Неподалеку от прилавка стоял парень явно кавказской внешности и рассматривал ее в упор. Валя недовольно повела бровью, однако кавказец не двинулся с места, продолжая пялиться на нее во все глаза. Тогда она отдала покупателю нарезку, уперла руки в боки и проговорила с суровостью в голосе:

– Чего вам, молодой человек?

– Ничего, – миролюбиво ответил парень с еле уловимым акцентом. – Просто гляжу. Красивая девушка, и работает красиво.

Валя пренебрежительно хмыкнула. Она недолюбливала и побаивалась южных мужчин. В Ульяновске их было гораздо меньше, чем в Москве, – здесь они попадались на каждом шагу, бросали на нее масляные взгляды, выразительно цокали языками вслед, а то и норовили откровенно облапать на ходу.

Однако незнакомец чем-то неуловимо отличался от остальных. Создавая его, природа-матушка явно не поскупилась. Внешность у парня была дай бог всякому: стройный, гибкий, на точеном лице глаза-вишни, грустные и загадочные, тонкий, орлиный нос, яркие, четко обрисованные губы. И выражение лица не самодовольно-надменное, а мягкое, но серьезное. А еще копна волос цвета воронова крыла и приятный запах дорогого одеколона, долетавший за прилавок даже с приличного расстояния.

Все это Валя не преминула отметить про себя, вслух же с холодной вежливостью произнесла:

– Пожалуйста, будьте так добры, не мешайте.

Кавказец покачал головой и улыбнулся – не нахально, а с искренним добродушием и теплотой.

– Суровая девушка. Такая красавица, а неласковая. Я ж ничего не делаю, только смотрю.

– В музей идите, – колко проговорила Валя. – Там картин много. Любую выбирайте и смотрите на здоровье. А здесь магазин. – Она демонстративно перекинула косу за спину и, заметив подошедшего к прилавку старичка, с улыбкой обратилась к нему:

– Что желаете?

Старичок желал триста граммов любительской. Валя с утроенным рвением принялась за дело.

Парень постоял еще немного, вздохнул и исчез.

– Лихо ты его отбрила, – шепнула на ушко Вале Вера. – Не всякая бы отважилась.

– Почему это? – искренне изумилась Валя.

Вера, взвешивающая буженину, даже руки опустила.

– Разве ты не в курсе, кто он?

– Нет.

– Это же Тенгизка, сын хозяина. Чудо хлопец, верно? Кобель только жуткий, но с его внешностью другим и не будешь.

Верка мечтательно закатила глаза и, решительно пришлепнув на лоток этикетку, вручила буженину покупательнице, громко брякнув:

– Приятного аппетита!

Женщина молча сунула покупку в корзину и, покосившись на девчонок, отошла. Валя задумчиво теребила в руках целлофановую оболочку от колбасы.

– Девушка! – тихонько окликнул старичок. – Вы уснули?

– Ой, простите. – Она швырнула шкуру в ведро и стала отрезать от батона нужный кусок.

Ей одновременно было и приятно, и как-то не по себе. Ишь, черт чернявый, вылупил свои фишки! А глазища-то, ну прямо в пол-лица, отродясь таких не встречала. И подумать только – у старого, брюхастого Муртаза Аббасовича такой красавчик-сынок. Ну, как он теперь разозлится на Валю да пожалуется папеньке? Вдруг тот уволит ее или наложит какой-нибудь штраф? А что, очень даже запросто, хозяин – барин.

Валя тут же отогнала от себя глупые мысли. В самом деле, где это видано, чтобы штрафовать за нежелание разговаривать? Да и наверняка этот Тенгизка к каждой новой девушке точно так же подъезжает, все небось привыкли давно, никто внимания не обращает.

Она не заметила, как щеки у нее разгорелись, ей стало жарко, будто на ногах были не войлочные сапожки, а настоящие валенки.

– Чего пылаешь? – ехидно поинтересовалась Верка. – Глянулся, видать, мальчишка?

