— Что «уже»? — в ожидании непотребного подвоха нахмурилась Инна.

— В мою прорубь удочку закинули? Только не поймаете вы там ничего. Не убивал я Антонину!

— А могу я поговорить с этим Витькой?

— Легко!

Сухонин взял телефон, набрал номер:

— Витек, ты дома?.. Никуда не уезжай, я сейчас подъеду, разговор есть.

Виктор Верютин жил в крупнопанельном доме на южной окраине города. Это был мужчина лет тридцати пяти, такой же неказистый и запущенный, как и Сухонин, и перегаром от него разило за версту. Но если из Сухонина жизненная энергия била ключом и был он уверен в своих силах, тот это был полной его противоположностью — жалкий, забитый, робкий.

Верютин подтвердил то, что сказал Сухонин, но Инна не поверила ему. Слишком уж большое влияние имел на него Сухонин, чтобы поверить. Она записала его адрес, номер телефона, чтобы поговорить с ним позже и наедине. Может, он сознается в сговоре с дружком, если того не будет рядом.

— Ну что, убедились? — спросил Сухонин, открывая для Инны дверь в свою машину.

— Убедилась, — кивнула она.

Но в машину не села. Не было у нее ни малейшего желания ехать к Сухонину. Да и смысла в этом не было. Если этот тип смог подбить на ложные показания своего дружка, то и в доме у него чисто. Да и как Инна могла найти запачканную кровью одежду, если у нее ни постановления на обыск нет, ни прикрытия.

— Тогда какие вопросы?

— Скажите, а почему вы обвиняете в убийстве Антонины свою тещу?

— Так это ж она ее к тому хмырю толкала. Я, типа, плохой муж, а он хороший. Как будто у меня дома нет и машины… Будто моя дочка ему не чужая…

— Юля?

— Другой у меня нет… Вот скажите, барышня, нужна была этому козлу моя дочь? Нет, не нужна. А мне нужна!.. Вот и кого моя теща хотела счастливым сделать? Козла ей подавай! А нормальный мужик пусть проваливает, да?

— Нормальный мужик — это вы?

— А что, нет? — набычился Сухонин.

— Я не психолог, чтобы давать оценки, — уклонилась от ответа Инна.

Уж если сравнивать Сухонина с Гореловым, то первый со вторым и рядом не стоит. Горелов — мужик, а этот — какое-то злое недоразумение.

— И вообще мне пора.

Инна записала номер телефона Сухонина, его адрес и направилась к автобусной остановке. Там она поймала такси и отправилась к дому номер восемь по улице Фадеева. И машину ей надо было забрать, и еще хотелось поговорить с Ириной Семеновной.

Мать Антонины открыла ей дверь по первому звонку, как будто ждала ее.

— Вы одна? — встревоженно спросила женщина, быстрым взглядом обозрев пространство за спиной Инны.

— Одна… Я так понимаю, вы не хотите видеть своего зятя.

— Бывшего зятя, будь он неладен, — закрывая дверь, проговорила Ирина Семеновна.

— Чем он вам не угодил?

— А вы сами как думаете?

К женщине подошла девочка лет одиннадцати, взяла ее за руку и, прижавшись к ней, молча уставилась на Инну. Она не плакала, но глаза красные от слез.

— Здравствуй, Юля.

Антонина Сухонина была симпатичной женщиной, а ее дочь, увы, больше похожа была на отца, чем на мать, потому внешними данными не блистала. Несимпатичная, мягко говоря, нескладная, но ведь ее вины здесь нет… Инна погладила девочку по голове, и та грустно улыбнулась ей.

— Чай, кофе? — спросила Ирина Семеновна.

Не дожидаясь ответа, она повела гостью на кухню. А внучку отправила в свою комнату, как будто знала, что разговор пойдет о ней.

— Зачем сегодня к вам приходил зять? — спросила Инна, усаживаясь на стул.

— Дочку забрать хотел.

— А раньше почему не забирал?

— Антонина не разрешала. Суд Юлю с ней оставил, но теперь Антонины нет… — женщина приложил палец к правому глаза, чтобы остановить слезу. — Теперь он может девочку забрать…

— Он угрожал Антонине?

— И угрожал, и ревновал… — Ирина Семеновна закрыла кухонную дверь. — Мне кажется, что это он убил Тоню.

— Кажется или у вас есть основания так считать?

— Ну а кто еще ее мог убить?

— В убийстве вашей дочери подозревается Никита Горелов.

— А зачем ему Антонину убивать?.. Он мужчина положительный, непьющий, не то что этот… прости господи!

— Вы с ним знакомы?

— Нет, но Антонина о нем рассказывала.

— Насколько серьезные были у них отношения?

— Замуж она за него собиралась…

— Он звал ее замуж?

У Инны вдруг пересохло во рту. И поданный кофе оказался как нельзя кстати. Горячий он, но Ирина Семеновна поставила перед ней сметанницу со сгущенным молоком.

— Не то чтобы звал, но и не отказывался от возможности жениться…

Инна размешала сгущенку, сделала несколько глотков, чтобы смочить пересохшее горло. Но сухость все равно осталась. И в душе почему-то волнение… Уж не ревнует ли она Никиту Горелову к покойнице? Но ведь это же глупо.

— Антонина жила с Гореловым?

— Да, жила. И была счастлива. А счастье дочери, вы должны понимать, для меня дороже всего.

— Это я понимаю… Ваш бывший зять знал, с кем живет ваша дочь?

— Знал. Он все про нее знал. Проходу ей не давал. Говорил, что очень сильно жалеть будет, если не одумается…

— Антонина давно с ним в разводе?

— Официально — два года, а неофициально — три… Он дом построил, к себе звал, а она ни в какую. Не нужно, говорит, ничего…

— Машина у него дорогая, дом построил. Чем он занимается?

— А разве он вам не рассказывал?

— В общих чертах. Бизнесом, мол, занимается. А каким именно, не объяснил.

— Там у них автосервис, машины ремонтируют. Всякие машины, — понизила голос женщина.

— Что значит «всякие»?

— Ну, и угнанные в том числе, — Ирина Семеновна суетливо оглянулась, как будто в кухне мог находиться кто-то посторонний.

— Вы в этом уверены?

— Нет, но мне кажется… Понимаете, не может он честным бизнесом заниматься. Не тот человек… Банда у них там!

— Банда?

— Ну а как еще называть, если он весь автобизнес в городе держит? Если хочешь автомастерскую открыть, у них разрешение спрашивать надо. Без разрешения работать не дадут. А разрешение денег стоит… Только я вам ничего не говорила! — спохватилась женщина.

— Я вас понимаю, Ирина Семеновна, и про вас ничего не скажу.

— Вам вообще в это дело лезть не надо… Хотя если вы Митьку подозреваете, то правильно делаете. Но пусть им занимаются мужчины, а вам лучше в сторонке постоять. С Митькой опасно дело иметь, он ведь и убить может…