До шестнадцати лет Ти Джей носил фамилию отчима и понятия не имел, что Дик ему не родной отец. У него была счастливая и дружная семья, у него был младший брат, а то, что все в этой семье, кроме Ти Джея, были сероглазы и темноволосы – ну мало ли, как выглядел, например, прадедушка?

Правду ему рассказали на шестнадцатый день рождения, потому что Дик Сомервилль был хорошим человеком и искренне любил своего покойного друга, Джеффри Рейли. Дик считал, что Ти Джей должен знать имя своего отца и гордиться им.

К сожалению, в шестнадцать лет многие вещи видятся совсем по-другому, и потому в тот день мир Ти Джея рухнул. О нет, он не стал биться в истерике, хамить, курить марихуану и пропадать на улице. Он просто стал отдаляться от семьи, которая оказалась не совсем его семьей. Так он тогда считал.

В семнадцать Ти Джей ушел из дома навсегда. Фрэнку было тринадцать с небольшим, и он плакал, провожая любимого старшего брата, так непонятно и стремительно охладевшего к нему.

Потом была армия, потом – работа, самая разнообразная и не всегда престижная, потом учеба, снова работа, сотрудничество с полицией, первые литературные опыты... Ти Джей жил своей жизнью, почти не встречаясь с родными, редко созваниваясь с ними и практически не интересуясь судьбой младшего брата. Он привык к одиночеству.

От матери он узнал, что Фрэнки поступил на медицинский. Равнодушно попросил передать поздравления. В год, когда Фрэнк окончил университет, умер Дик Сомервилль. Ти Джей не поехал на похороны, надо было срочно сдавать книгу...

А потом был случайно увиденный репортаж по телевизору, и диктор рассказал о молодом враче, героически сражающемся с эпидемией лихорадки в какой-то африканской стране. Ти Джей лениво пялился на экран – а на экране вдруг появился Фрэнки... и Ти Джея словно по голове шарахнуло.

С экрана ему улыбался своей детской, застенчивой улыбкой малыш Фрэнки, тот самый, который в детстве хвостиком ходил за Ти Джеем, выгораживал его перед мамой, донашивал его джинсы и хвастался сверстникам в школе своим старшим братом, который всегда придет ему на помощь... Кстати, приходил, было дело. Фрэнки совсем не умел драться – просто не мог ударить человека. Никак. Даже в шутку. Ти Джей отдувался за двоих.

Зато Фрэнки вечно тащил в дом подбитых птиц, искусанных собаками кошек, сбитых машинами собак... Даже в детстве он умел облегчить чужую боль, не боялся ни крови, ни грязи, и его маленькие пальчики никогда не укусила ни одна страдающая тварь, потому что Фрэнки был добр ко всем.

Передача закончилась, и у Ти Джея впервые в жизни заболело сердце. Он мерил шагами комнату, курил одну сигарету за другой и ругал себя такими словами, которые вряд ли знала даже многоопытный редактор миссис Касл.

И впервые за шестнадцать лет он приехал домой, к матери, и увидел, как она постарела, а потом хлопнула дверь, и простучали быстрые шаги, и знакомая застенчивая улыбка полыхнула на загорелом, обветренном лице молодого красивого мужчины – его младшего брата Фрэнки...

Это было два года назад.

Они очень старались наверстать упущенное, особенно Ти Джей, ощущавший громадный груз вины, но это, к сожалению, было уже невозможно. Год назад умерла мать. А месяц с небольшим назад Ти Джею позвонили из полиции и сообщили о смерти его младшего брата, Фрэнсиса Сомервилля.

Никогда не откладывайте любовь к своим близким на «потом»!

Никакого «потом» не бывает. Есть только «сейчас» – и еще «вчера».

Спешите любить и говорить о своей любви. Говорите о ней непрестанно, все время, звоните ночью, поднимайте с кровати – и кричите в трубку, скорее, пока не испугали до смерти ночным звонком: я люблю вас! Я так люблю вас, дорогие мои! Я не могу жить без вас!

Никогда не откладывайте любовь к своим близким на «потом»...

Ти Джей сошел с дороги, зачерпнул пригоршню снега и с силой растер лицо и покрасневшие от слез глаза. Макфарланам принадлежало несколько лесопилок к северу от городка. Их большой дом стоял примерно там же, на отшибе, так сказать. Ти Джей разузнал дорогу у Джо Блэка, и старый рокер немедленно вызвался подбросить его, раз уж Ти Джей пока «безлошадный».

Ехали они ровно четыре минуты, так что у Ти Джея появились серьезные подозрения, что Джо Блэк состоит при нем в роли не столько извозчика, сколько соглядатая. Что ж, пусть Томми Бартоломео знает, куда он поехал и с кем собирается говорить. Пусть понервничает, в конце концов. Она оставила его в городке, да еще и без машины – теперь ход за ним.

Лесопилка Макфарланов являла собой прямо-таки идиллическое зрелище. Солнце, сверкающие в его лучах сугробы, синее небо, мощные стволы сосен вокруг – и желтый мягкий ковер опилок под ногами. Мешал только шум – из-под навеса доносился мощный визг и гул циркулярных пил, трудолюбиво превращавших огромные стволы деревьев в гладкие золотистые доски. Пахло смолой и хвоей, мазутом и снегом. Удивительное и приятное сочетание.

Ти Джей постоял некоторое время, любуясь на всю эту картину, а потом заметил высокого парня, направлявшегося к нему от навеса. Парень не выглядел сердитым, но и особого дружелюбия его лицо не выражало. Возможно, из-за шрама, который пересекал левую щеку парня и прятался в соломенно-желтых волосах...

Ти Джей шагнул навстречу.

– Привет. Меня зовут Ти Джей Рейли. Я приехал поговорить с кем-нибудь из Макфарланов.

– Привет. Я Джои. Я работаю на лесопилке. Поговорить с Макфарланами ЗДЕСЬ вам не удастся, потому как они не работают. Они лесопилку ДЕРЖАТ.

– Ясно. А где их можно найти?

Джои хмыкнул.

– Кого на кладбище, кого в баре, кого дома, кого в детском саду... смотря какого вам надо, мистер! И по какому вопросу.

Ти Джей пристально посмотрел на парня. Какая разница, он наверняка из местных и по возрасту – ровесник Томми...

– По вопросу Томми Бартоломео и ее отношений с одним из сыновей мистера Макфарлана.

– Ого! Вы из полиции?

– Нет.

– Тогда... Ну-ка, отойдем.

Джои решительно двинулся в сторону опушки, Ти Джей пошел за ним. Здесь было тише и не нужно было кричать в ухо собеседнику. Джои повернулся и в упор посмотрел на Ти Джея.

– Для начала объясни, паренек, чего тебе надо от Томми Бартоломео?

– Надо полагать, вы относитесь к стану ее поклонников, а не противников?

– Чего? А, в смысле... скажем так: я не отношусь к стану поклонников Макфарланов. А Томми – девочка правильная, хорошая, на жизнь зарабатывает честно и тяжелым трудом, к тому же и учились мы с ней в одном классе.

– Понятно. Что ж, мне скрывать нечего. Я просто хочу разобраться в том, что происходит вокруг хорошей девочки Томми, едва она начинает встречаться с мужчинами.

Джои удивил. Он вдруг запрокинул голову и расхохотался, а потом совершенно серьезно ответил: