— Здесь, сэр. Я принесла простыни.

— Найди что-нибудь, чтобы завернуть новорожденного. — Он снова обратился к Шарлотте: — Теперь тебе надо тужиться, Шарлотта. Вот так. Я уже чувствую головку ребенка. Только не останавливайся… Лидия, дайте щипцы. Она больше не тужится. — Лидия, обжигая руки, выхватила щипцы из чайника. — Осторожно, — предупредил Натан. — Мне и без вас хватает пациентов.

— Разве вы доктор? — спросила она, подавая ему инструмент.

Он покачал головой.

— Но откуда вы знаете…

— Я имел дело с овцами.

Лидия от удивления раскрыла рот. Джинни нервно хихикнула.

Натан продолжал работать. Он осторожно наложил щипцы на головку ребенка и при следующей схватке потянул. Он не показывал виду, но обилие крови его очень тревожило. Даже если ему удастся спасти ребенка, то жизнь Шарлотты была под вопросом.

Он взглянул на Лидию. Она гладила волосы роженицы и, наклонившись к уху, нашептывала что-то ободряющее. Ее печальные глаза на заплаканном бледном лице казались почти черными. «Она знает, — подумал Натан. — Знает, что мы потеряем Шарлотту».

Но сначала они потеряли ребенка. Натан поднял в ладонях крошечное тельце.

— Прости, Шарлотта, — тихо сказал он. — Ребенок родился мертвым.

Она едва заметно кивнула. Из-под сомкнутых век выкатилась и поползла по щеке слеза. Она сжала руку Лидии, которая едва сдерживала рыдание. Пусть даже Шарлотта клялась и божилась, что не хотела этого ребенка, она была уверена, что страдания матери, потерявшей свое дитя, были от этого ничуть не меньше.

Натан перерезал пуповину. Джинни принялась обмывать тельце ребенка в тазу, потом положила его в принесенную Лидией корзинку.

Натан, продолжавший бороться за жизнь Шарлотты, разогнул спину и выпрямился. Женщина перестала дышать, и Лидия закрыла ей глаза.

— Вы сделали все, что смогли. Дальше я обо всем позабочусь сама, — тихо сказала она.

Натан отвел тыльной стороной ладони прядь влажных волос, упавших ему на лоб.

— Нельзя ли где-нибудь помыться? — спросил он.

— В моей комнате, — предложила Джинни. — Этажом ниже. Первая дверь налево. Мисс знает, — сказала Джинни и взглянув на Лидию, добавила, обращаясь к Натану: — С ней все будет в порядке?

Натан, и сам задававший себе этот вопрос, бодро ответил:

— Она выдержит. Хотя, мне кажется, на этот раз она несколько переоценила свои силы.

— Да, такая уж она есть, мисс Лидди. — Натан заметил, что сказано это было с любовью и уважением. — Она храбрая девочка.

«И упорная, словно колонист, осваивающий новую территорию», — подумал Натан. Он одним движением поднял ее на ноги и повел по коридору в комнату Джинни.

В комнате было тепло, потому что в углу топилась маленькая угольная печурка. Натан с удивлением отметил, что мисс Чедвик покорно согласилась присесть на мягкую банкетку перед печкой. Несмотря на тепло в комнате, Лидию прямо-таки колотило. Налив в тазик свежую воду из стоявшего рядом кувшина, он вымыл руки.

— Давайте-ка сюда руки, я их помою, — сказал он и принялся мыть их с помощью салфетки, впервые обратив внимание на то, какие они маленькие и нежные. Натан невольно подумал о своих ладонях, огрубевших за более чем десяток лет тяжелого труда. Да, они стали слишком грубыми для такой работы, какая выпала на его долю нынче вечером.

— У вас красивые руки, — почти шепотом промолвила Лидия.

Натан застенчиво сжал длинные пальцы в кулаки, потом быстро поднялся на ноги и опорожнил таз. Ополоснув лицо, он опустил закатанные рукава рубашки.

— Я оставил наверху свой пиджак. А вы, пока меня не будет, найдите у Джинни что-нибудь подходящее, чтобы переодеться. Мне кажется, вы с ней примерно одного размера. — Заметив, что Лидия смотрит на него непонимающим взглядом, он добавил: — Ваше платье безнадежно испорчено.

Лидия, опустив глаза, осмотрела отделанный оборками лиф. Он был запачкан кровью. Были испачканы также рукава и юбки. Там, где кровь успела высохнуть, пятна казались черными.

— Да, — согласилась она. — Вы правы. Я не могу в таком виде идти домой. Но едва ли смогу надеть одежду Джинни.

— Почему? — резко спросил Натан. — Потому что она принадлежит проститутке?

Лидия вскинула голову:

— Н-нет. Конечно, нет. — «Платья Джинни не подойдут мне по размеру», — хотела сказать она, но, смутившись, пробормотала: — Идите. Я что-нибудь придумаю.

Не полагаясь на ее слова, Натан сам покопался в гардеробе и извлек сапфирово-синее платье простого покроя. Он бросил его на кровать с балдахином и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Наденьте вот это. Я попрошу Джинни уладить все остальное. И не вздумайте уйти, пока я не вернусь, мисс Чедвик.

На чердаке Натан помог Джинни обмыть и одеть Шарлотту. Отнес грязное белье в подвал, где находилась прачечная. Джинни рассыпалась в благодарностях, но Натан и внимания на них не обращал. Ведь в своих действиях он руководствовался отнюдь не человеколюбием. Шарлотта и ее ребенок мало его волновали, ему было важно завоевать расположение Лидии. Однако он не был уверен, что ему это удалось. Едва ли можно чего-нибудь добиться, совершая благородный поступок по неблагородным мотивам.

Когда тридцать минут спустя Хантер взялся за ручку двери, за которой оставил Лидию, то затаил дыхание, не зная, что его ждет внутри. Увидев, что Лидия все еще в комнате, он вздохнул с облегчением. Она стояла у окна, одетая в платье, которое он для нее выбрал. Возможно, она даже не услышала, как он вошел, потому что не шевельнулась. Но когда Натан остановился за ее спиной, Лидия повернулась и бросилась в его объятия.

Она не спрашивала себя, почему ищет утешения и защиты. Просто впервые в жизни Лидия почувствовала, как важно в тяжелую минуту прикоснуться к другому человеческому существу. Ей в это мгновение нужна была только доброта. Она не знала, что этот человек не мог по-доброму относиться к другим людям.

Натан обнял ее за плечи. Он чувствовал, как его рубашка промокла от слез. Ее кожа пахла сиренью, и эта свежесть и чистота тронули его. Он не знал, что делать. Натан держал ее в объятиях, не пытаясь воспользоваться неожиданной удачей, которую дали ему странные события этого вечера. Он просто позволил ей думать, что разделяет ее боль, тогда как в действительности не умел сочувствовать людям.

«Я ничем не лучше Брига, — думал Натан, — а возможно, даже хуже. Лидия ни о чем не знает. Разве есть у нее шанс выстоять против меня или Бригема Мура? Она и понятия не имеет, какие хитроумные планы разрабатывались, чтобы втереться в ее доверие». Он отстранил Лидию и протянул ей платок:

— Вот, возьмите. Вытрите слезы и высморкайтесь.

Смущенная строгим тоном Натана, девушка робко улыбнулась и поблагодарила его. Ей снова стало холодно, а сердце наполнилось печалью.