Волхв Богумил возводит всех кефалофоров к святому Дионисию, епископу Парижа, чья мученическая смерть описана в «Страстях святых Дионисия, Рустика и Елевферия» (около 600 г.), а Дионисия в свою очередь — к голове статуи Диониса из моря у Лесбоса. Однако мы видели, что сведения о древнегреческих головах противоречивы, и если кого-то и спутали с кем-то, так это самого Диониса с Орфеем. Парижский епископ получил свое имя не от языческого бога, а от библейского Дионисия Ареопагита, которому по ошибке приписали «Ареопагитики», чрезвычайно популярное догматическое сочинение V–VI вв.

Зеленый человек. Фрагмент купели в Ньюпорте (Уэльс, XII в.)

Да и голову первым взял в руки отнюдь не Дионисий, а мученики Иувентин и Максимин из проповеди Иоанна Златоуста. Двое этих святых, «неся на руках отсеченные головы свои и выставляя их на вид, легко могут получить все, чего ни пожелают, от Царя Небесного». Говоря о необходимости почитания мучеников, Златоуст не наделяет их головы сакральными свойствами, а голове Иоанна Крестителя приписывает «голос, не ушами слышимый, но охватывающий совесть убийц». Именно этим и она, и головы Иувентина и Максимина «страшны для дьявола». Христианского культа голов из этого вывести нельзя — головы святых воздействуют психологически, как головы воинов на кельтов или головы путешественников на донестров.

Статуя святого Тремера (XVI в.) из музея города Кемпер

С)

Тем не менее поведение некоторых кефалофоров отличалось странностями. Тот же Дионисий омывает свою поющую псалмы голову в ручье, а святой Домнион, неся свою отрубленную голову, переходит реку. Тела мучеников из Фиваидского легиона, будучи брошенными палачами в реку, достигают берега, выходят из воды и идут с головами в руках. В одной из редакций «Слова о Меркурии Смоленском» несущему свою голову святому попадается навстречу девица, идущая по воду с коромыслом, которая ругает его последними словами. Связь с водой упорно сохраняется, а русская девица не так уж не права: нечего расхаживать по земле в столь непотребном виде!

«Держать свою голову в руках к добру бездетному и холостому или ждущему возвращения отлучившегося», — утверждает Артемидор. Фраза эта мне не совсем понятна, но «возвращение отлучившегося» наводит на определенные мысли. Об одном из таких «возвращений» рассказано в саге «Пир Брикрена». С героями состязается незнакомый великан (по разным версиям, король Ку Рои или демон из озера). Великан предлагает обменяться любезностями: кто-нибудь из героев отрубит голову ему, а он в ответ отрубит голову герою. Странно, что при столь богатом опыте встреч с мертвецами и их головами никто из ирландцев не заподозрил подвох. Великан забирает свою отрубленную голову и спокойно уходит (погружается в воду). На следующий день он возвращается с головой на плечах и требует исполнить договор. Кухулин опускает голову на плаху, а великан, покривлявшись, нарочно промахивается и называет его храбрейшим из всех. В поэме XIV в. «Сэр Гавейн и Зеленый Рыцарь» этот сюжет получил куртуазную обработку, а отрубленная голова великана обрела голос.

«Если кто при этом приводит голову в лучший вид, то ему удастся уладить свои неприятности и справиться с разными житейскими трудностями», — продолжает Артемидор. В связи с этим вспоминается ведьма из русской сказки, приводящая в лучший вид свою голову: «Сняла с себя голову, мылом намылила, чистой водой вымыла, волосы гребнем расчесала, заплела косу и надела потом голову на старое место»[17]. Увы, с житейскими трудностями ведьме справиться не удалось: ей забили в грудь осиновый кол и зарыли в землю. Зато с ними легко справлялся мужичок, утолявший жажду с помощью снятой с головы черепушки, которой он черпал воду (вода нас уже не удивляет).

Наконец, «то же самое (улаживание неприятностей. — А.В.) значит, если видишь, будто держишь свою голову в руках и в то же время другая остается на природном своем месте». В таком виде изображается первый сербский святой — князь Иоанн Владимир. Он не уладил земных неприятностей, будучи казненным болгарами, но обрел небесный венец. А святой Кутберт, апостол Шотландии, держит в руках не свою, а чужую голову — голову святого Освальда, короля Нортумбрии. Она была помещена в гроб Кутберта на острове Линдисфарн, а затем вместе с его мощами перенесена в Дарем.

Из бретонских легенд, посвященных беспокойным головам, отметим истории Морвана, Комора Проклятого и Фонтенеля. Морван правил королевством Бретань в годы сопротивления его жителей слабеющей империи Карла Великого. Кончил он плохо, будучи умерщвленным королевским конюхом во время переговоров с франками. В легенде Морван заявляется с отрубленной головой, демонически вращающей глазами, к хижине отшельника. Он не питает иллюзий на свой счет, называя себя «всего лишь призраком» и требуя вернуть голову на место. Вначале отшельник гонит Морвана прочь, но потом, сжалившись, приставляет голову к плечам со словами: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа я возвращаю тебе твою голову, сын мой». Морван оживает, а отшельник накладывает на него епитимью: носить на шее свинцовый ошейник, замкнутый на замок, и ежедневно доставлять воду из колодца, расположенного на вершине горы.

Статуя святой Ноялы (XV в.) внутри фонтана в Нуаялъ-Понтиви

В истории Комора Проклятого (см. книгу о сказках) мертвая голова используется в целях устрашения. Святой Гильдас, управляющий безголовым трупом героини, возвращает ей нормальный вид и оживляет лишь после того, как цель достигнута и злодей наказан. Участь Фонтенеля, видного члена Католической лиги (XVI в.), весьма плачевна. В Париже ему отрубают голову и отдают ее детям из трущоб, которые играют ею как мячом.

Отношение к лишенным голов трупам в Бретани менялось. В древности они вызывали ужас, и от них спешили избавиться. Позднее их стали привлекать к различным мероприятиям, в которых участвовали и святые, демонстрирующие свои головы во славу Божию. При этом скитания кефалофоров зачастую беспорядочны. От предшествующей эпохи сохранялась вода как средство обезвреживания мертвых голов и ходячих мертвецов. В конце концов, головы были уничижены — над ними принялись издеваться (сравните легенду о Фонтенеле с реальной историей головы Оливера Кромвеля).

Зверь или демон, ухватившие лапами человеческую голову, представляют опасность только для нее самой, а для стороннего наблюдателя служат назиданием. Но если голова находится в руках антропоморфного бога или человека, велика вероятность того, что она используется как оружие, неся смерть окружающим.