– Сложный выбор, – сказал я. – Это нечестно, я не могу решать такие вопросы.

Бондаренко сказал с горечью:

– Но теперь видите, у нас в Управлении нет общей точки зрения даже в своем узком кругу! Так что с Богом или как угодно, но постарайтесь как-то понять эту проблему и дать нам четкий и ясный доклад. Вы та песчинка или крохотный камешек, что склонит чашу весов в ту или другую сторону.

Над головой нарастал грохот, вертолет завис над серединой площадки, свирепый ветер от стремительно вращающегося винта прижал нас к стене.

Я зябко передернул плечами, это не вертолет, а его скелет: только пол и крыша с винтом, а вместо стен пара металлических прутьев, даже сзади нет двери, а огромный проем.

Полозья коснулись бетона, винт сразу начал вращаться медленнее, грохот утих, как и ветер.

Бондаренко сказал уже другим тоном, подбадривающим:

– К счастью, вам не придется ни стрелять, ни драться. Вообще ничего… из силового. А если вдруг, то на это там охрана. Хорошая охрана. Как последний ресурс – Ингрид Волкова, она участник боевых операций в арабских странах, везде проявила себя достойно.

Я подумал, кивнул.

– Это хорошо, что мне ничего не придется. Я по состоянию здоровья не служил в рядах, и пистолета даже в руке не держал.

– Нам нужна только ваша голова, – заверил он. – И умение вести доверительную беседу… Ну, с Богом! Никогда не думал, что такое скажу…

– Все мы меняемся, – заверил я дежурно, хотя уверен, что меняться уже не буду, и так само совершенство. – Спасибо, что проводили.

Он крепко пожал Ингрид и мне руки, пилот уже в нетерпении выглядывает из кабинки, и мы побежали, пригибаясь, к вертолету.

Винт, не успев остановиться, снова начал раскручиваться. Через несколько секунд площадка на крыше словно отстрелилась и резко пошла вниз.

На некоторое время я ощутил, что гравитационная постоянная на этой планете равна девять восемьсот семь, атмосферное давление сейчас повышено, а солнечная вспышка была неделю назад, хотя мой организм ее практически игнорирует.

Ингрид быстро пристегнула меня широким жестким ремнем, совсем не то изысканное удобство, что в ее автомобиле.

– Это Спарта, – сказала Ингрид злорадно, – не кривись, ботаник!

– Можем выпасть?

– Теперь нет, – заверила она, – но если пилот вздумает сделать мертвую петлю, то тебе за шиворот кое-что затечет!

– Грубая ты, – сказал я с мягким укором воспитанного человека. – А мне уже почти показалось, будто ты леди. Или хотя бы женщина.

Ингрид, вижу по ней, на жестком сиденье вертолета чувствует себя так же комфортно, как и в роскошном автомобиле. На меня поглядывает насмешливо, слабак, хотя не вижу причин для гордости, это в питекантропье время мускулы и все такое ценились справедливо, но даже этот вертолет придуман и создан не благодаря мускулам. Да пошла она, дура… хотя, конечно, задевает.

Хотя я и умный, но инстинкт велит, что хорошо бы еще и быть сильным, ну как питекантроп. И таким же бесцеремонно грубым, что считается настоящей мужской чертой, мужским характером, как будто мужчины только воюют, а науку двигают женщины.

– Не смотри вниз, – произнесла она высокомерно.

– А что там?

– Голова закружится, – сообщила она.

– У тебя? – спросил я. – За меня не волнуйся, я знаю, что летим на вертолете с реактивным приводом несущего винта, на высоте тысяча семьсот двадцать четыре метра, аварии на нем случаются в семьсот восемьдесят четыре раза реже, чем с автомобилями. К тому же вертолеты не выскакивают на встречку и не пересекают двойную линию…

Она фыркнула.

– Подумаешь, умник! Что, знание ситуации освобождает от страха?

– Конечно, – ответил я уверенно, хотя, конечно, соврал, но кто из нас не брешет женщинам. – Но тебе это не совсем понятно, инстинктивница?

Дома и коттеджные поселки, обступившие Москву на некотором расстоянии, это чтоб вдали от выхлопных газов, постепенно отодвинулись, а дальше внизу потянулся лес, даже на такой небольшой высоте похожий на мшистое болото.

Я даже не думал, что леса в Подмосковье такие дикие, даже Сибирь отдыхает. Разве что Дальний Восток, где в Приморье непролазные заросли, европейцам и не приснятся в самом страшном сне.

– Здорово, – сказал я.

– Что здорового?

– Чисто, – сообщил я. – Ни бутылок, ни пластиковых пакетов… Так и кажется, что вот-вот навстречу выйдут питекантропы. Кстати, эти леса были точно такими же.

Страха в самом деле нет, ну что тут особо страшного, я же не братья Райт, у которых первый полет. Все норм, уже все летают, вот-вот в продажу поступят автомобили со складывающимися крыльями, тогда вообще начнется веселое время, вертолеты перестанут быть самым безопасным видом транспорта.

А мир вообще-то дик и человеком не освоен. Что там говорить о необъятной Сибири или Дальнем Востоке, стоит взглянуть вниз, это Московская область, но вон в тех местах точно не ступала нога человека, настолько дремучие леса, где исполинские деревья вырастают, сгнивают от старости, на их месте поднимаются другие, и так миллион за миллионом лет…

Ингрид сказала бодро:

– Вон там на горизонте… вроде бы наше место.

Среди зеленого дремучего леса впереди проступило идеальное ровное и расчищенное место размером с футбольное поле, нет, даже побольше. В центре кукольный домик, таким кажется отсюда, изящный, в таком должна юная принцесса ждать принца на белом коне, а не доживать последние дни престарелый член Политбюро ЦК КПСС.

Ограду рассмотрел чуть позже, высоченный сплошной забор, через такой не перепрыгнешь, да и перелезть, думаю, непросто, наверняка поверху либо стекла, либо колючая проволока. Хорошо, если еще не под напряжением. Помимо основного дома в конце довольно ухоженного участка еще и гостевой, это точно для нас.

В сторонке роскошная теплица, выглядит хрустальным дворцом, что изо всех сил строил Чернышевский и в которой Достоевский из грязного подвала остервенело бросал камни.

Ингрид сказала с оценивающим видом:

– Далеко забрался!.. Смотри, к нему даже дороги нет.

– Как только и строили, – буркнул я.

Она посмотрела на меня с интересом.

– А то не знаешь, что армейский грузовой вертолет может целиком перенести весь этот дом?..

– А-а, – сказал я, сразу же посмотрел характеристики грузовых вертолетов, МИ26Т в самом деле может переносить даже корабли из одного моря в другое, – тогда да, лишь бы не развалился при транспортировке.

Особняк, как я оценил сверху, хорош сам по себе, но еще и стоит на стратегически выгодном месте, то есть на абсолютно гладком, словно готовили под газон.