– У тебя телефон бренчал, – предупреждает меня Оксанка, уже застегивающая молнии на ботинках. Черт. Она уже выходит. А я еще даже не расчесалась!

– Спасибо, – одной рукой хватаюсь за расческу, второй – за телефон. Надеюсь, это Анька отписалась, что получила мое письмо.

Сообщение с неизвестного номера сразу портит мне настроение. Удалила бы не читая, вот только слишком оно короткое. Даже открывать не надо, чтобы узнать о чем.

“Вчера мы не договорились. Поболтаем в выходные. Ты ведь не берешь старпера с собой на работу? Братишка”.

А ведь чисто по логике утро хоть чуть-чуть должно быть добрым!

Если жизнь хочет вас отмудохать – она делает это с удовольствием и по всем больным местам.

Я не выспалась. У меня болит голова и просто паскуднейшее настроение. А первой парой – клятая геометрия зданий. Прекраснейший предмет. Интересный. Только преподает его…

– Надо же, Катерина, решили почтить нас своим присутствием? – едко спрашивает Ройх, демонстративно бросая взгляд на часы. – Что ж, я надеюсь, ночь потрачена не зря. Сгораю от нетерпения увидеть ваш курсовой проект. Займите ваше место.

Смотреть на него с каждым днем – все неприятнее. А после сна я еще почему-то и краснею, вспоминая как откровенно эти руки мяли прелести той медсестрички.

– Катерина, вы замерзли? – Ройх снова разворачивается ко мне. – Может, хотите сами задачу разобрать?

– А хочу, – почему-то это я произношу с вызовом. Немногие с курса так ему ответить решатся. Честно говоря, сегодня все настолько плохо, что я хочу хоть одну маленькую победу одержать. Потому что задачи… Их я действительно люблю. Когда в пальцах мел, а перед носом формулы – не надо думать, где искать деньги и как мне отделаться от Вовчика. И в мире строгих расчетов я – своя. И точно не зарабатываю тем, что снимаю лифчик перед тремя десятками озабоченных козлов.

Иногда – ненавижу Ройха за то, кто он есть. Потому что до того, как вскрылась истинная его сущность – я обожала его лекции. В рот смотрела. Из шкуры готова была выпрыгнуть, лишь бы пролистав мой проект он одобрительно кивнул.

Все знали, что преподает он из любви к самому процессу обучения. Зарабатывал Ройх частными проектами домов для олигархов. Единственный, кто в профессорате имел тачку представительского класса. На такого спеца хотелось равняться.

Впрочем, я теперь знала, из любви к какому искусству он реально преподает. И все восхищение им уже распустила на полосочки. Правда на парах все равно было паршиво.

А чего может быть хорошего в том, что я точно знаю, что сейчас он во мне видит не перспективную студентку, а задницу в облегающих джинсах? Одну из тех, кого он не прочь нахлобучить.

Задача сложная. И алгоритм её решения – новый. Так как я опоздала, Ройх персонально для меня диктует пояснения для решения.

– Понятно?

Когда я заканчиваю, он смотрит на меня с таким необыкновенным презрительным одобрением, изобретенным специально для меня. И так меня это бесит, что сдержаться просто невозможно.

– Понятно, – киваю, – но по идее, эту задачу и старым алгоритмом можно решить. Только коэффициенты сменить.

– Да ну? – Ройх язвительно приподнимает бровь и щедрым жестом указывает мне на доску. – Рискнете доказать утверждение, Иванова?

За партами тихо воют – причем так, что совершенно точно понятно, кто-то из моих однокурсников понял, что живыми они отсюда сегодня не выйдут.

Насрать. На все насрать.

Я просто хочу стереть с лица неуважаемого Юлия Владимировича эту паскудную улыбочку. Он так смотрит на тех, от кого вообще ничего не ждет. И нахрен пусть катится с этим своим отношением.

Старое решение погибает от моей безжалостной руки с классной тряпкой. Доску покрывают новые ряды формул и поясняющих схем. Новое решение в полтора раза короче, и ответ у него точно такой же.

Выписав последнюю цифру, я сама нацепляю гримасу снежной королевы.

– У вас есть замечания, Юлий Владимирович?

Смотрит на меня, и сразу становится понятно – за эту сессию он выпьет из меня абсолютно всю кровь. Не пожалеет. И по уму я должна бы вести себя потише. Вот только потише я не могу. Слишком уж глубоко меня задевает этот сраный конфликт. И тот факт, что озабоченного козла не уволили. И тот факт, что я – лохушка, повелась на обещания проректора и отдала им запись. Стерла из памяти своего телефона.

Они обещали во всем разобраться. Не изменилось вообще почти нихрена.

– Что ж, надеюсь, курсовой проект у вас так же самобытен и состоятелен, – Ройх едва-едва кривит губы, – жду после пары. Потом уже не приму.

Приебался ведь со своим курсовиком…

Заранее предвкушаю, как швырну его ему в рожу.

Ну, не швырну, конечно, просто положу, но настроение будет примерно будто швырнула.

Наконец-то свободная прохожу к своему месту, падаю на стул, понимаю, что ноги меня едва-едва держали. Ройх возвращается к доске и даже удосуживается откомментировать мой способ решения, советуя его записать.

– Ты все-таки совершенно отбитая, Катюха, – шепчет Анька тихонько, склоняясь к самому моему уху, – могла бы и повежливее быть.

Повежливее…

Фыркаю.

Анька ведь не знает, сколько раз за последние несколько дней Ройх назвал меня шлюхой. Сколько раз предложил деньги за перепих, смазывая то минимальное добро, которое буквально мне навязывал.

Нахер вежливость. Устала.

– Нют, ты мне курсач распечатала? – тихо спрашиваю шепотом. Надо уже получить на руки то оружие, которым я буду атаковать Юлия Владимировича.

– Курсач? Какой курсач? – подружка удивленно поднимает брови. Как первый раз слышит.

– Я ведь тебе скидывала на почту. С утра, – произношу холодея.

– Ой, прости, я думала, это ты мой с корректировками прислала, – Анька строит виноватую мордашку, – хотела вечером посмотреть. Он ведь нам на завтра консультацию поставил.

– Вам на завтра, – шепчу тихонько, – мне-то на сегодня. Без права переноса во времени.

Интересно, когда уже жизнь мне подлянки перестанет подкидывать?

Конечно, Ройх даже и не пытается меня выслушать. Криво ухмыляется, пожимает плечами.

– Я предупреждал, Катерина. Проекта нет – на экзамен не допущены. Увидимся на допсессии.

Встает из-за стола, прихватывает кожаную папку, в которой носит заметки к лекциям, уходит.

А я же остаюсь в аудитории – смотреть в ненавистную спину, пытаюсь ровно дышать и прямо сейчас не удариться в истерику.

Я. Не. Могу. На допсессию.

Я каждый гребаный семестр бьюсь на переэкзаменовках, оспаривая предвзятость оценок Ройха, который единственный лепит мне пары на экзаменах.