– Заткнись, – грубо оборвала ее Валя и сама себе удивилась – чего это она?

– Заткнусь, – невозмутимо согласилась Верка, – только учти, запросто от него не отделаешься. Ты не смотри, что он весь из себя культурненький – что надо, то и возьмет.

– Руки коротки, – сердито и смущенно буркнула Валя. Помолчала немного, а потом спросила, осторожно и нерешительно: – А что… он со многими тут… хороводился?

– Как тебе сказать? – неожиданно серьезным тоном проговорила Вера. – Не так чтоб уж и со многими, но были у него пассии. Ладка, например.

– И… чем все закончилось?

– Бросил он ее. Месяца через два. На Светку-кассиршу переключился. Потом на Майку.

– Это кто? – полюбопытствовала Валя.

– Работала у нас раньше администратором. Но она его сильно старше была, тоже более пары месяцев не продержалась.

– Вот негодяй! – с невольным восхищением проговорила Валя. – А смотрится таким барашком.

– Держись от него подальше, овечка! – засмеялась Вера.

Рядом возникла Зоя Васильевна.

– Девочки! – Обычно добродушное лицо выражало недовольство. – Потише. На вас покупатели смотрят. Хотите выговор схлопотать?

– Молчим, молчим, – с трудом сдерживая смех, пообещала Верка.

Валя ничего не сказала, выслушала очередной заказ и принялась завешивать карбонат.

– Зоя Васильевна, а вы что такая бледная? – поинтересовалась Верка, ловко нарезая батон сервелата. – На вас прямо лица нет.

Валя мельком покосилась на старшую продавщицу. Та действительно выглядела хуже некуда: губы серые, под глазами темные круги.

– Да с сердцем что-то, девчата. – Зоя Васильевна без сил опустилась на табурет. – Сегодня с утра сама не своя хожу. Уж и лекарство выпила, а все без толку.

– Домой вам надо, – посоветовала Вера, – а там врача вызвать. Может, инфаркт.

– Типун тебе на язык! – испугалась продавщица и, внезапно сморщившись от боли, приложила руку к груди. – Вот, опять. Ах, зараза!

– Нужно грелку теплую к ногам, – проговорила Валя, вспомнив Евгению Гавриловну. У той частенько вечерами прихватывало сердце, и она ложилась в постель, прикладывая к ступням бутылку с горячей водой.

– Где ж я здесь ее возьму, грелку-то? – через силу усмехнулась Зоя Васильевна. Лицо ее стало совсем белым, однако она попыталась встать. – Ладно, пойду. До вечера еще далеко, глядишь, расхожусь, пройдет. – Она сделала пару нетвердых шагов и вдруг начала оседать на пол.

Подоспевшая Верка едва успела подхватить ее под мышки.

– Валька, живо беги к Людмиле Ивановне! Пусть звонят в «неотложку»!

Валю и просить было не нужно – бросив нож, она понеслась из отдела в служебное помещение.

Вызвали «Скорую». Та ехала жутко долго. Все это время Зоя Васильевна лежала в комнате отдыха, куда ее перенесли грузчики, Валера и Артем.

Пожилая врачиха осмотрела обессилевшую, полуживую женщину, измерила ей давление и произнесла спокойно-равнодушным тоном:

– Инфаркта нет. Стенокардический приступ. Поедете в больницу? Если нет, то позвоните домой, пусть за вами приедут. И вызовите завтра с утра участкового, он даст больничный.

Примерно через час примчался муж Зои Васильевны, Виталий, осторожно подхватил жену на руки и отнес в машину. Вера и Валя выбежали на минутку на улицу, замахали руками.

– Поправляйтесь, Зоя Васильевна! Не волнуйтесь, все будет в порядке.

Обе чувствовали искреннюю жалость к старшей продавщице и от всей души хотели сказать ей что-нибудь ободряющее.

Неприятность