На рассвете она уже бежала, неся свои немногочисленные пожитки, к перекрестку дорог, где должен был проехать попутный почтовый дилижанс, следующий в Лондон.

Изо всех сил она боролась со сном и желанием прилечь, но, к счастью, герцог закончил свою работу над документом и позвал ее:

— Подойдите сюда, Юдела.

Она с трудом приподнялась и приблизилась к столу.

— Я хочу, чтобы вы внимательно прочитали то, что я здесь написал, — сказал он строго. — А когда ознакомитесь с текстом, пожалуйста, подпишитесь.

Он протянул ей лист бумаги, аккуратно исписанный каллиграфическим и удивительно твердым почерком. Именно так должен был писать, по ее мнению, знатный господин. Не какие-нибудь там закорючки и завитки, а такие ровные, четкие строки, где каждая буква вызывает уважение.

— Читайте вслух! — распорядился он.

Юдела подчинилась. Голос ее был тих и слегка охрип от усталости, но все равно оставался нежным и мелодичным. Она прочла:

— «Я, Юдела Хейворт, согласна выступить в роли невесты его светлости герцога Рэндольфа Освестри на протяжении того времени, которое потребуется ему для осуществления его планов. Я никому не признаюсь, что это лишь фиктивное обручение, соответствующее желанию его светлости герцога и моему собственному, но обещаю вести себя сообразно всем правилам светских приличий, которые накладывает на меня это положение. Любые приказания и советы его светлости я клянусь исполнять ради успешного завершения нашего общего дела.

После того как истечет назначенный его светлостью определенный срок, я согласна принять в качестве вознаграждения сумму в одну тысячу фунтов стерлингов. Все платья, а также другие наряды и украшения, предоставленные его светлостью герцогом Освестри, останутся в моей полной собственности после истечения срока договора. Я обязана покинуть жилище герцога немедленно и без каких-либо претензий Данное соглашение я подписала в трезвом уме и памяти, по собственному желанию в десятый день Июня 1820 года, в чем и расписываюсь собственным именем».

К концу чтения Юделе почти отказал голос. Она перешла на шепот. И также шепотом она спросила:

— Вы уверены, ваша светлость, что обязались мне впоследствии отдать такую невообразимую сумму?

— Я хочу, чтобы вы жили в достатке и благополучии в течение нескольких лет после того, как мы расстанемся, — заявил герцог.

— Что значит несколько лет? Мне этих денег хватит на всю жизнь. Представляете, что мой папа получал жалованье в три сотни фунтов в год и всегда говорил, что это очень щедрая оплата за его труды.

— Тем более. Я уверен, что та тысяча фунтов, которую я вам вручу, обеспечит вас на все то время, пока вы будете искать себе достойного супруга и сделаете ваш выбор без всякого внешнего давления и зависимости от обстоятельств. Пусть на ваш выбор будущего жениха не окажут воздействия денежные затруднения.

Тут герцог позволил себе слегка улыбнуться.

— Но это выглядит таким богатством , которого я недостойна, — еле слышно произнесла Юдела.

— Повторяю, что я не намерен обсуждать с вами принятые мною решения, тем более торговаться насчет каких-то жалких цифр, — резко оборвал ее герцог. — Если у вас нет больше никаких замечаний по сути дела, я прошу вас подписать этот документ, который будет храниться в безопасном месте, известном только нам обоим и больше никому. И я хочу, чтобы никто, кроме нас, не знал о заключенном нами секретном соглашении.

Говоря это, он, конечно, думал о возможных спорах и разногласиях, которые могли возникнуть между ним и этим невинным простодушным созданием после истечения срока договора. Наряды и драгоценности, надетые на эту нежную шейку, вполне могут резко изменить характер ее обладательницы. Он, к несчастью, был свидетелем многих подобных и печально для него оборачивающихся метаморфоз, происходящих с особами женского пола Но дурные предчувствия рассеивались и уступали место сладостному предвкушению момента, когда он представит Юделу большому свету и насладится ошеломительным успехом, который она произведет там. С особенным удовольствием герцог вообразил себе выражение лица леди Марлен, ее округлившиеся в изумлении глаза и несвойственную ей растерянность, которую она испытает при виде ангелоподобной провинциальной красавицы.

Ему бы хотелось надавать леди Марлен пощечин, но его положение мужчины и джентльмена не позволяло ему сделать этого. Однако герцог понимал, что его появление с юной невестой, трогательно опирающейся на его руку, будет для светской львицы самой унизительной карой за ее подлые интриги.

«Как же я умен и находчив'»— восхищался собой герцог, протягивая перо Юделе, которая все не решалась взять его в свою изящную ручку.

Он пододвинул ей стул, чтобы она с удобством могла совершить столь торжественный акт подписания документа. Наконец перо опустилось на бумагу, и герцог увидел, что в углу листа появилась ее подпись. Его растрогал ее девичий, такой округлый бисерный почерк, выражающий одновременно и нежность души, и твердость характера. Он забрал у нее бумагу, спрятал документ в ящик бюро, который тут же тщательно запер на ключ.

Проделав это, герцог сразу же позвонил в колокольчик.

— Надеюсь, вы отлично выспитесь и хорошо отдохнете у меня в доме, Юдела. Завтра вы встретитесь с моей бабушкой, и она пригласит портних, чтобы снять с вас мерку. Вы понимаете, что я не могу себе позволить представить вас на публику до тех пор, пока вы не будете соответствующим образом экипированы.

Герцог ласково ей улыбнулся и добавил с целью рассеять ее последние сомнения и страхи:

— Вы будете главной героиней в спектакле, который мы с вами скоро разыграем. Я так же, как и вы, волнуюсь, но, когда пройдет первый трепет от появления на публике, дальше все пойдет само собой.

— Я сделаю все… все-все, чтобы вы остались мною довольны, ваша светлость.

— А мне доставит удовольствие, если вам понравится роль, которую предстоит сыграть.

Ее взгляд был так трогательно серьезен, в нем ощущалась такая ответственность за порученное дело, что сам герцог, как автор пьесы и постановщик будущего спектакля, почувствовал, что мурашки пробежали у него по спине, словно у дебютанта на театральных подмостках.

Ему придется разделять всю ответственность с ней, а какую непривычную и тяжкую ношу он возложил на ее слабенькие плечи — лгать наперекор своему правдивому характеру, притворяться и лукавить, когда вся ее прямолинейная натура этому противится.

За свою достаточно насыщенную различного рода любовными связями жизнь ему ни разу не приходилось испытывать на себе столь требовательный к ответной искренности взгляд женских глаз. В них была не только строгость серого зимнего моря, которая с первого мгновения их знакомства его словно заворожила, но и удивительная открытость.

Все, о чем бы ни подумала Юдела, тотчас отражалось в ее глазах. Любой вступивший с ней в беседу, проходимец ли он или порядочный человек, сразу поймет, что здесь у него есть шанс сыграть в игру без проигрыша.