнюсе,Баку, Риге делала его постепенно заложником силовых структур. И каждый раз онподставлял эти структуры, утверждая, что ничего не знал о готовящихсямероприятиях. Это было удобно самому Горбачеву, но вызывало отвращение ивозмущение у его соратников и миллионов советских людей.

Очевидно, в какой-то момент Горбачев просто понял, чтодальше отступать уже невозможно. Он решил удалиться в Крым, чтобы датьвозможность соратникам провести все нужные решения. В свою очередь, «верныесоратники» тоже не очень доверяли двуличному лидеру. Однако события повернулисьсовсем не так, как ожидали эти обе стороны. В дело вмешалась третья сторона влице избранного Президента России и поддержавшей его московской демократическойпрессы.

Никто в эти дни не проводил специального опроса вреспубликах и не знал, как там реагируют на введение ГКЧП. А на местах ужерадовались, что привычному бардаку последних лет приходит конец. Многиеруководители республик даже не скрывали своих чувств. Президент Азербайджана,находившийся тогда в Иране, заявил, что давно ожидал введения режимачрезвычайного положения. Руководитель Украины, бывший лютый интернационалист,ставший затем таким же ярым националистом, заявил, что готов ввести по всейУкраине даже военное положение. В республиках Средней Азии на площадях и вгородах люди поздравляли друг друга. Даже в прибалтийских столицах было немалотех, кто радовался окончанию периода нестабильности и хаоса.

Но в самой Москве положение было совсем иным. РуководителиГКЧП оказались людьми не просто слабыми и неразумными, а безвольными, что дляруководства страны смертельно опасно. Ничего не предпринимая в течениенескольких дней, они упустили инициативу, позволили Ельцину объявить их самихвне закона и вернули Горбачева, почти добровольно отправившись в тюрьму.