* * *

Эту историю поведали маленьким королю и королевам, Серингапатаму, Старому Босяку, Егерю, Джеку-на-все-руки и Ординарцу маркиз Доуро и лорд Ч. Уэлсли, сидя у камина в большом зале усадьбы Стретфилдси.

Как-то вечером герцог Веллингтон работал у себя в комнате на Даунинг-стрит. Элдон, раскинувшись в кресле, уютно покуривал трубочку (он презирает сигары, почитая их новомодным баловством) у жаркого камина, куда Серингапатам только что подкинул очередную порцию лондондеррийских черных алмазов. Однорукий Гардиндж за конторкой неловко корябал военный бюджет на листе почтовой бумаги с золотым обрезом. Самодовольный Рослин, облокотясь на каминную полку зеленого мрамора, с безграничным презрением взирал на чудаковатого старого штафирку напротив и временами косился на отражение своей собственной щеголеватой фигуры в превосходном зеркале, обрамленном завесой узорчатого малинового бархата; Каслри на оттоманке то и дело шумно позевывал, а мистер секретарь Пиль, усевшись на резной табурет, что-то подобострастно нашептывал в ухо герцога, занятого сложным расчетом, пока тот не глянул так, что мистер секретарь в мгновение ока отлетел к противоположной стене. При виде этой трагической катастрофы Рослин шмыгнул к своей конторке, которую покинул без дозволения главнокомандующего. Гардиндж только презрительно крякнул, оглянувшись через плечо на распростертого штатского. Элдон вынул изо рта трубку и воздел старческие руки в жесте, выражавшем отчасти ужас, отчасти изумление. Каслри сполз с подушек под стол, где и остался тихо лежать, а герцог Веллингтон, не заметив произведенного им замешательства, продолжал разбираться в столбцах чисел, которые бедный Визи, сраженный недугом, оставил в полнейшем беспорядке.

Покуда они предавались этим занятиям, снаружи раздались тяжелые шаги. Дверь открылась, и в комнату проскользнула маленькая старушка, закутанная так, что было видно только лицо. Никто не удивился ее появлению, ибо это была одна из прославленных маленьких королев. Старушка подошла к герцогу и протянула ему письмо, написанное кровью и запечатанное красным воском с оттиснутыми на нем словами «le message d’un revenant»[16]. Герцог почтительно взял послание и прочел, попеременно краснея и бледнея от необоримых чувств. Покончив с чтением, его светлость заходил по кабинету, словно силясь успокоить мысли, затем резко остановился и велел всем выйти; они подчинились. После недолгого молчания герцог спросил фею, настоящее ли это письмо или фальшивка. Она сделала знак рукой, и тут же появились король и две остальные королевы. Все они преклонили колени, потом вытащили палочки, украшенные слоновой костью, поцеловали их и сказали: «С помощью этих палочек мы управляем сердцами смертных. Ими и своей волшебной силой ручаемся, что не лжем. Это письмо не фальшивка». И, договорив, все трое исчезли.

Его светлость немедля позвонил в колокольчик и велел вошедшему слуге оседлать самую быструю лошадь в конюшне. Приказание было тут же исполнено, и герцог, облаченный в георгианский плащ[17]с широким армейским ремнем и медную каску с большим черным плюмажем, вскочил на горячего коня и, пришпорив, пустил его с места в карьер. Вскоре Лондон и окрестности остались позади. Герцог скакал без устали и к рассвету узрел гордые башни поместья Стретфилдси, розовеющие в первых утренних лучах, над раскинувшейся вкруг них древней дубравой. Все обширные владения герцога простирались перед его глазами: мирные деревушки средь вековых лесов, тучные нивы до самого горизонта, белые домики, утопающие в садах, и великая река в обрамлении пышной зелени. Все это принадлежало ему, все было добыто его непобедимым мечом — памятник, который благодарная Англия воздвигла своему защитнику.

Он продолжил путь и довольно быстро подъехал к темным воротам. Домики старых солдат, чуть в стороне от узкой дорожки, были почти не видны: ветви деревьев в пышном летнем убранстве скрывали их густой зеленой завесой, над которой торчали лишь круглые серые трубы; из той, что принадлежала Серингапатаму, в чистый эфир как раз потянулась струйка бурого дыма. Прочие дома застыли в безмолвии, ибо их обитатели, сиречь Джек-на-все-руки, Ординарец и Егерь сейчас обретались в более шумной атмосфере конногвардейских казарм, которую (в отличие от своего ученого соседа) заметно предпочитали сельской тиши.

Его светлость уже отодвигал большую ветку, закрывавшую вход в крайний домик справа, когда вдали раздался звук легких шагов и звонкий молодой голос запел:

Куда Артур исчезнуть мог,

Почто домой он не пришел?

Ведь уж давно горит восток,

Зарею полня лес и дол.

Среди дерев он видел сны

Под балдахином диких лоз,

На лоб ему средь тишины

Звезда роняла слезы рос.

Когда же сомкнутых очей

Коснулся первый луч златой,

Он встал и отряхнул с кудрей

Блистающих алмазов рой.

Цветы встречали новый день

Блестя росой на лепестках,

Беззвучно пробежал олень,

И заяц прошмыгнул в кустах…

Пение внезапно оборвалось. Деревья, обрамляющие дорожку, зашуршали, и на нее выбежал лорд Чарлз Уэлсли — так резво, весело и упруго, что мнилось, будто его ноги вовсе не касаются земли. Румяное лицо сияло улыбкой, большие голубые глаза казались прозрачными храмами беззаботности, ровные зубы меж алых смеющихся губ затмевали белизну восточного жемчуга. Лоб, светлый, как слоновая кость, обрамляли золотистые кудри, прелестными завитками лежащие на висках, а фигура являла собой воплощение небесной гармонии. Лорд Чарлз миновал герцога, не заметив — тот был скрыт за высоким темным кипарисом. Его светлость шагнул вперед и окликнул сына по имени; при звуке отцовского голоса невесомое радостное существо тут же остановило стремительный бег или, вернее, полет и обернулось.

— Доброе утро, сынок, куда ты направляешься? — спросил герцог.

— О милый, милый отец! — воскликнул тот. — Я так рад тебя видеть! Я собрался искать Артура — его нету дома со вчерашнего вечера.

— Нету дома со вчерашнего вечера? Так, значит, меня не обманули! — отвечал его светлость, и благородное чело, разгладившееся было при встрече с беззаботным отроком, вновь омрачилось глубокой тенью. — Чарлз, твоему брату грозит смерть, — проговорил герцог.

— Смерть? — переспросил Чарлз, и тут же веселость схлынула с его лица, а лучистые глаза затуманились слезами. Он побелел как полотно и срывающимся голосом воскликнул: — О, Артур не должен умереть! Маленькие королевы обязаны его спасти! Я отыщу Тайну, где бы тот ни жил. Куда подевался Артур, отец? Если он умрет, я умру тоже, потому что не могу без него жить.

— Успокойся, Чарлз, — сказал герцог, поднимая его с земли. — Идем со мной к Серингапатаму. Я попытаюсь спасти Артура.