– Знаешь ли ты, кем были родители со стороны моей мамы, твоей бабушки? – спросил он.

– Нет, – сказала Фирочка, – ты мне никогда не рассказывал.

– Понимаешь, мы с твоей мамой пережили ужасы 1937 года и до сих пор боимся ночных приездов «черного воронка», – продолжал отец.

– Так вот, моя мать, твоя бабушка, родилась в очень богатой семье. Ее отец имел свою усадьбу в центре Одессы. Вся ее семья жила на втором и третьем этажах этой усадьбы, а на первом этаже был крупный ювелирный магазин. Товар прадед закупал в разных городах. Выбор в магазине был очень большой. Много золотых изделий с драгоценными камнями, изделий из серебра и платины. Покупателями была вся одесская знать. Магазин прадеда приносил очень большой доход. Я, правда, знаю все это со слов моей старшей сестры. Ведь тогда я был младенцем. В семье у прадеда было 18 детей. Все они к 1924 году были живы и здоровы. Младшие ходили в школу и помогали по дому. А все старшие работали в магазине. Бабушка и служанка целыми днями готовили, убирали, стирали на такую большую ораву. Но не все дети хотели продолжать дело прадеда. Кто-то ударился в политику. Кто-то стал играть в казино. Всех поименно я не знаю, но знаю, что младшего сына, который постоянно воровал изделия, чтобы поиграть в казино, прадед привел в порт и устроил юнгой на корабль, идущий в Америку. Больше его никто в Одессе не видел. Потом во время «НЭПА» все закончилось, все нажитое отобрали. Магазин пришлось закрыть, а старшие дети, взяв немного денег, срочно, по указанию деда, покинули Одессу. Кто-то поселился в Киеве, кто-то в Москве. А вот два младших сына так и остались жить с родителями.

Когда жить стало совсем невозможно, они написали в Америку брату, тому из сыновей, которого отправили юнгой. Тогда еще, при наличии денег, выпускали из большевистской России. С тех пор прошло много лет, и вот сегодня пришло письмо о том, что пожилой американец, не имеющий семьи, ищет наследников в Одессе по фамилии Зельцман. Этим занимается Инюрколлегия. Конечно, 5 лет назад я бы сразу ответил, что ничего не знаю. Но сейчас такое время. В общем, тебе решать. Признавать этого американца родственником или нет.

– Ладно, я подумаю, – сказала Фирочка.

Прошло несколько дней, а Фирочка никак не могла принять правильного решения. Можно было, конечно, вступить в права наследства. Это заняло бы от 10 до 12 месяцев, но деньги в СССР ничего не значили и могли исчезнуть каждый день. Конечно, лучше познакомиться с родственником лично, стать наследницей, но в Америке.

* * *

А жизнь в отделе тем временем текла своим чередом. Как – то, в сентябре, в дверях отдела появилась Софья Израилевна с заплаканными глазами.

– Что случилось? – удивилась Фирочка.

Ой, деточка, – разрыдалась Софья, – вчера мой «локшеватый» сын решил жениться на одной из натурщиц. И, как я понимаю, она уже побывала в его постели, а сегодня они идут подавать заявление в ЗАГС. Так мало этого! – продолжала она. Теперь эта девка с длинными ногами, вообще не хочет уходить из моей квартиры. А вчера у меня исчезли фамильные сережки. Я в крик, а мой сын Сеня мне говорит: – Моя Ниночка захотела поносить, тебе что, жалко? – продолжала она, – он сделает мне инфаркт. А Ниночка сразу заявила, что она уже готова выезжать с нами в Канаду.

– Как же быть? – продолжала Софья, – приглашение моя сестра уже выслала на нас троих: меня, моего сына Сеню и мужа Борика. А про Ниночку там нет ни слова. Все время проблемы. Кроме этого, я еще никуда не готова ехать. У нас прекрасная дача на Каролино – Бугазе и чудесная трехкомнатная квартира. А мебель! Боже, как она мне дорого досталась! И все это надо бросить, ради чего? Сначала я думала, что ради сына, но теперь я вижу, что ради Ниночки, – и она опять заплакала.

Немного разрядил обстановку Марик, который сообщил, что вчера у него родился сын, и он выставляет шампанское на всех.

* * *

А Фирочка все думала о своих делах. Родители стареют, их пенсии на жизнь не хватает. Сама она зарабатывает мало, а тут такая удача. Нужно, наконец, принять окончательное решение. Пусть отец пишет ответ. Письмо должно выглядеть так: «Доверяю вести все дела с американцем моей дочери. Она должна познакомиться с родственником в Америке и вступить в права наследства на территории США» – так, наверняка, будет правильно.

* * *

В начале октября пришло письмо от Мони из Израиля. Он писал, что прибыли хорошо. Их всех поселили в «кибуце», будут учить язык. Что такое «кибуц» тогда еще не знал никто, но пусть ему там будет хорошо, решили все.

И вдруг в конце октября Марик написал заявление на увольнение в связи с выездом в Израиль.

– Какой Израиль? – удивились все. Но Марик упорно молчал, только в последний день он сообщил, что выезжает в Италию по израильской программе со своими родителями, женой и маленьким ребенком. Так хочет его русская жена Лариса, а мама не может отпустить их одних.

– Да, но у тебя пожилые родители и смогут ли они пережить переезд? – спросила Фирочка.

– Жизнь покажет, – сказал грустный Марик.

А через неделю он уехал. Спустя 9 месяцев в отдел пришло письмо. Марик писал, что они долго жили в солнечной Италии в ужасных условиях. Все, кто хотел в Израиль быстро туда уехали, а они всё ждали въезда в Америку. Америка, сперва, громко объявила о разрешении въезда, а потом тихо отодвинула решение этого вопроса по срокам. Многие семьи остались надолго без каких-либо прав в Италии и Австрии. Вдруг в представительстве Америки дали разрешение на въезд только для молодых, а старикам предложили Израиль. Молодые согласились, а старики отказались. Уезжая, Марик обещал родителям срочно найти родственников в Америке, которые вызовут стариков. Другого пути не было. Прождали старики этого приглашения больше шести месяцев. За это время мать Марика заболела и попала в больницу. Страховки у нее не было, денег на оплату лечения тоже. Через неделю мать Марика умерла в итальянской больнице. Там же ее и похоронили, за счет красного креста. А через три дня после ее смерти пришел вызов, и отец срочно вылетел в Америку

В Америке он встретился с Мариком и его женой. Вместе они сняли квартиру, Марик пошел работать грузчиком в магазин и, кажется, все налаживалось. Теперь только оставалось получить вид на жительство. Ну, вот, и заветная печать. Радости их не было конца. А на второй день жена Марика Лариса исчезла. Когда он пришел домой с работы, на столе лежала записка: «Прости. Смотри за нашим сыном и не ищи меня. Лариса»

Это письмо вызвало у Марика полный шок, а потом бурю негодования и возмущения. Но, что же теперь делать, каждый сам выбирает свою судьбу.

* * *

К концу этого сложного года на заводе оканчивали строительство нового восьмиэтажного жилого дома, и в отдел пришел очень пожилой хорошо одетый мужчина. Он обратился к Фирочке:

– У меня к вам есть разговор, – сказал он. Мне так кажется, что вам нужны деньги на жизнь?

– Предположим, – ответила удивленная Фирочка.

– Тогда я предлагаю вечером встретиться в кафе и все обсудить, – сказал мужчина.