— Привет, дорогой, — сказала она и показала руки. — Смотри, у меня новый цвет ногтей. Тебе нравится?

Арингил обреченно вздохнул и мысленно взмолился: ну за что все это ему?

— Агнесса, ногти замечательные…

— Правда?! Тебе в самом деле нравится? А как ты думаешь, этот цвет не слишком бордовый? Посмотри, он подходит к моим глазам? — И, не дожидаясь ответа, весело продолжила щебетать: — А я еще покрасила ногти на ногах. Сейчас покажу. — Она уселась и стала снимать высокие сапоги. — Ой! — Она уставилась на черные чулки. — Подожди, я сейчас чулки сниму.

Агнесса, смущаясь, стала стягивать кожаные штаны, плотно облегающие ноги и зад. Арингил вытаращился и, покраснев как варенный рак, отвернулся.

Агнесса наблюдала за ним одним глазом. Это баба ее научила показать Арингилу не ногти, нет, это был предлог. Они с ушлой и опытной, повидавшей жизнь тифлинг сходили в магазин белья и выбрали шикарное, как сказала баба Крыстя, белье. Чулки на липучках и трусики. Хотя какие это трусики, так, ниточка сзади и треугольник спереди из тонкого кружева. Увидев их, Агнесса всплеснула руками:

— Я такое не надену.

— Наденешь, моя милая, — твердо сказала баба Крыстя. — Ты же хочешь этого мальчика! — Она лукаво посмотрела на внучку.

— Хочу, — нахмурившись, созналась Агнесса. — Но как я покажусь ему в таком виде? — Она повернулась кругом, разглядывая себя в зеркале.

Баба Крыстя критически посмотрела на внучку.

— Ты права, дорогуша, в таком виде нельзя. Бери бритву и иди в мыльню брить ноги.

Агнесса удивленно посмотрела на свои ноги.

— Зачем?

— Не там смотришь, внучка. Выше посмотри, там такие заросли, что любой ангел в них затеряется. Ищи потом. Короче, все, что лезет из трусов, удаляй, — решительно заявила она. — И потом удалим волосы с рук.

— Тоже брить?

— Нет. Я разогрею воск, — усмехнулась баба Крыстя.

Если бы Агнесса с самого начала знала, что с ней будет делать баба, она осталась бы с Арингилом. Она не только устроила ей пытку выдирания волосков с рук застывшим воском, но и заставила камнем очистить пятки.

— Это что еще за копыта ты отрастила, дорогая? — проговорила она, осматривая обнаженную внучку. — А ну, марш чистить пятки.

— Да кто меня в сапогах увидит? — пыталась слабо сопротивляться Агнесса.

Но баба Крыстя была неумолима:

— Ты сегодня покажешься своему ангелу во всей красе.

— Это как?! — затаив дыхание, в страхе спросила Агнесса. — Голой?

— Зачем голой! Не все мужики клюют на голых баб. Ты будешь раздетой до белья. А уж фантазия твоего паренька, поверь мне, дорисует остальное.

И сейчас Агнесса, сильно смущаясь, претворяла в жизнь план охмурения. Баба так и сказала: «Будем охмурять твоего ангелочка». Но Арингил, как назло, отвернулся. Но у бабы Крысти и на этот случай был рецепт: «Мы накрасим ногти на ногах, и ты их ему покажешь. При этом он будет видеть тебя во всем твоем великолепии».

— А если он смотреть не захочет? — капризно спросила Агнесса.

Баба Крыстя задумалась.

— Вполне возможно, дорогая моя. Кто знает этих ангелов? Но ты тогда применишь оружие номер два. Оно всегда действует безотказно.

— Это что еще такое? Я должна буду его убить?

— Нет, сразить ты должна будешь его своим видом. Но, чтобы он обратил на тебя внимание, нужно будет расплакаться. И в слезах выговорить ему, что он черствый, грубый. Ты так старалась для него… И главное, он должен почувствовать себя виноватым. Они, мужики, очень не любят быть виноватыми. Расплакаться сможешь? Или научить?

— Смогу.

— Вот смотри, — радостно проговорила Агнесса, сидя и протягивая ему свои длинные ноги.

Арингил взглянул и поперхнулся, покраснев еще сильнее.

«Хотя куда уж больше», — подумала тифлинг. А ангел еще сильнее вытаращил глаза. Он смотрел не на ноги, а на ее трусики.

— Посмотри, красиво смотрится, когда хожу? — Она вскочила, прошла, покачивая бедрами, мимо него, приподнимаясь на цыпочки. — Что скажешь?

Агнесса делала вид, что не замечает смущения Арингила. Тот хотел что-то сказать, но лишь захрипел. Схватился руками за горло и, не выдержав, отвернулся.

— Ты совсем на меня не смотришь, — недовольно произнесла с упреком в голосе Агнесса.

Арингил сглотнул, откашлялся, но это не помогло, и он хриплым голосом произнес:

— Агнесса! Ну разве можно так…

— Как так? Не поняла. Ари, ты о чем?

— Ну это… так… это самое в общем…

— Что ты бубнишь? Я просила тебя оценить цвет ногтей на ногах.

— Это самое… хм… короче… нельзя так оголяться, — все тем же хриплым, срывающимся голосом ответил Арингил. Несмотря на то что он отвернулся, видение почти обнаженной тифлинг стояло у него перед глазами.

— Я не оголилась, Арингил, ты что выдумал? — Агнесса была готова расплакаться по-настоящему. Она так старалась ему понравиться! Стоически выдержала эпиляцию, бегала по магазинам, выискивала самое красивое белье — и все это для него, для этого иномирного дурня. Ей это и на фиг не нужно. А он, он…

— Ты ворвался в мою жизнь, перевернул ее. Засадил своего подопечного в тело моего и теперь еще указываешь, что мне можно, а что нет. А ты меня спросил тогда, как я со всем этим жить буду? А? Спросил? — Она разрыдалась. Ей уже не хотелось показывать ему ногти, свое молодое стройное тело, о котором вздыхали втайне многие тифлинги.

Арингил услышал сначала всхлипывание, потом плач девушки. Ее упреки были справедливы, и он почувствовал себя виноватым. Стойкое желание как-то изменить ситуацию, объясниться и примириться нахлынуло на него, захлестнуло и подстегнуло его к действию. Он поднял голову, подошел к Агнессе и обнял за плечи.

— Прости, Агнесса, — голосом полным раскаяния проговорил он. — Я был не прав. Покажи свои ноготки. — Он сильно смущался, обнимая обнаженные плечики тифлинга, и потел.

Агнесса дернула плечом, желая освободиться:

— Не надо делать мне одолжение! Не хочешь смотреть, так и скажи.

Но сказать такое сейчас Арингилу было не под силу. Это было сродни тому, чтобы совершить плохой поступок и оправдать себя. На такое ангел пойти не мог. Он чувствовал огромную вину перед этой девушкой, надо отдать ей должное, неглупой и очень красивой. Да, она подводила глазки, выщипывала брови и красила ногти, но в остальном она была весьма достойной девушкой, и он знал, что на нее можно положиться.

— Почему не хочу? Хочу. — Арингил взял ее ногу и приподнял, чтобы лучше рассмотреть. «Какие стройные и красивые ноги у нее». — Он невольно залюбовался ими.

— Ты что творишь! — почти взвизгнула девушка. Она почувствовала его теплые руки, обхватившие ногу, и ее охватила дрожь, странная, доселе не испытанная, но сладостная. Агнесса влепила ангелу пощечину. — Ты почему меня лапаешь?! — возмущенно выкрикнула она, пытаясь освободиться из объятий Арингила.