— Я — рыцарь Предательство! Луч вонзился мне прямо в сердце… — донесся замирающий стон.

— Он отсек мне правую руку! — взвыл кто-то совсем рядом. — Я — рыцарь Равнодушие! О, беспощадный луч настиг меня! Все кончено…

Вечный Искатель не стал терять времени и бросился прочь, наугад, не разбирая дороги.

— Скорее, скорее, миленький Искатель, — шептал Зеленый Мышонок, копошась в кармане. — Пропади они пропадом, эти рыцари! Развалились на куски, и ладно. Беги, беги, не оглядывайся!

Наконец Вечный Искатель остановился, отер пот со лба. Он задыхался, сердце гулко стучало.

— А я знаю, откуда взялась эта свеча! — с гордостью проговорил Зеленый Мышонок, высовывая острую мордочку из кармана.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи, малыш, — еще тяжело дыша, попросил Вечный Искатель.

Свеча, чуть потрескивая, горела ровным ясным пламенем.

— Ну как же, — с торжеством ответил Зеленый Мышонок. — Уэнни каждый вечер зажигала восковую свечу. А сама босиком стояла у окна. Иногда даже выходила со свечой на дорогу. Ведь Уэн порой до ночи блуждал по лесу, чтобы собрать охапку хвороста. Уэн издали видел огонек свечи и находил верный путь. Вот какая была Уэнни, добрая и заботливая.

«Хорошая девочка… Как вырвать ее из лап этого чародея Трагимора?» — подумал Вечный Искатель.

Теплые капли воска стекали по его пальцам. Свеча, потрескивая, догорала. Огонек качнулся, и свеча погасла. Огарок исчез, словно растаял в его руке.

Вечный Искатель огляделся. Далеко впереди небо чуть посветлело. Бледный холодный туман струился, завивался кольцами.

— Вот и ночь кончилась, — беспечно зевнул Зеленый Мышонок и потер мордочку лапками. — Все хорошо, только есть хочется. Но лично я завтрака пока что не вижу.

«Что еще ждет нас впереди? — с тревогой подумал Вечный Искатель. — Нет, король Трагимор не оставит нас в покое…»

Уэнни безутешно рыдала, зарывшись лицом в кружевные подушки. Корона свалилась с ее головы, звеня и сверкая, покатилась по полу.

— Какая я гадкая, дрянная, — рыдала Уэнни. Она ударила кулачком по подушке. — Уэн, Уэн, что я натворила?! Тебя казнят — жить не захочу! Пусть и меня тоже…

Смиринка стояла возле нее. В ее глазах светились сострадание, упрек, недоверчивость.

— Принцесса, — тихо окликнула она Уэнни.

— Никакая я не принцесса. — Уэнни подняла заплаканное лицо, посмотрела на Смиринку. — Я хуже всех! Ненавижу себя!

— Забежала я сейчас в поварню, — как бы невзначай сказала Смиринка, — главный повар бранится на чем свет стоит. Фазан в печи пережарился. Соусы подгорели, желе растеклось. А короля Трагимора все нет и нет.

— Не пойму, к чему ты клонишь? — всхлипнула Уэнни.

— Кони оседланы. Псари держат собак на сворках, — осторожно продолжала Смиринка. — Все готово к охоте на кабанов. Но короля Трагимора нет в его покоях.

— Так вот ты о чем! — догадалась Уэнни. — Трагимора нет в замке! Тогда, может быть… Приговор… О, если бы я могла его найти!

— Тс-с! — Смиринка прижала палец к губам. — Ни слова, принцесса. У стен есть уши.

— Не зови меня «принцесса», Смиринка, — взмолилась Уэнни. — Я просто бедная девочка из убогой лачужки. Зови меня просто — Уэнни!

Уэнни почувствовала: серая нитка больше не стягивает ей шею. Она подсунула под нее палец, потянула — серая нитка легко, без усилия разорвалась, а серые обрывки распались, исчезли.

— Видишь? — прошептала Уэнни. — Больше нет серой нитки. Ну и что? Все равно мы не знаем, как пробраться в покои короля Трагимора.

Смиринка притянула к себе Уэнни и проговорила шепотом:

— Здесь есть потайная дверца в стене. Когда ты засыпала, частенько дверца открывалась и сюда входил король Трагимор.

Смиринка оглянулась по сторонам, подошла к стене и откинула край ковра.

— Вот она, — прошептала Смиринка.

Смиринка осторожно толкнула дверь. За дверью царила глубокая темнота.

— Куда вы, принцесса Уэнни, Смиринка? — На пороге зала появился Ауринт.

— Как хорошо, что ты здесь! — с облегчением воскликнула Смиринка. — И не зови ее больше принцесса. Уэнни стала такой, как прежде. А сейчас надо торопиться. Идем, я все тебе потом расскажу.

Уэнни с трудом разглядела крутые каменные ступени, уходящие вниз. Между камнями струйками извивалась вода. Уэнни первая ступила на лестницу. Ноги скользили по мокрым ступеням.

Вдруг Уэнни остановилась. Она повернулась к Смиринке, со стоном боли и раскаяния схватила ее руку и поцеловала:

— Прости меня! Ты такая хорошая, а я… Что я натворила! Уэн, Уэн…

— Ну что ты, девочка, не отчаивайся так. — Смиринка прижала ее к себе, пригладила растрепанные кудри.

— Мне страшно, — прошептала Уэнни.

— Мне тоже, родная, — тихо отозвалась Смиринка. — Но смотри, видишь свет? Там внизу горит факел.

— Я прихвачу этот факел с собой, — сказал Ауринт.

Лестница то и дело круто поворачивала. От нее ответвлялись запутанные узкие галереи, одни шли вверх, другие вниз, и все тонуло в темноте.

— Только не хватало нам тут заблудиться, — с тревогой сказала Смиринка.

— Идите за мной, я проходил этим путем, и не один раз, — отозвался Ауринт.

Он остановился перед тяжелой, окованной медью дверью.

— Это здесь, — дрогнувшим голосом сказал Ауринт. — Здесь покои самого короля Трагимора. Лишь бы тут не крутился филин Красавчик. Премерзкая птица. Он все доносит своему повелителю.

Ауринт толкнул медную дверь, и она с натужным скрипом распахнулась.

— А я как раз тут! Ух! Ух! — послышался хриплый насмешливый голос. Филин Красавчик сидел на мраморной полке над камином. На его шее блестела длинная золотая цепь. — Тут как тут! И красив как всегда!

Уэнни замерла в дверях огромного зала. Тяжелые своды вздымались вверх и тонули в темноте. Мраморный камин казался разинутой пастью огромного чудовища. Сквознячок шевелил горстку холодной золы.

Вдоль стен стояли сундуки, большие, поменьше. На полках множество ларцов, ларчиков, шкатулок.

— Если даже приговор где-нибудь здесь, то мы его и за год не отыщем, — с отчаянием прошептала Уэнни.