– О Господи, – завистливо прошептал он, – а какой там воздух? На что было похоже ощущение земли под ногами?

Беннер пожал плечами:

– Свежий воздух и земля, покрытая травой. И лошади выглядели, как лошади. Цыгане были довольно маленького роста, но, может быть, цыгане всегда такие. – Он похлопал Дойля по спине. – Поэтому перестань беспокоиться. Клизмы с активированным углем сохранят здоровье наших гостей, и я не собираюсь позволять кому-нибудь уйти в самоволку. Так ты все еще хочешь позвонить копам?

– Нет. Конечно, нет, – горячо шептал Дойль. – Я хочу увидеть Кольриджа. Извини, Беннер, я должен заняться этой речью.

Дерроу разрешил ему воспользоваться маленькой служебной комнаткой для подготовки к выступлению. В шесть двадцать Дойль решил, что запомнил речь наизусть, решительно поднялся, вздохнул и открыл дверь в главную комнату.

Несколько хорошо одетых людей прогуливались в дальнем конце комнаты, между ними и Дойлем стояли стулья и большой круглый стол. Горели сотни свечей в канделябрах, и отсветы мерцающих огоньков отражались в полированных панелях стен и вычурно дробились в хрустале бокалов. В воздухе витал запах пряностей и жарящегося мяса.

– Беннер, – позвал он тихо, увидев высокого молодого человека, устало прислонившегося к стене рядом со столом. И в полном соответствии с костюмом прошлого века молодой человек открыл изящным жестом табакерку с изысканной перламутровой инкрустацией и несколько жеманно поднес к носу щепотку коричневого порошка. Беннер поднял глаза.

– Проклятие, Брендан – апч-хи-и! – проклятие. Персонал должен уже переодеться. Ничего страшного, гости сейчас в гардеробной, ты успеешь переодеться за несколько минут.

Беннер убрал табакерку и посмотрел неодобрительно на одежду Дойля.

– Но, я надеюсь, ты хотя бы нацепил мобильный крюк?

– Разумеется. – Дойль засучил рукав и показал ему кожаный ремешок, затянутый на выбритом предплечье. – Дерроу собственноручно надел мне это час назад. Приходи послушать лекцию. Ты ведь знаешь достаточно о...

– У меня нет времени, Брендан, но я уверен, твоя лекция будет просто великолепна. Все эти люди! Да ты только на них посмотри! Вышагивают... И ведь каждый уверен, что он император китайский по меньшей мере.

К нему поспешно подошел человек, тоже одетый в стиле начала девятнадцатого века.

– Опять этот Трефф, шеф, – сказал он спокойно. – Нам наконец удалось заставить его все с себя снять, но он надел бандаж на ногу и не снимает, и ведь совершенно ясно, что у него что-то под ним спрятано.

– Черт, я знал, кто-нибудь из них отколет нечто подобное. Ох уж эти богачи!

Внушительная фигура Дерроу появилась через главную дверь. В то же мгновение из двери гардеробной, как дикий кабан, вырвался совершенно голый человек и застыл, озираясь. Их пути сошлись в одной точке.

– Мистер Трефф, – сказал Дерроу, удивленно подняв седые брови, и его властный голос заставил остальных замолчать, – вы, очевидно, не поняли наших требований к одежде.

Присутствующие засмеялись. Трефф побагровел, и казалось, он сейчас лопнет от злости.

– Дерроу, этот бандаж останется на месте, понимаете? Это прописано моим врачом, и я плачу этот чертов миллион долларов, и никакой беглый экспонат бродячего зверинца из тех, кого надо держать за решеткой, не будет мне указывать...

Только потому, что Беннер обернулся к Дойлю и нервно улыбнулся, Дойль успел заметить, как тот выхватил стилет из рукава. Но все остальные поняли, что происходит, только когда Беннер сделал плавный фехтовальный выпад, и лезвие ножа скользнуло под бандаж, ставший причиной столь бурной дискуссии. Беннер выдержал театральную паузу, по-прежнему оставаясь в эффектной позе опытного фехтовальщика, а затем быстро разрезал слои ткани.

На ковер со звоном высыпалась солидная куча тяжелых металлических предметов. При поверхностном осмотре Дойль успел заметить: зажигалку, кварцевые часы «Сейко», крошечную записную книжку, автоматический пистолет 25-го калибра и по крайней мере три пластинки золота, в унцию каждая.

– Собираетесь подкупить туземцев стеклянными бусами? – поинтересовался Дерроу. Он благодарно кивнул Беннеру, который уже спрятал стилет и стоял рядом с Дойлем. – Вам известно, что это – грубое нарушение условий нашего соглашения? Вам вернут пятьдесят процентов. И охранник немедленно сопроводит вас к трейлеру за пределами участка. Там вы пребудете в роскошном плену до рассвета. Да, кстати, исключительно из дружеских чувств, – добавил он с самой ледяной улыбкой, какую доводилось видеть Дойлю на своем долгом веку, – я настоятельно советую вам не сопротивляться.

– Ну вот, Брендан, положительный результат налицо, – беспечно заметил Беннер, глядя, как выволакивают на улицу голого Треффа, – гардеробная освободилась.

Дойль отправился искать освободившуюся гардеробную. Правда, сначала он ошибся и, наткнувшись на переодевавшихся гостей, пробормотал: «Извините». Наконец Дойль достиг желанной цели. Он открыл дверь – на табуретке сидел скучающий охранник. Охранник настороженно приподнял голову и уставился на Дойля, но, убедившись, что перед ним не Трефф, облегченно вздохнул.

– Вы Дойль? – спросил охранник, вежливо отрывая зад от табуретки.

– Да.

– Замечательно! А теперь быстро снимайте одежду. У Дойля засосало под ложечкой, но он подавил возникшее было беспокойство и послушно разделся. Потом аккуратно повесил свой лучший костюм на вешалку, услужливо протянутую охранником. Охранник поспешно удалился, прихватив с собой все вещи Дойля.

Дойль уныло прислонился к стене, надеясь, что рано или поздно про него вспомнят. Он попытался почесать предплечье под кожаным ремешком. Но ремешок затянули настолько туго, что под него невозможно было просунуть палец. Дойлю не удалось избавиться от раздражающего зуда под повязкой, и тогда он принял решение вообще не обращать внимания на зеленый камень, послуживший причиной стольких неудобств. Мобильный крюк, как обозвал эту штуковину Дерроу. Он даже позволил Дойлю осмотреть зеленый камешек и повертеть его в руках – там были выгравированы символы: странное сочетание египетских иероглифов с астрологическими знаками, – а потом накрепко привязал к предплечью и объяснил, что эта штука должна плотно прилегать к коже.

– Да не смотрите вы так недоверчиво, Дойль, – сказал тогда Дерроу. – Именно эта штуковина и вернет вас обратно, в 1983 год. Когда дыра в 1810 году вот-вот должна будет захлопнуться, крючок выдернет вас в дыру здесь и сейчас. Пока крючок находится в контакте с вашим телом, он способен утянуть вас за собой. Если же вы потеряете его, то увидите, как все мы исчезнем, а сами застрянете в 1810-м. Поэтому помните, что крючок следует получше закрепить надежной застежкой.

– Насколько я понял, мы все просто исчезнем из 1810-го, когда истекут четыре часа? – спросил Дойль, наблюдая, как Дерроу намыливает и бреет ему предплечье. – А что, если вы ошиблись в вычислениях? Вдруг мы все исчезнем в середине лекции?