– Смотри, смотри, Флоранс! Вот кто выглядит в Монте-Карло действительно нелепо!

Дама лет шестидесяти, неподвижно стоявшая в проходе, не обращая внимания на то, что официанты ее толкают, должно быть, уже родилась утомленной. Сутулая, в повисшей на опущенных плечах мужской куртке, ноги в ортопедических босоножках обтянуты чулками телесного цвета.

– А по-моему, она… трогательная, – сказала Флоранс.

– У тебя всегда так. Впрочем, за это я тебя и люблю, – одобрительно кивнула Элена.

– Не все способны разобраться в самых что ни на есть бессмысленных правилах по части одежды. Боюсь, я и сама не все дресс-коды усвоила.

– Да брось ты! Нет ничего проще! Посмотри вот на ту девушку! Загорелая брюнетка – это не так пошло, как крашеная блондинка, – в светло-зеленом платье…

– Просто кошмар!

– Самый модный цвет в этом сезоне.

– Я про ее лицо. Подтяжки, да? Когда она улыбается, в этом участвует только рот, а глаза как были, так и остаются неживыми. И чем только подобные женщины заполняют свой день?

– Эпиляция, шопинг, флирт, казино… И уж что точно – они заняты куда больше нас с тобой!

– Поняла! Они наводят красоту, чтобы пойти на твой концерт!

– Еще бы не пойти: для них это лучшая возможность показать свои бриллианты и господ, которые им эти бриллианты покупают.

– Как это все ужасно!

– Только не для меня! Сегодня я получу один из лучших гонораров за весь сезон. Кстати, извини, что спрашиваю, но у тебя- то есть платье на вечер?

Для того, кто не играет и не тратит деньги, время в Монте-Карло тянется медленно. Флоранс приняла душ, двадцать минут простояла под дружными струйками, потом долго глядела на море, облокотившись на перила, потягивая виски и всем своим видом показывая, что так и проводит жизнь – со стаканом виски в руке, в белом купальном халате… Между прочим, впервые ей довелось закутаться в длинный, до полу, халат…

Ее мать когда-то часами простаивала на балконе дешевой квартирки в такой же позе, упаковав дряблые телеса в бесформенную тряпку, подхваченную поясом от чего-то другого, и тщетно вглядываясь в городские улицы, – жалкая женщина, не утратившая надежды на лучшую долю.

Нет, сейчас не время и не место для подобных воспоминаний. Флоранс, хоть и была натуральной блондинкой с маленькой грудью, заставила себя примерить шкуру Мэрилин. Капля «шанели» – и ничего больше.

Один за другим катили «порше», «феррари», а вот и «остин мартин» среди них промелькнул… Может быть, один из всех этих богачей, проезжающих так близко от нее и не догадывающихся об этом, только и мечтает превратить ее в принцессу… Он предложил бы ей роскошные отели, путешествия в теплые страны, платья, в которых не стыдно показаться на концертах Элены… Мать Флоранс, Жанин Мельвиль, не столь далеко заносилась в своих мечтах: в день первой свадьбы дочки она до безумия гордилась тем, что у родителей зятя есть собственный коттедж, да еще скромный загородный домик в придачу. Это же целое состояние! У матери всю жизнь были одни долги да социальное жилье, за которое редко когда удавалось внести плату вовремя.

Монте-Карло. Море. Лазурь. Прекрасные стройные женщины. Магазины с кондиционерами, и товарам в залах привольно…

Не то что в «Monoprix», где мать один- единственный раз купила ей платье. Новое, никем до нее не ношенное! Купила только потому, что – и тогда тоже – девочка из семьи побогаче пригласила ее на концерт.

Завтра она уедет. От Николя пришло сообщение. Он нашел-таки гостиницу на берегу. Совсем простую, но, по его словам, милую.

