Потому что теперь он — женатый человек?

Или он и до моего появления вел себя с подхалимками так же жестко?

Я не знаю, но почему-то надеюсь и на первое и на второе сразу.

Когда звенит звонок, я выдыхаю, расслабляюсь, и предвкушаю обед в столовой. Мне нравится, что я уже не шатаюсь от голода, и даже появились какие-то вкусовые предпочтения — например, я больше люблю мясо, чем рыбу, хотя раньше ела с одинаковым рвением и то, и другое.

Только шоколада в моей жизни все также мало, но я радуюсь и вкусным сладким пирогам, которые печет в наше отсутствие Пинки.

Мы с девочками уже у самой двери, когда меня настигает спокойный голос Кристофера:

— Миссис Эрон, задержитесь, пожалуйста.

Кристофер

Когда Элли разворачивается, и понуро плетется к моему столу, я пытаюсь сохранить спокойное выражение лица.

Когда ее губы опускаются, а взгляд направлен куда угодно, но не на меня, я все еще держусь, чтобы не вспылить, и не испугать девчонку.

Но когда она замирает в метре от меня, и молчит, сжав пухлые губы, терпение с треском покидает мой вспыльчивый нрав.

— Динозаврик, а что происходит, а?

Девушка вздрагивает, хмурит тонкие брови, и все-таки ловит мой взгляд.

— Что-то не так, профессор?..

— Да, черт дери, не так. С тех пор, как я упомянул о следящим за нами Эдди, ты сбежала из моей спальни, и теперь всеми силами избегаешь меня. Ау, Элли ты ничего не перепутала?! Не меня сторониться надо, я — единственный, кто действительно сможет тебя защитить!

Выдыхаю, и на миг прикрываю глаза, чтобы не видеть этот вечный испуг. И чего она боится в моем лице?! Да, я не всегда сдержан, но ни разу по-настоящему не кричал на жену…

Жена. Она, блин, мне чертова жена, а я за всю неделю и парой фраз с ней не перебросился! Хоть и живем в одном доме, но Элли проводит вечера за уроками, а по утрам лишь ныряет в мою машину на заднее кресло, чтоб вместе прибыть в школу.

«Здравствуйте», «Спасибо», «Хорошего дня», и «До свидания».

Вот и все, что я слышу из приоткрытого ротика с языком, который при одном воспоминании мешает моим мыслям работать.

Окидываю взглядом сосредоточенную Элли, и отмечаю, как похорошела девчонка. Всего за неделю из ее взгляда исчез голод, круги под глазами скрылись, а на щеках появился нежный румянец. Даже в безобразном платье с открытой шеей она смотрелась довольно неплохо, и лишь высокая шишка на голове портила весь облик.

Я помнил, как красиво ее волосы спускались с плеч в свете ночника моей спальни.

Я хотел бы увидеть это еще раз.

— Для сохранения моей безопасности нужен был брак с вами. Теперь оказывается, что для этого мне нужны совместные вечерние беседы? — спускает меня на землю жена.

Она роняет все это тихим голосом, но я чувствую, как злость звенит в нем. Я реально не понимаю, с какого перепуга мы вдруг так общаемся, но мне это не нравится.

А еще не хочется признаваться даже себе самому, почему именно меня не устраивает такое общение.

Делаю шаг к своей студентке, «проглатываю» новый уровень ее испуга в глазах, и говорю максимально спокойно:

— А у тебя что, язык отсохнет сказать мне пару ласковых? Или ты думаешь, что если мы будем ходить в двух метрах друг от друга, то у Черного Эда не возникнут подозрений?!

Она смотрит, краснея и тут же бледнея, будто ее мысли в голове скачут с плохого на «еще хуже». Возможно, я слишком груб с ней, но я работа в полиции приучила к такому.

Правда, был в моей жизни еще опыт…

— Простите. — заикается Динозаврик, и слегка трясет головой, — я не подумала об этом. Обещаю впредь проявлять больше… Достоверности.

Мда. Достоверности мне не хватает, щас же! Я просто хочу узнать девчонку получше, потому что не помню, когда мне последний раз было так интересно.

Лезу глубже в память, роюсь и достаю слова, сказанные мамой Киры когда-то.

«Крис, ну ведь можно же… Не как с преступниками. Иногда эффективнее спросить напрямую».

Глубоко вдыхаю, потому что давно не тренировался в таких примитивных методах.

— Элли, в чем дело? Я тебя чем-то обидел, или успел напугать? Или я настолько старый и противный, что для беседы со мной мне нужно угрожать убийцей?

Она распахивает голубые глаза, мечется, будто оказалась полностью беззащитна перед такой атакой.

— Я… — спотыкается, молчит, но слова будто толкаются у нее во рту, — дело совсем не в этом… Вы не пугали, вы просто…

Она краснеет теперь так, что ее шея идет пятнами. Мне так интересно услышать продолжение, что я невольно подаюсь вперед, оказываясь максимально близко.

И, кажется, это становится последней каплей.

— Вы просто очень хорошо целуетесь, — выпаливает она, и хватается за свой рот ладошкой.

Мда.

Права была бывшая, иногда правда — самое мощное оружие. Но теперь, кажется, ее будут щедро приправлять ложью.

— Простите, пожалуйста…

— Не прощаю.

— Я не хотела…

— Хотела.

— Не совсем то имела в виду…

— Именно это!

Элли в изнеможении делает пару шагов назад, и усаживается на первую парту. Ее лицо выражает такую степень ужаса, будто призналась она в чем-то страшном.

А мне кажется, будто в кабинете стало как-то солнечней, будто кто-то за окном пододвинул солнце поближе.

Улыбаюсь ее испугу, подхожу ближе, и вытягиваю руку. Она в оцепенении смотрит на ладонь, но не шарахается в сторону, как до этого в моей спальне.

— Раз уж ты сегодня столь откровенно, могу и я сделать то, что давно хочу?

Кивает.

Хм, это слишком просто, видимо, девочка в каком-то трансе или шоке. Но я не медлю, а подхватываю пальцами заколку, и осторожно разжимаю тугие зубчики в волосах.

Каскад ослепительно-рыжих прядей падает по спине и плечам, делая из Элли сказочную фею с глазами-озерами. Сейчас все в ней играет, как надо — горящий румянец, распахнутые глаза, полные губы и гладкие рыжие волосы. Кажется, они стали гуще и стали более завиваться на концах с последнего раза, что я их видел, и даже такие мелочи отмечает мой восторженный взгляд.

Элли тихонько дышит, и смотрит на то, как я залип на ней. Словно ожидает в любой момент подвоха, удара… С кем она общалась до этого?

— Ты знаешь, что динозавры не вымерли на самом деле? — ловлю одну яркую прядку, и тихонько потягиваю, привлекая внимание Элли.

— А что с ними стало? — почему-то шепотом интересуется она.