Девочка осторожно взяла предлагаемую еду и осторожно откусила листочек.

– М! – Вдруг вскинула она на меня восторженный взгляд. – На вкус, как щавель. А почему это зовут капустой?

Так, ясно. У ребенка проснулось любопытство. Ну ничего, зато узнает, как в лесу выживать. Это только тупой Хомяков может летом в лесу с голоду помереть или на ровном месте покалечиться. Кстати, о калеках…

Мы пришли на то место, где вчера лысый придурок решил убиться, но капкана здесь и в помине не было. Неужели этот хромоножка заставил Мишу сюда прийти и забрать опасную железяку? Но Мишка же не знает лес!

Я мрачно стояла и обдумывала варианты. Неля стояла рядом и старалась даже не дышать. Умная девочка. Кстати, о тупых… Если этот инвалид с поврежденной ногой и похмельной головой поперся в лес, я его сама прикончу, чтобы не мучился.

За нашими спинами тихо хрустнула ветка. Я бы даже и не заметила, но свой лес я очень хорошо знаю.

– Валера, выходи. – Позвала оборачиваясь. В ответ раздалось еле слышное ворчание, а Неля, обернувшись, тут же спряталась за меня. – Валер, ты за этой маленькой и худой березой спрятаться не можешь, потому что ты большой и толстый, а дерево маленькое.

С права медленно выехали два мохнатых уха, затем показались два черных глаза-бусинки. Поняв, что его засекли, медведь высунулся весь.

– Рым-мыр? – Он озадаченно уставился на меня, как бы спрашивая: как я его все время нахожу?

– Да потому что ты с деревом обнимался и лапы было видно. – Рассмеялась я. – Выходи нормально, познакомлю тебя с человеком.

Медведь недоверчиво потянул носом воздух, но все же приблизился к нам.

– Рыр? – Заглянул он мне за спину.

– Ага. Нель, знакомься. Это Валера, местный медведь. – Отступила я на шаг, давая девочке полную свободу. Однако, ребенок весь сжался и начал медленно отходить от нас. – Не бойся. Он не кусается… почти. Смотри. – Я положила руку на мохнатую холку и зарылась в шерсть пальцами. Валера тут же заурчал. – Он хороший. Главное, от него не бегать, иначе у него медвежий инстинкт просыпается. – Неля тут же прекратила отступать. – Погладь его, не бойся. – Предложила я и стянула с себя небольшой походный рюкзак.

– Он большой. – Девочка явно боялась, но, пересилив себя, все же сделала несколько шагов вперед и протянула руку. Валера тут же радостно подставил широкий лоб под маленькую ладошку. – Ой, – Неля сначала даже руку отдернула, но, спохватившись, тут же вернула ее на место. – У него шерсть жесткая. А я раньше думала, что у всех животных шерсть мягкая…, как шуба.

Я громко фыркнула и вытащила из рюкзака ломоть черного хлеба. Валерка очень уж его любит. Даже больше, чем варенье.

– Мягкая шерсть только у пушных животных. У норок, у белок, соболей. У Барсика уже шерсть жестче, но тоже еще ничего. Кабаны вон вообще колючие, как не знаю кто. – Пожаловалась я, скармливая зверю припасы. Енот крутился рядом, но понимал, что еда его ждет только дома. Или он может сам ее добыть в лесу, если меня разозлит.

– И все-таки я читала, что кабаны очень опасны. – Вздохнула девочка.

– Нель, ты сейчас гладишь медведя, который ест. – Напомнила я ей и протянула Валере последний кусок хлеба.

Девочка тут же отдернула руку и скромно спрятала ладони за спиной.

– А здесь еще опасные животные есть? – Полюбопытствовала она, когда сытый медведь отошел от нас и принялся обдирать кору на ближайшей осине.

– Самое опасное животное – это человек. – Пояснила я и, набросив лямку рюкзака на плечо, обошла ближайшее дерево. – И лучше бы ему одному сюда не соваться. А нам с тобой бояться нечего, пока мы не пытаемся навредить здешним жителям. – Я заметила вдалеке цветущий куст дикой смородины. – Нам туда. – Задала направление.

Неля послушно отправилась следом, иногда оглядываясь на завалившегося под осину медведя.

– Значит, мы – как Маугли? – Уточнила девочка, когда мы все же дошли до куста и я принялась рвать листья и складывать их в корзину.

Эту книгу я читала.

– Ага. Только с джунглями у нас не очень. Вечно здесь кто-то левый шастает. – Возмутилась я. – И капкан куда-то делся. – Вновь вернулась к размышлениям.

Все же не верилось мне, что лысый Хомяк настолько отшибленный, что поперся в лес с больной ногой. Тогда кто у меня здесь под боком промышляет нехорошими делами? Девочку через неделю отправлю домой и наведаюсь в дальнюю сторожку. Может быть, там снова нечисть какая завелась? Да и к участковому нужно заехать, заявление написать, чтобы у меня руки в случае чего были развязаны. Иначе сколько раз Сашке Баранову приходилось меня прикрывать из-за того, что я «бедным безоружным охотникам» наваляла…

– Степ, а почему у тебя такое имя необычное? – Вдруг прервала мои размышления Неля.

Я вскинула брови.

– У меня имя необычное? Это ты у нас вообще-то Корнелия. – Хихикнула я.

– Ну, со мной-то все понятно. – Девочка слегка покраснела. – Мать пыталась перед знакомыми выпендриться и обозвала так. А оказалось, что одна из ее знакомых так же дочь назвала. Вот скандал-то был. Так меня все стали называть Нелей.

Я только головой покачала. Ох, уж эти понты.

– У отца батя был Степаном. – Все же решила ответить я. Понятно, что у ребенка о детстве и своем имени только самые отстойные воспоминания… – Ветеран войны.

– Дедушка твой? – Уточнила Неля.

– Нет. Не дедушка. Точнее, не родной. Но он один жил. Семья его не выжила. Без ноги он был, так к нему все деревенские мальчишки бегали. Он им истории всякие рассказывал, да учил руками работать. Своим-то мой отец не очень нужен был, пятый ребенок. Ну и в какой-то момент отец совсем к нему жить ушел. И даже когда учиться в город уехал, все время приезжал навещать. Роднее отца этот «батя Степан» ему был. Вот отец меня и назвал так. – Рассказала я нехитрую историю.

– А мама? – Тихо спросила девочка.

– А моя еще хуже твоей, родила и бросила с отцом. Хотя, это и не самый худший вариант. Отец меня любил. – Открывать часть своей жизни подростку было легче, чем Янке рассказывать. Да и жизнь у девочки тоже сахаром не назвать было.

– А у тебя теперь совсем родственников нет? – Тихо уточнила она.

– Есть двоюродная тетка отца. Я к ней иногда заезжаю. Но остальных я даже не знаю. Никто с нами особо общаться не хотел. Что с нас взять-то? Живем в лесу, деньги здесь не абы какие, поживиться от нас нечем. – К концу рассказа со смородины мы уже перешли на листья малины. – Да и чужие мы всем были. Даже в поселке меня до сих пор никто не принимает за нормального человека.

– Но тетя Яна тебя любит. И мама Ира тоже. И папа о тебе хорошо говорит. – Не согласилась Неля.

Я поморщилась.

– Не любовь это. Они меня уважают. Любовь – это немножко другое. Это когда ты ради другого человека готов жизнь положить. А все остальное – это дружба, привязанность и уважение. Сегодня есть, а завтра нет. – Терпеливо пояснила я.