В полном молчании мы спустились к машине. Я не знала куда смотреть и о чем думать. Но пришла к выводу, что от парня мне надо держаться подальше. От греха…

Я села на заднее сиденье, чем заставила Разума улыбнуться. Смешно ему, а мне вот ни капельки. Посмотрела бы я на него, если бы кто-то ни с того, ни с сего вдруг обратил на него внимание и начал делать такие вещи, которые никто и никогда для него не делал. Тоже бы сразу в искренность проверил?

Я вздохнула и отвернулась к окну. Чего один завтрак стоит! Девочки ни за что мне не поверят. Да я и сама себе не верила! Ночевка у Разума! И ведь все с заботой и теплой.

Черт, Ватка! Отставить эти мысли!

— Остановись! — крикнула я, когда мы проезжали мимо остановки. Фиолетовая крутка и шапка с белым бубенчиком на человеке, одиноко стоящем на остановке, показалась мне знакомой. — Стой, Бронислав, пожалуйста.

Я не была уверена, что парень послушается, но он остановился. Даже больше, вернулся ко остановке и припарковался, правда включив авайрику.

— Маша? — прошептала я, не веря своим глазам. А затем рванула дверь машины. — Маша!

Подруга вздрогнула и подняла заплаканные глаза, зрачки которых при виде меня расширились. Что происходит?!

— Маша, садись в машину, — когда Бронислав выйти успел, да еще обойти машину?

Подруга растерянно моргнула и подчинилась. Парень придержал дверь, помогая Маше сесть возле меня, и только после этого вернулся за водительское место.

— Маша, что случилось? — Обнимая подругу, прошептала я. Не смогла удержаться от объятий, видя, как она дрожит и едва сдерживает слезы. — Кто тебя обидел?

Но вместо слов девушка разревелась на моем плече. Я же не стала тянуть из нее слова, пусть выплачется, потом вместе подумаем над ее бедой.

— Девушки, я заеду в маркет, — мягко произнес Разум, — принесу вам кофе и круассанов, вы посидите пока здесь, хорошо?

— Спасибо, — выдохнула я, понимая, что Бронислав специально дает нам время побыть наедине.

Спустя пят минут парень заехал на парковку, оставил для нас включённую машину, чтобы печка грела, и вышел.

— Вижу, у вас все прошло куда лучше, чем у меня. — Зло бросила Маша, чем заставила меня опешить.

— Что ты имеешь ввиду? — не поняла я, выпуская из своих рук подругу.

— А то ты не поняла. Мы обе переспали со своими кумирами, вот только твой тебя домой везет, а мой — вышвырнул меня с утра и заплатил, как будто я шлюха какая-то!

— Прости меня, Ватка, прости, — не дав мне опомниться и как-то ответить на выпад, прошептала Маша. — Я такая дура.

Слезы крупными каплями стекали по ее щекам.

— Я сама во всем виновата, слышишь? Только сама… и моя злость направлена на саму себя. Я не должна была так говорить, прости меня, Ваточка, прошу, прости.

— Тише, — обняла подругу и посильнее прижала. Я пока еще не до конца поняла, что случилось с подружкой, но готова и простить за злые слова, и помочь всем, чем смогу.

— Он приехал весь такой красивый, как с картинки. Приехал, сказал, у тебя свидание с Разумом. Мол, не ждите Ваткину домой. А ты ведь не такая! Я не поверила. Позвонила… — Всхлипывала Машка на моем плече. — Ты не ответила, потом и вовсе телефон выключила. А он, говорит, поехали на вечеринку. Дура я, Ватка, я решила, что и ты в клубе будешь, а потом и вовсе о тебе забыла! И как в его квартиру после танцев шла — как в тумане. А ночь… Ваточка, я ведь сама этого хотела! Грезила о близости с ним, но…

Машин голос сорвался на хрип. Она задрожала и судорожно сглотнула.

— Не ждала я продолжения, Инна. Такие как Маг, не заводят серьезных отношений. Совсем не ждала, но вот так, как с проституткой какой-то…

Я только сейчас заметила мятую купюру в руке Маши. Она стискивала ее со всей силы.

— Не было свидания, Маш. — Тихо произнесла я. — И близости у меня с Разумом не было.

Я знала одно — Машу надо отвлечь от ее горя. Отвлечь и говорить, говорить. Чтобы успокоилась, чтобы перестала так судорожно цепляться и рыдать. А позже, позже мы все раны излечим. Отольются кошке мышкины слезки. Обязательно.

Я рассказывала обо всем, что случилось со мной за последние часы. Вплоть до завтрака, и принесенного для меня халата. Я знала, как бы больно не было Маше, она не позавидует. Маша хорошая девушка, в ней просто горечь выхода искала. Не хотела она меня обидеть. Совершенно. Иначе бы не стала извиняться.

— Правда? — в который раз шепчет Маша и улыбается. — Вау! Инна, он точно запал на тебя!

— Не верю, — покачала головой. — Ты же знаешь, КСК, они как звезды, которые сияют всем.

— Дура! — Машка аж купюру из руки выпустила. — Дурочка ты, Ватка! Да хоть меня и себя сравни! Я кроме похоти во взгляде Толи ничего и не видела. Я знала на что шла, знала, Ватка. И плакала, и злилась лишь из-за того, что меня за продажную девку признали. Хотя сама хороша! Девчонка, что в кровать по первому зову прыгает и есть шлюха.

— Не говори так, пожалуйста.

— Почему, Инн? Потому что ты меня такую дуру любишь? Но ведь я тоже отличилась одним местом. Сказки захотелось, дотронуться до своей мечты… Дотронулась. Но не жалею, веришь? Ни капли не жалею.

— Маш…

— У вас иначе все! У вас даже началось все совсем иначе! Он тебя не на тусовку потащил, где делал вполне прозрачные намеки. Он позаботился о том, чтобы твои соседки не волновались о тебе. И пальцем тебя не тронул, прямо заявив, что ты не девчонка на одну ночь.

— Мало ли что он говорит! Что ж он раньше никуда не приглашал? Стоило лишь полапать его в столовой и…

— А этого иногда и достаточно! Ты же ведь тоже, Инна, ведь тоже влюблена? Наверняка с первого взгляда свое сердечко и отдала!

— Это другое…

— Почему же?

— Потому что он меня восхитил не своей красотой! Я увидела, как он бабушку, чужую, через дорогу переводит, а потом и вовсе в свою машину сажает, чтобы отвезти по ее делам. Понимаешь?

— Ты никогда об этом не говорила.

— А что говорить? — горько усмехнулась я. — Я только приехала в общежитие устраиваться, а тут он, весь такой красивый и бабушке незнакомой помогает. Потом же узнала, что этот парень один из местных красавцев — Бронислав Разумовский.

— Ваточка, я знаю, что поверить тяжело. И может я рано делаю выводы, но что-то мне подсказывает, что он от тебя не только секса хочет. Точнее совсем не его…

— Ты его еще целомудренным назови, — хихикнула я. — Тебя послушать, так они домой к себе не в кровать зовут, а замуж.

Сказала и осеклась, виновато посмотрев на подругу. Но та, как будто и не заметила.

— Я знаю, как страшно бывает любить, а потом падать, и разбиваться на миллион осколочков. Но я не была девственницей, когда к Толе шла. Моя первая близость была в шестнадцать, Инна.