Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Лан, это детали, и вообще дело ваше. Сами разбирайтесь. Теперь расскажи, близкий брах, что-нибудь про меня.
Иван попытался скрестить руки на груди, поморщился и просто встал в позу памятника, поддерживая гипс здоровой рукой. Тимофей, стремительно краснея, смотрел на него. Иван приподнял бровь. Тимофей отхлебнул из пустой, кажется, бутылки и неуверенно начал:
– Тебе тридцатник настал зимой, окончил что-то экономическое где-то не здесь, пашешь на Сбер, разведен, детей нет, с Аленой расстался, сейчас типа свободен, к тому же руку сломал на корпоративном футболе. Аккаунты, видимо, тоже из корпоративного принципа сломал. Любишь смотреть с брахами ММА. Кстати, начинается.
Тимофей поспешно сунул Ивану новую бутылку, кивнул на экран и вперился в него с преувеличенным вниманием, аж горлышком в бороду попал. Экран смущенно замигал. Иван отхлебнул, показав молодежи класс обхода горлышком усов с бородой, и усмехнулся.
– Неплохая попытка. Там двадцать минут выходить под рэпчик будут, как говорится, не дергайся. Короче, молодца. Как наш препод по бухтехнологиям говорил, общее смутное представление имеешь. Только, во-первых, день рожденья у меня в сентябре, окончил я МГУ – ага, где-то не здесь, так что это не во-вторых. Во-вторых, я скоро год как не в Сбербанке, а в Главинвесте. В-третьих, не разводился, потому что мы не расписывались. А про аккаунты – кто меня заставит? Сам все снес, надоело. Время жрет, смысла ноль.
Тимофей, проверив, осведомился:
– А мессенджеры что не снес?
– А это для работы.
– Во-от. Кто его заставит, ишь.
– И от вас, гадов, пичальки выхватывать. Ты же звонить вообще не умеешь, да?
– Будто кто-то вообще умеет, кроме дедков с работы.
– И Артема. Зар-раза.
Иван метнулся к ноутбуку, который вместо выхода бойцов в октагон опять транслировал на большой экран черный прямоугольник с надписью про временную потерю сигнала. Контрабандные трансляции отслеживались и гасились всё свирепее. Тем интереснее было вычерпывать остаточки.
Оправившийся от смущения Тимофей минуты три ироническими комментариями под пиво и вычурную закусь сопровождал прыжки Ивана по сайтам и стриминговым платформам. Иван все свирепей материл фейковые ссылки, рекламные окна и загипсованную руку, которой дважды, забывшись, пытался охватить левую часть клавиатуры. Нашелся лишь вариант на португальском, зато с хорошей, пусть и замирающей время от времени картинкой.
– Снесся – вот и траблы, – пояснил Тимофей, вытирая руки салфеткой: пачку таких он всегда носил с собой. – В «Одноклассниках» лучше качество.
– Мечтай. Давно зачистили всё и в «Одноклассниках», и «ВКонтакте». Сам, небось, и помогал чистить.
Тимофей самодовольно заржал и сказал назидательно:
– Ибо нефиг. За удовольствие надо платить. Копейки же – сколько там Pay-per-view[10], полторы? Одолжить?
– Обойдутся. Интернет должен быть бесплатным, как говорится.
– Банкир said[11], – отметил Тимофей.
– Платный тролль said, – парировал Иван. – Если ты круглые сутки по сто сорок шесть копеек за камент рассовываешь, это не значит, что все вокруг продажные твари, ольгинские тролли и твои заказчики.
– Ну да, есть еще рукопожатные креаклы, которым западло платить за товар.
– Поссоримся, – предупредил Иван.
Тимофей повел бородой.
– Ну давай не будем. Как рука?
– Чешется.
– К деньгам.
– Все-таки припер сто сорок шесть? Я, прости, выпилился же.
Тимофей вздохнул и, закатив глаза, рухнул в кресло-мешок – и тут же, со стуком и воем – чуть дальше, лопатками в пол. Иван запоздало дернулся и сказал расстроенно:
– Блин, куда с размаху-то, оно же говно давно. Башкой шарахнулся?
Тимофей, не вставая, попытался растереть спину, поерзал лопатками по полу, проползая поперек мешка, подобно мультипликационной гусенице, и сообщил:
– Стихи, ишь ты, «оно – говно». Возьму тебя эсэмэмить, бабос поднимем, на любой Pay-per-view хватит. Ну и хоть один нормальный человек будет, а то какие-то тупаки дешманские, повбывал бы.
Он с несчастным видом уставился в экран, шевеля губами не в лад комментатору.
– Я думал, ты сегодня в Сарасовск за ньюбами свалил, тихо так, а тебя, похоже, весь день в позы ставили, – сочувственно сказал Иван.
– Не говори-кось. С утра таращат, причем резко. Знаешь, что особенно упарывает? Что на ходу не только задачу меняют, но и отношение. За час, прикинь. С утра я фриланс, мой работодатель тоже на договоре, потому что тендер выиграл. Соответственно, он должен мониторить, что про область пишут, и я ему это отчасти обеспечиваю – ну и за рамками договора чуть продвигаю и слегка подчищаю, что возможно. По дружбе чисто, понимаешь, да?
– Дружба на договоре – это немножко по-другому называется, – отметил Иван.
– Да ну тебя. Нормально работает, все довольны. А сегодня звонит… Наниматель, короче, с наездами такой, как на раба типа. Внезапно. Сроду не было такого. Я его слегка на место поставил, он извинился и такой оправдывается: типа самого фачат, прям в администрации губера. Так, говорит, визжали, что пуканы на люстру.
– А он на место поставить зассал?
– Ну, он не я, у него обязательства и прочее.
– А что визжали-то?
– Да там момент такой…
Тимофей замолчал, кряхтя, сел и уставился на экран. Иван не стал ни возмущаться, ни понукать. Сам заговорит. И Тимофей заговорил сам, в самый, как умеет, неподходящий момент, когда утомленные собственными джебами бойцы наконец сшиблись всерьез.
– Да про нас речь как раз, про «Новжизнь», конечно. Там все херово, проект горит, «Чистой стороне», которая тендер выиграла, чего-то там не оформили, она и рада, завод по переработке не строит, тем более после митингов. А мусор-то сюда уже с того года со всей области тащат.
– А я типа не знаю, – сказал Иван, брезгливо сморщившись.
– Ну да. Но наниматель мой, по ходу, и не в курсе, что я тут живу и каждый день, как снег сошел, это все нюхаю. Вот и объясняет. В выходные у нас двух детей госпитализировали, в сеть пролезло – и дальше везде ад и Израиль, давайте повесим губернатора, к оружию, братья, и тэдэ.
– Да ладно.
– Утрирую чутца, но если не выровнять, то через неделю натурально так и будет, – заверил Тимофей.
– А ты типа великий эквалайзер, – догадался Иван.