его властью и днем и ночью /66а/ молил бога о его гибели, и дело дошло до того, что люди отвернулись от него и изгнали его. Мулла 'Алимкул-аталик[186] посадил ханом некоего Фулад-хана[187] и успокоил страну.

В это время победоносное христианское войско под командованием генерала Кауфмана[188], губернатора, появилось на границе Кокандского государства для завоевания страны и освобождения невольников. Овладев силою Аулие-Ата[189], оно выступило оттуда на Ташкент и окружило Шаш[190]. Эмиры и все жители Ташкента подтянули пояса для сопротивления и решили сражаться. Они отправили эмиру Музаффару смиренное письмо с просьбой помочь и поднять весь народ Бухары.

Мулла 'Алимкул из Коканда собрал большое войско у стремени Фулад-хана и прибыл на помощь Ташкенту. Он разбил лагерь с одной стороны Шашской крепости и приготовился к бою с христианским войском. В то же время с намерением помочь мусульманским воинам, с многочисленным войском и извергающими огонь пушками, выступил эмир Музаффар и остановился в Ходженте[191].

Тем временем христианское войско с усердием приступило к осаде, окружило крепость, подобно кольцу, и открыло жаркую стрельбу сокрушающими крепость пушечными ядрами. Жители Ташкента от сильного ливня ядер и пуль не смогли оказать сопротивление и подняли вопль о помощи. [Однако] сколько они ни просили смиренно помощи у эмира Музаффара в письмах и словесных сообщениях — [все] оказалось бесполезно, он не давал приказа бухарскому войску выступать, да и только. /66б/ Жители Ташкента потеряли надежду на помощь бухарцев и, решив стоять насмерть, проявляли стойкость и твердость в обороне крепости.

Мулла 'Алимкул также приготовил свое войско к битве и разом напал на войско христиан. Христианское войско упорно противостояло и проявило смелость и мужество. В тот день с рассвета и почти до заката пылал огонь битвы, и жарко сражались христианское и кокандское войска. Военачальники христианского войска отступили на один переход, и крепость освободилась из тисков осады. Мулла 'Алимкул разбил лагерь под стенами Шашской крепости (кургана), что успокоило осажденных.

[Однако] в это время обманчивая судьба снова сыграла шутку, что послужило причиной поражения кокандского войска и победы христиан. Вот подробное изложение этого краткого [сообщения]. Сколько жители Ташкента ни писали смиренно и униженно писем эмиру Музаффару, взывая о помощи, это не дало результата. Больше того, выступив из Ходжента, [эмир] двинулся с большим войском и грохочущими пушками на Коканд.

Распространение этого повергающего в отчаяние известия сломило дух ташкентцев и кокандцев, и среди людей начался разброд. Каждый верил в то, что рисовал ему его страх. Из страха перед бухарским войском, [думая] о защите своих семей, особенно поколебалось войско кокандское» и, /67а/ бросив Ташкент на произвол судьбы, они отправились в Коканд.

После ухода кокандского войска губернатор[192], усилив старания захватить Ташкент, окружил город, с четырех сторон закрыл дороги и входы в крепость, и, в то время когда эмир Музаффар дошел с бухарским войском до кокандской местности Канибадам[193], христианское войско силой овладело Ташкентом, а жителей его предало мечу и кинжалу и, погубив много людей, захватило город.

Эмир Музаффар же, войдя без боя и сопротивления в Коканд, был вознагражден исполнением своего заветного желания. Та'рих на завоевание Ташкента ничтожный пишущий [эти строки] находит так:

Та'рих:

Когда губернатор по приказу русских начальников

Ради завоевания Шаша накинул аркан на высшую точку желания,

Божественное счастье укрепило его руку.

В конце концов исполнилось желание его души.

Я спросил о годе этой даты, разум ответил мне:

"Дата завоевания Ташкента от гнета и бедствия"[194]

Эмир Музаффар стоял в Коканде шестьдесят дней и, отправляя в окрестности Коканда отряды, грабил кочевое население. [Музаффар] послал в погоню за Малла-ханом[195] и Мулла 'Алимкулом[196] Аллахиара[197] диванбеги[198] с многочисленным войском и извергающими огонь пушками, присоединив к нему и Худайар-хана. Они преследовали [Малла-хана и Мулла 'Алимкула] до Кашгарского перевала и, захватив имущество и скот у кочевников, /67б/ возвратились назад.

За это время губернатор с христианским войском включил в свои владения Ташкент со всеми подвластными [ему] районами. Чтобы закрыть проходы, он поставил войска на переправах через реку Сайхун[199] и у плотины в Чиназе[200] и задумал укрепить и развить свою власть.

Так как пребывание эмира в Коканде затянулось до двух месяцев, жители [этой] области дошли до крайности от засилья и притеснения мангытских воинов и стали искать выхода [из этого положения]. В это время Мулла 'Алимкул[201] с киргизским войском торжественно и шумно двинулся из Тирак-Давани[202] на Коканд. Волнующее известие об этом распространилось среди бухарского войска и вызвало растерянность в людях. В связи с этим эмир Музаффар решил вернуться и выступил из Коканда в Бухару. В местности Саригсу он остановился, назначил здесь Худайар-хана хакимом Коканда и, снабдив его царским указом, жалованным халатом, казной и оружием, отправил в Коканд; сам же с мангытским войском поехал в Бухару.

Когда [эмир] прибыл в Самарканд, губернатор Кауфман[203] написал [ему] письмо с изъявлением дружбы и с сообщением о занятии Ташкента и отправил [письмо] через некоего Чахар-Лайли-тюрю, которого он сделал своим посланцем. Когда посланник губернатора прибыл к эмиру, передал письмо и словесное сообщение, ему отвели помещение и по законам цивилизованных государств старались [оказывать] ему уважение. /68а/ Но через некоторое время по подстрекательству и наущению недалеких, фанатичных, злонамеренных и дурно поступающих гулямов русского посла арестовали, выразили неприязнь и вражду к России и стали готовиться к сопротивлению.

В это время произошел бунт мулл и учащихся [бухарских медресе]. Рассказ об этом следующий. Раис[204] Бухары Ишан Бака-ходжа-садр из-за ревностного отношения к исламу и от природной энергии не одобрял дружеских отношений с христианами и стремился к священной войне. Некоторые ревностные учащиеся также посчитали необходимым примкнуть к тому высокому лицу и подстрекали [к этому других] учащихся. Поднялись муллы сразу всех медресе и провозгласили джихад. Мулла Акрам-ходжа, кокандский улем, самый известный в городе и стране красотой письма и [иными] достоинствами, с несколькими другими людьми написал фетву и обязал всех мусульман к священной войне. Добром и принуждением он заставил улемов скрепить печатями [фетву]. Многочисленная толпа мулл и прочих сторонников священной войны, получившая в присутствии свидетелей законный ривайат[205], пришла на Регистан, бросилась к воротам арка и, восклицая: «Ал-джихад, ал-джихад! »[206], подняла шум.

Стража у ворот и 'аваны