На этот раз ответила старшая:

— Неплохо. Мы увеличили свою долю до блокирующего пакета в “Элисон найкуз” и “Блонди дайнемикс”, что с предыдущими нашими приобретениями выводит нас на вторую позицию. Конечно, если бы ситуация развивалась более… плавно, можно было бы предпринять еще кое-какие полезные шаги, но, если королева сумеет восстановить свой контроль над деятельностью регистрационной палаты, наши потери будут несоизмеримо выше возможных приобретений. Так что я — за безотлагательное проведение акции.

Герцог понимающе кивнула и обратила свой взор на последнего гостя:

— Ну а что скажешь ты?

Гость манерно скривил губки:

— Никаких проблем.

Герцог хмыкнула:

— Что ж, тогда… так и решим. Я думаю, что за оставшиеся несколько дней сумею подготовить наших… единомышленников (все присутствующие понимающе переглянулись, уловив интонацию, с какой герцог произнесла это слово) таким образом, что, когда ЭТО произойдет, они будут совершенно уверены, что все решили сами.

На этом и порешили…

Герцог тряхнула головой, отвлекаясь от воспоминаний. Большой парадный выезд плавно притормозил и остановился. Герцог приподнялась на подушках и, вытянув шею, выглянула в окно. Вокруг все было спокойно, но в следующее мгновение мимо промелькнула пестрая ливрея. Это означало, что рева сирены и ругани пилота через полуоткрытую форточку кабины оказалось недостаточно для устранения причины остановки. В таком случае на эту причину, пожалуй, следовало посмотреть поближе. Заодно и ноги размять. Эсмеральда хлопнула ладонью по сенсору разблокирования дверей и поднялась на ноги. Дверь едва успела отойти в сторону, как у проема возникла запыхавшаяся лакей.

— Что там?

Лакей побагровела:

— Не извольте беспокоиться, ваша светлость, сейчас все будет…

Герцог досадливо сморщилась:

— Послушай, милейшая, я задала тебе вопрос, а не спрашивала твое мнение по поводу того, как быстро вы все устраните. Сказать по правде, только за то, что мы все-таки остановились, вы уже заслуживаете порки. Итак, что там произошло?

Лицо лакея последовательно сменило багровый, снежно-белый и сине-зеленый тона, после чего она с натугой заговорила:

— Там это… крестьяне какие-то. Тупые невероятно…

— С чего ты взяла, что тупые?

— Так это… мы их плетками лупим, а им хоть бы что…

Герцог заинтересованно вскинула подбородок:

— Ну-ка, ну-ка… — Одной из ее тайных страстей было коллекционирование людей с редкими уродствами или причудливыми извращениями психики. Правда, основная часть ее коллекции пока хранилась далеко отсюда, но кое-какие экземпляры она привезла с собой. И возможность пополнить эту коллекцию ее страшно возбудила.

То, что она увидела, не слишком впечатляло. Прямо посреди дороги, в луже уныло сидел здоровенный самец (настолько огромный, что Эсмеральда даже цокнула языком, она еще никогда не видела такого самца). Рядом с ним в столь же безучастных позах сидели еще три самца потоньше и помоложе. А вокруг них прыгали трое лакеев, остервенело охаживая всех четверых плетками. Герцог немного постояла, любуясь, потом достала из кармана свисток и резко дунула. Вышколенные лакеи тут же прекратили лупцевание и отпрянули назад. Эсмеральда подошла поближе и чувствительно пнула большого самца носком ботфорта. Тот никак не отреагировал. Герцог пнула сильней, так что от удара даже заныл большой палец ноги. Но результат остался неизменным. Герцог хмыкнула:

