Впереди замаячил огонек. Это не фары, это вроде бы стационарный фонарь. Я слегка отклонился с борта, чтобы разглядеть его получше. Дело шло к рассвету, сумрак потихоньку перетекал в разреженную полуосвещенность, так что пост разглядеть удалось – это оказался небольшой трейлер с вывешенной над ним лампой. Стоял трейлер прямо посреди дороги, наполовину ее перегородив; чтобы его объехать, пришлось бы притереться к другому краю грунтовки, а такой существенной машине, как этот форд или тот же хамви – еще и прилично заехать на обочину. Неспроста так поставили, действительно контролируют подъезд к городу. Хоть и не наглухо заткнули, но и задурно не проскочишь.

Из трейлера выбрался пожилой сухопарый мужичок с охотничьей винтовкой за плечом, остановился перед своим хозяйством и, прикрыв глаза рукой от света фар, другой рукой посигналил – мол, тормози. Наш ездовой бородач охотно дал по тормозам, отчего нас всех в кузове качнуло, и Чарли с беззвучным визгом причастился туши бедного птеродактиля, а Айрин осчастливила ближайшего отрока, навалившись на него завидным своим бюстом. Ну, блин, а я тут в очереди маюсь. По крайней мере, пацан расцвел, как фиалка, даже в темноте подсветился, а Айрин напротив зашипела коброй и поспешно отпихнулась.

– Доброй ночи, босс! – начал я спешно, пока никто другой не перебил. – Вот вас-то нам и надо!

Перепрыгнул, тяжко громыхнув снаряжением и неосмотрительно вызвав вспышку боли в намятых ботинками ступнях, через борт. Мужичок хлопал блеклыми глазками из-под руки. Незнакомый какой дяденька, что опять же отнесем в копилку странностей – тут и в лучшие-то времена жило человек триста от силы, я думал, что каждого знаю если не по имени, то в лицо уж точно. Кстати, вот еще интересно – если доверять топографическому чутью, а оно у меня дай бог всякому, до самого поселка отсюда еще с полмили. Не слишком ли далеко мужичок выбрался?

Пока Айрин и Чарли выбирались из кузова, я успел от души попрощаться за руку с дедой и, видимо, батей – какие, надо сказать, красочные позывные у этих хороших людей с большими животами, бородами и сердцами. Верите или нет, но несмотря на весь мой цинизм и склонность к злословию я бы совершенно не возражал, чтобы они были моими соседями, когда я осяду тут со своими четырьмя женами. Буду приглашать их на праздники и сам к ним наведываться. Правда, поросята у них дохнут, как я погляжу, ну да за ними разве уследишь. Уж всяко лучше держать в соседях такую бесхитростную соль земли, чем каких-нибудь музыкантов, юристов или, не приведи судьба, эмансипированных восточных женщин.

Выгрузив десант, форд дал задний ход и шустро убыл в обратном направлении. Парень из кузова долго еще махал нам, но Айрин от него сразу и бесповоротно отвернулась. Снежная королева, да и только. Да у нее те еще комплексы – прямо даже неожиданные для девицы, привыкшей щеголять по сцене в ничего не скрывающем купальнике.

– Кто такие и с какой целью? – сипло полюбопытствовал страж поселка.

– Секретная информация! – выпалил Чарли, которому эта фраза давно уже жгла горло. Интересно, а ляпнуть такое маме ему хватит пороху?

– Я внук Тедди Мейсона, – пояснил я, делая попытку задвинуть сержанта себе за спину. – Так что для начала мы желаем его повидать, а дальше будет видно.

Мужичок уставился на меня непонимающе.

– Тедди Мейсона?

– Именно. Да, я знаю, что он выглядит моложе своих лет, а я старше своих, но тем не менее именно…

– Я таких не знаю.

Вот так номер. Причем не похоже, что врет, лишь бы завернуть.

– Я тебя тоже не знаю. Ты тут, небось, недавно?

– Ну, да, но вроде со всеми уже успел… погоди минутку, – мужичок шарахнулся к своему трейлеру, открыл дверь и скрылся внутри.

Да-с, вот и начинаются сложности. Интересно, а могла приключиться ошибка, по итогам которой нас высыпали не в тот мир? Озеро такое же, хайвей такой же, был свой Форд, на заводе имени которого делают пикапы сто пятидесятой серии и свой Браунинг, сваявший точно такой же пулемет М2, а вот Тедди Мейсона нету. Что стремно, потому что если нет деда, то нет и отца, и меня тоже нет, а я вот он, сиротка неприкаяный. Ох, попадись мне этот Эл еще раз, я уж не посмотрю на разницу в силах, такого ему пропишу за небрежность… Он, правда, в два раза меня больше и прибьет как муху, но хоть мучаться не придется.

Мужичок вернулся, а за ним еще один – дрябленький такой, со сна всклокоченный, в очках. Уже лучше, этого я знаю – местный, программист, удаленно работает, а то городская жизнь ему, видите ли, все нервы измотала. Как его звать-то? Билл? Боб? Брюс? Не помню. Всегда старался обходить работников умственного труда седьмой дорогой. Помню только, что он в этом поселке единственный, кто в кафе с ноутбуком ходит.

Этот новый персонаж тоже, кажется, меня признал – по крайней мере, после того, как снял и протер подолом рубахи очки.

– Я тебя знаю, – изрек он безмерно удивленным тоном, словно своими руками закатал в асфальт всех, кого когда-либо знал. – Ты сын мистера Мейсона, да?

– Здешнего мистера Мейсона я внук, вряд ли ты отца моего знаешь, он тут редко бывает. Так что, формальности окончены? Можно нам пройти, или вы деда сюда посреди ночи будете вытаскивать, чтобы удостовериться?

Билл-Боб-Брюс неловко переступил с ноги на ногу.

– Тут такое дело…

– Какое дело? – так, что-то мне это совсем не нравится, аж шерсть на загривке дыбом начала подниматься. – Боб, а ну хорош мяться, а то лося пробью!

– Ты потише давай! – вскинулся первый мужичок и даже за ремень винтовки своей машинально схватился, но вовремя осознал, что у него там всего лишь болтовый винчестер, а у меня игрушки заметно более интересные. Да в запале они мне и не понадобятся, чтобы скомкать их с Бобом в один плотный шар и выбить им страйк вон по тем соснам в отдалении.

– Мистер Мейсон, то есть Тедди, то есть Теодор Мейсон погиб, – доложил Боб, словно ныряя в пропасть. – Еще прошлой зимой.

Меня выморозило. Какой еще прошлой зимой? Прошлой зимой он был жив-здоров, в апреле мне звонил, приглашал на медведя… а я как раз в Бразилии был посреди муторной, но хорошо оплаченной операции… но это точно он был… разве что только…

– Боб, а какое сейчас число?

Боб озадаченно шмыгнул носом.

– Я Берни. Сегодня двадцать третье… уже двадцать четвертое мая. Две тысячи тринадцатого года.

– Тринадцатого?!

Да чтоб тебя, Эл, криворожий ты сукин сын! Это у тебя называется неделей?! Мне ведь не приснилось, он говорил – неделя, правда?! И как же это неделя превратилась в десять долбаных месяцев???

Кажется, мне надо присесть.

Молодцом, дед, подколол так подколол.

Десять месяцев.

Погиб прошлой зимой.

Да как же так-то, мать вашу?! Это ж дед! Уж на что мы в семье все крепкие, двумя топорами не убьешь, но этот-то вообще железный… был.