– Вот этого человека, – она наклонялась и показала на фотографию в папке.

– Но почему? Почему именно он?

– Потому что он всегда оказывается на месте.

– Неподалеку, – поправил генерал.

– Вот именно, неподалеку. По соседству, но в том же самом военном округе. Всегда на месте.

Генерал Шаляпин прожил долгую жизнь и собирался пожить еще. Уже в марте он понял, что обстановка меняется. После смерти очередного старца Генеральным секретарем без лишних проволочек единогласно избрали Михаила Горбачева. Он молод, полон сил и энергии, может задержаться в кресле надолго. Он жаждет реформ и уже начал очищать партию от наиболее очевидного балласта.

Шаляпин знал правила. Даже Генеральный секретарь может одновременно восстановить против себя не больше одного из трех китов, на которых держалось советское государство. Если он взялся за старую гвардию партии, значит, ему придется заигрывать с армией и КГБ. Генерал подался вперед, едва не лег грудью на стол и, вытянув руку, сунул короткий толстый палец в лицо раскрасневшейся Ваневской.

– Ваших данных недостаточно, чтобы я мог отдать приказ об аресте генерала Генерального штаба. Пока еще недостаточно. Мне нужно что-то более убедительное, хотя бы один небольшой эпизод.

– Разрешите взять его под наблюдение, – потребовала Ваневская.

– Тайное наблюдение.

– Хорошо, товарищ генерал, под тайное наблюдение.

– Тогда я согласен, майор. Я распоряжусь, чтобы вам выделили людей.

* * *

– Всего лишь несколько дней, герр директор. Короткие каникулы вместо полного летнего отпуска. Я бы хотел уехать на несколько дней вместе с женой и сыном. На эти выходные плюс понедельник, вторник и среда.

В это утро у Дитера Ауста было хорошее настроение. К тому же как хороший государственный чиновник, он понимал, что его сотрудники имеют право на летний отпуск. Его всегда удивляло, почему Моренц так редко отдыхает. Наверное, не может себе позволить.

– Дорогой Моренц, наша работа нелегка. Но управление никогда не скупится на отпуска для своих сотрудников. Пять дней – это не проблема. Конечно, если бы вы предупредили нас заблаговременно… Впрочем, неважно, все в порядке, я попрошу фрейлейн Кеппель пересмотреть график отпусков.

Вечером Бруно Моренц сообщил жене, что ему придется уехать по делам службы на пять дней.

– Только на выходные и следующие понедельник, вторник и среду, – сказал он. – Герр директор Ауст хочет, чтобы я сопровождал его в поездке.

– Это хорошо, – отозвалась Ирмтраут, не отрываясь от экрана телевизора.

На самом деле Моренц собирался провести оба выходных дня с Ренатой, посвятить понедельник Сэму Маккриди и подробнейшему инструктажу, а во вторник перейти восточногерманскую границу. Даже если ему придется встречаться с агентом повторно и провести ночь в Восточной Германии, он вернется на Запад в среду во второй половине дня, до ночи доедет до Кёльна и утром в четверг будет на работе. Потом он отдаст заявление об увольнении, отработает сентябрь, объяснится с женой и уедет о Ренатой в Бремерхафен. Он был уверен, что Ирмтраут не станет устраивать сцены, она почти не замечала, дома он или нет.

* * *

В четверг Ваневская потерпела первую серьезную неудачу, отреагировала на нее совсем не женским крепким словом и бросила телефонную трубку. Команда наблюдателей уже была на месте, уже готова была следить за каждым движением генерала. Но для этого ей нужно было хотя бы примерно знать, где и когда он будет находиться. Поэтому Ваневская связалась с одним из сотрудников Третьего главного управления КГБ, который был внедрен в Главное разведывательное управление Министерства обороны.

Отношения между КГБ и ее армейским двойником ГРУ всегда были не идеальными, хотя почти никто не сомневался, кто выигрывает в их соревновании. Мощь и влияние КГБ лишь усилились в начале шестидесятых годов, когда полковник ГРУ Олег Пеньковский выдал столько советских секретов, что его не без оснований стали считать шпионом, причинившим СССР максимальный ущерб. Тогда Политбюро разрешило КГБ внедрить десятки своих агентов в ГРУ. Они носили армейскую форму, дни и ночи проводили в среде армейских разведчиков, но ни на минуту не забывали о том, кому они на самом деле служат. Настоящие офицеры ГРУ знали агентов КГБ и пытались их изолировать, но это не всегда было легко.

– Прошу прощения, товарищ майор, – говорил ей по телефону молодой офицер КГБ, работавший в ГРУ. – Приказ о проведении инспекции лежит передо мной. Интересующий вас человек отбывает завтра. Он должен посетить четыре наших главных гарнизона в Германии. Так точно, план инспекционной поездки у меня есть.

Он продиктовал план Ваневской. Та положила трубку и надолго задумалась, потом, приняв решение, написала служебную записку, в которой просила разрешение на командировку в отдел Третьего главного управления штаб-квартиры КГБ в Восточном Берлине. На улаживание формальностей и оформление документов ушло два дня. Майор Ваневская вылетела в Потсдам в воскресенье утром.

* * *

В пятницу Бруно Моренц постарался побыстрее разделаться со всеми неотложными делами, чтобы уйти с работы пораньше. Поскольку он решил подать заявление об увольнении сразу по возвращении, в середине следующей недели, он даже навел порядок в ящиках своего стола. Небольшой кабинетный сейф Бруно оставил напоследок. Теперь он вел дела такой низкой степени секретности, что сейфом почти не пользовался. Выдвижные ящики его стола запирались, дверь кабинета на ночь тоже всегда закрывалась на замок, да и все здание надежно охранялось. Тем не менее, Бруно привел в порядок немногие бумаги, хранившиеся в сейфе. Под бумагами, на самом дне, лежал его служебный пистолет.

«Вальтер РРК» был не в идеальном состоянии. Последний раз Бруно стрелял из него несколько лет назад во время обязательных проверочных стрельб на полигоне в Пуллахе. Пистолет настолько запылился, что сдавать его в таком виде было бы неудобно. Бруно решил почистить оружие, но принадлежности для чистки остались дома, в Порце. Без пяти пять Бруно положил пистолет в боковой карман куртки и ушел.

Пока он шел до лифта, пистолет так больно стучал по бедру, что Бруно сунул его за пояс и застегнул куртку. При мысли о том, что Рената впервые увидит его с оружием, Бруно улыбнулся. Что ж, пусть хоть теперь она почувствует, насколько серьезна была его работа. Впрочем, это неважно. Все равно она его любит.

Прежде чем направиться в Ханвальд, он остановился в центре города и купил хорошей телятины, свежих овощей, бутылку настоящего французского кларета. Дома он приготовит отличный ужин, ему всегда нравилось хозяйничать на кухне. Его последней покупкой был большой букет цветов.

Бруно припарковал свой «опель-кадетт» за углом, недалеко от ее улицы, – так он делал всегда – и остаток пути прошел пешком. Он решил не звонить Ренате из машины – пусть его визит будет сюрпризом. С цветами. Она будет в восторге. Ему даже не пришлось нажимать кнопку звонка у двери подъезда, потому что в это время какая-то женщина выходила из дома. Все складывалось как нельзя лучше. Теперь это будет настоящий сюрприз. У Бруно был собственный ключ от квартиры Ренаты.