— Эй, ты…

В ответ самец разразился натужным кашлем, и герцог немедленно отодвинулась назад. Не хватало еще подцепить какую-нибудь заразу. Кто их разберет, этих бродяг, чем они там болеют? Конечно, медцентр вылечил бы любую болячку за пару дней или за неделю, в зависимости от того какой мед-комплект использовать — стационарный или портативный, но у Эсмеральды как раз-то и не было этих двух дней. Сейчас счет шел уже на часы, и опоздание грозило полным крахом. Если все, что рассказала эта старая сучка Антема, — правда, то королева очень скоро окончательно очухается и тут же не преминет запустить обе руки в тот кисель, который удалось создать им с четой Присби и сестрами Энгеманн, а это означало полный провал. У этой молодой стервы острый глаз, да к тому же совершенно отсутствует патологическое мягкосердечие, присущее всем представителям ее ветви династии (за исключением, пожалуй, только адмирала Сандры, но та приходится королеве родственницей скорее по боковой линии). То есть доброты у нее, конечно, не отнять (уму непостижимо, до какой степени раздут бюджет вспомоществования отцам-одиночкам, вдовцам по случаю потери кормилицы, сколько было пооткрыто сиротских домов), но, увы, не к мятежникам…

Наконец урод прокашлялся и хрипло, с натугой проговорил:

— Мы… крестьяне… госпожа. Работали… в столице… госпожа. Сейчас… домой… госпожа.

Герцог поморщилась, но не ушла. От этих согбенных фигур явственно веяло непробиваемой тупостью. И перед ней внезапно забрезжило решение проблемы, которая подспудно занимала ее ум все последние дни, а именно проблемы верности. Дело в том, что большая часть слуг поместья были родом отсюда, с Тронного мира. И, несмотря на строжайший личный отбор, она все же сомневалась, останутся ли они верны ей, если она поднимет мятеж. Надежных же людей, которых она переправила из родных мест и в верности которых нисколько не сомневалась, было не очень много, и в ближайшее время они должны были понадобиться в десятке разных мест. Конечно, такое положение должно было продлиться недолго — неделю, максимум две, а затем на Тронном мире высадились бы десятки и сотни тысяч верных соратниц, чье прибытие стало бы совершенно неожиданным даже для сестер Энгеманн и супругов Присби. Но этого надо было еще дождаться. Надо было не только продержаться, но и постараться взять под контроль наиболее важные точки, чтобы обеспечить беспроблемную высадку прибывших подкреплений. И главным фактором успеха всего предприятия было — не упустить двух высокопоставленных пленниц. Ибо план всего мятежа (эти дуры, ее соратницы, все еще думали, что участвуют в банальном мятеже) был построен на том, что никто, кроме узкого круга посвященных, до нужного момента не подозревает, что в королевстве происходит самый настоящий мятеж. Приказы флоту и войскам должны были отдавать штатные командиры или официальные “исполняющие обязанности”, назначенные в связи с болезнью командира, его отлучкой по семейным обстоятельствам или еще по какой-либо личной причине. Сетевые новости должны выходить в срок и быть самыми обычными, биржа — держать колебания индексов в обычных параметрах. Так что жизнь должна течь своим чередом до тех пор, пока…

Конечно, можно было бы, как предлагали сестры Энгеманн или мужская половина Присби, по-тихому придушить королеву и ее тетку, но Эсмеральда допускала это лишь на крайний случай. Потому что существовала большая вероятность того, что пленницы могут ей понадобиться на конечном этапе, в последние дня два из десяти дней ожидания подкреплений, если вдруг сестры Энгеманн или супруги Присби почуют ее двойную игру. Угроза выпустить пленниц, да еще и выступить на их стороне должна была дать пару дней форы, которые могли оказаться жизненно важными. А в случае совсем уж непредвиденного развития событий можно было действительно выпустить пленниц, объявив им, что она, Эсмеральда, действовала по принуждению… или, лучше, из искреннего убеждения в преимуществе республиканского пути, но разочаровалась в соратницах. А пока горящие ненавистью друг к другу мятежники и роялисты рвали бы друг друга в клочья, все бы уже закончилось… Но для этого надо было удержать пленниц.