«Hotel de Paris» в Монте-Карло. За ночь, проведенную здесь, надо отдать половину средней зарплаты. Такую цену платишь за иллюзию, за то, что почувствуешь себя недосягаемой. «Hotel de Paris» против гостиницы «Синие волны», или «Прибой», или еще какой-нибудь, больше напоминающей уютный семейный пансион с кольцами для салфеток и отметками уровня вина на початых бутылках…

Пребывание Флоранс в Монте-Карло незаконно, она самозванка и понимает это, потому и не посмела пойти в Бра-салон, где ее могли бы разоблачить настоящие клиентки. Те, у которых не встают комком в горле первые и последние каникулы с родителями и братом. Битком набитая подержанная машина с багажником на крыше и прицепом, накрытым брезентом. Кемпинг в Нормандии: бензин слишком дорог, до Лазурного Берега им не добраться. Голубая палатка, в которой Жанин, не слишком в этом преуспев, попыталась создать дачную обстановку. Газовая плитка и ледник. Бакалейная лавка в кемпинге и кухонные блоки, санузлы, где моешься в душе с прилипшими к поддону чужими волосами, а посуду споласкиваешь в раковине напротив унитаза. А все же те каникулы доставили ей удовольствие. Да и Дени, ее отец, набрался сил до такой степени, что даже в шары играл, когда дождь переставал лить.

Зазвонил телефон. Флоранс плюхнулась поперек кровати, чтобы дотянуться до трубки. Николя! Он с удовольствием стал рассказывать о мальчиках и о «Рыбачьей» гостинице, где удалось найти два смежных номера. Да, ему случалось останавливаться в «Hotel de Paris», который он, смеясь, обозвал «слоновьим кладбищем».

Флоранс открыла один пакет – тот, что из черно-красной глянцевитой бумаги, – и платье заструилось у нее в руках. Может быть, для Монте-Карло оно слишком строгое, но в другом месте его вообще не наденешь. Безумно дорогое. Она купила к нему подходящие туфли у ведьмы, похоже не верившей, что у нее хватит денег расплатиться. И наконец, дополнила свой туалет палантином из норковых хвостиков. «В самый раз для шлюхи», – удрученно подумала она, снимая крышку с коробки.

Концерт Элены прошел с большим успехом. В антракте Флоранс напилась, а во время обильного фуршета, последовавшего за концертом, от скуки разговорилась с женой какого-то промышленника. Ей показалось, что эта тетка одета куда лучше ее самой, она еле удержалась, чтобы не спросить, во что новой знакомой обошелся ее нос и сделал ли хирург оптовую скидку на все присутствующие здесь одинаковые шнобели, и вместо этого осведомилась, чем дама заполняет свой досуг. Как выяснилось, та ведет захватывающе интересную жизнь: мотается по свету следом за беспрерывно разъезжающим мужем, а в перерывах между поездками берет уроки переплетного дела и ежемесячно по расписанию посещает Лувр.

Промышленник увел жену. Флоранс, оставшись одна, прошлась по террасе. Внизу волны ударялись о скалы, разбиваясь в пену. Она представила себе Николя: вот он там, вдали, за линией горизонта, развлекает детей, показывая, как подскакивают на воде камешки.

Завтракала она в одиночестве: Элена уже отправилась петь на других подмостках. Приятно было сидеть за накрытым белой скатертью столиком на колесиках, который подкатили для нее к распахнутому окну во всю стену. Нахальная чайка заявила о своих правах на яичницу-болтушку и сдобные булочки, а крошечные баночки с джемом и медом Флоранс спрятала для своих мальчиков. В Монте- Карло она ни одного ребенка не видела.

В последний раз попользовавшись ванной, она до самого отъезда слонялась по комнате. Ей даже в голову не пришло пройтись напоследок по городу – улицы Монте- Карло лишены всякой прелести для человека, у которого не осталось ни гроша, чтобы там потратить. Купленная вчера одежда ее разорила. Выкинув в корзину фирменную упаковку, Флоранс затолкала трофеи в чемодан, намереваясь как можно дольше скрывать от Николя случившийся с ней припадок расточительства.