— И кого вы подозреваете? — Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы посмотреть Никите в глаза.

— Бывшего мужа Антонины.

— У него алиби.

— Значит, вы и его подозреваете?

— Я же сказала, у него алиби, — Демичева снова посмотрела в окно.

— Алиби может быть липовым.

— Не надо… — начала она, но запнулась и замолчала.

— Что не надо?

— Не надо лезть в это дело. И Сухонина искать не следует, и алиби его проверять не стоит.

— Почему?

— Если вы хотите, чтобы вам изменили меру пресечения, то пожалуйста. Ничего вы не добьетесь, а под стражей окажетесь… Все, вы свободны, гражданин Горелов!

Демичева всем своим видом давала понять, что не желает с ним говорить. Дескать, она все сказала, и если ему не нужны проблемы, он должен ее слушаться. И прежде всего Горелов должен отправиться домой… Что ж, он тому только рад.

Домой Никита отправился на такси. Сначала надо будет привести себя в порядок, а затем отправиться на поиски Сухонина. Нельзя его трогать, но ведь запреты для того и существуют, чтобы их нарушать.

Во дворе в глаза бросился меловой силуэт, оставшийся на том месте, где лежал труп. Здесь же и засохшая кровь, посыпанная специальным составом с примесью хлорки. И что теперь со всем этим делать? Никита остолбенело смотрел на меловой контур. Как же он мог допустить, чтобы какой-то ублюдок зарезал Антонину во дворе его дома? Ладно, не было собаки, некому было вспугнуть злодея, но ведь у него же чутье на опасность… Видно, притупилось чутье за годы спокойной жизни, потому и прохлопал он убийцу. Обидно. До боли обидно.

Прозевал он убийство Антонины, но это же не значит, что ему нужно наказать себя за это — подставиться под правосудие и сесть на пятнадцать лет. Настоящего убийцу нужно искать, пусть этот подонок ответит за свое злодеяние…

По пути домой Никита решил растопить баньку, попариться, но сейчас настроение упало. Он запустил газовый котел, нагрел воду и сполоснулся в душе. Перекусил, надел чистую футболку, джинсовый костюм, направился к машине. Он знал, где живет мать Антонины, она и скажет ему, как найти Сухонина. А уж он-то найдет способ, как поговорить с ним по-мужски.

Никита уже собирался выехать со двора, когда к воротам подъехал темно-серый внедорожник «Хонда». Из машины вышла Демичева. Уж не для того ли она подъехала, чтобы его остановить?

Свой мундир Демичева оставила в райотделе, а к Никите приехала в брючном костюме. Смотрелась она в нем превосходно. И все потому, что в гражданке она еще больше напоминала его Асю. Такая же милая, нежная и беззащитная…

— Куда-то собрались? — спросила молодая женщина, глянув на заведенную машину Горелова.

— Да вот, к вам решил заехать.

— Ко мне?

— Спросить хотел, что с этой бедой делать? — спросил он, кивком указав на меловой силуэт.

— Хотите, чтобы я его смыла? — насмешливо спросила Инна.

— Да нет, я сам могу. Только вот можно ли?

— Можно… И вы собрались ко мне, чтобы спросить меня об этом?

— А что вас удивляет?

— Ну, могли бы позвонить…

— А может, я повидать вас хотел? — улыбнулся Никита.

— Зачем? — заметно напряглась следователь, и ее щечки вдруг порозовели.

— А вдруг вы мне нравитесь?

— Давайте без этого! — пытаясь спрятать улыбку, нахмурилась Демичева.

— Давайте… Вы мне действительно нравитесь, Инна Сергеевна. Но заигрывать я больше не буду, — совершенно спокойно сказал Горелов.

— И не надо.

— А то подумаете, что я пытаюсь воздействовать на ход следствия, еще посадите меня под замок.

— Не исключено. — Она продолжала хмурить брови, и губы вытягивала трубочкой, чтобы они не расползлись в улыбке.

— Да и нельзя мне с вами заигрывать… — Ему тоже пришлось поднапрячься, чтобы сохранять серьезную мину. — Антонина хоть и не была мне женой, но все-таки надо отдать долг ее памяти… Да и вам со мной опасно…

— С чего это вдруг опасно?

— Ну, может, проклятие надо мной… Знаете, есть черные вдовы, а я, возможно, черный вдовец… Хотите, в дом зайдем? Чаю могу предложить или кофе.

— Да нет, лучше на улице поговорим, — ответила Инна. — Погода хорошая…

Погода действительно стояла отличная — солнце в чистом небе, легкий теплый ветерок, дышится легко. Но ведь дело не в этом.

— Я вас что, напугал? — заулыбался Никита. — Боитесь в гости к черному вдовцу?

— Нет, не боюсь… — не очень уверенно ответила молодая женщина.

— Вот и я думаю, что вы, Инна, не должны бояться. Все-таки вы офицер полиции, старший лейтенант, вы обязаны быть смелой. Я, как человек из народа, должен верить в вас и надеяться…

— Так вы черный вдовец или человек из народа? — усмехнулась следователь.

— Вы хотите об этом поговорить?

— Вряд ли. Но от кофе, пожалуй, не откажусь.

Никита провел Демичеву в дом, посадил в кресло в каминном зале, включил телевизор, а сам отправился на кухню. Приготовил кофе, сыр нарезал, сервелат, печенье в вазочку насыпал.

— Чем богаты, как говорится…

— Спасибо. — Инна стояла у камина и смотрела на фотографию на полке. — Ваша девушка? — спросила она.

Это была его самая любимая фотография. Он стоял в обнимку с Асей. Они были веселы и еще не знали, какая беда их в скором времени ждет.

— Это моя жена. Асей ее звали.

— Звали?

— Ее убили.

— Бандиты?

— Почему бандиты?

— Ну, вы говорили, что вам пришлось скрываться от них.

— Да, говорил… Ее действительно убили бандиты. В девяносто пятом это было.

— Мои соболезнования, — сказала Инна, продолжая рассматривать фотографию.

— Да ладно, чего уж там…

— Значит, вы все-таки вдовец?

— Надеюсь, что не черный, — совсем не весело усмехнулся Никита.

— Но Антонину же убили…

— Она не была моей женой… И это первый случай. Ну, после Аси.

— А были еще жены?

— Нет.

— А женщины?

— Бывали… А что?

— Интересно. Дело еще не закрыто… — думая о чем-то своем, отстраненно улыбнулась молодая женщина.

— Если вы думаете, что это кто-то из моих бывших Антонину заказал, то это не так.

— Да нет, на бывших жен не думаю. А на бывших мужей… Это я про Сухонина, — в раздумье проговорила Инна.